Кто он – настоящий учитель? Что характеризует педагога, который может быть удостоен называться «настоящим»? Можно перебирать огромное количество качеств и эпитетов. И, вероятно, каждый найдёт для себя что-то особенное. Но наша сегодняшняя история будет о человеке, который бесспорно совершил подвиг. Подвиг учителя. Настоящего Учителя.
НАДЕЖДА НА ЗАВТРА
Бухенвальд. В лагерном бараке при тусклом свете на обрывках неровных листов полуголодные советские дети пишут под диктовку: «Мама моет раму», а следом - «Папа роет фашистам яму». Кроме уроков русского языка, в Бухенвальде изучали историю, географию, биологию, был даже урок физкультуры. Правда, не было учебников, парт, домашних заданий, оценок и долгожданных звонков на перемену. Школа существовала нелегально. В Бухенвальде действовал жестокий режим, нарушение которого каралось смертью. Но школа работала, дети продолжали учиться. О её существовании знали немногие заключенные, конспирация была серьезной. Уроки проводились во время отбоя: поздно вечером или рано утром. Пока шли занятия, дозорные смотрели в окна барака и, если видели эсэсовца, подавали сигнал, тогда урок прекращали.
Взрослые доставали детям обрывки бумаги для прописей, карандаши, смастерили даже подобие счёт и школьной доски. И, конечно, отдавали самое ценное – еду. То, что называли хлебом, и лагерную баланду.
Учитель вёл занятия, осознавая, что каждое из них может оказаться последним: и в его жизни, и в жизни его учеников. В Бухенвальде каждый знал, что смерть движется за тобой, как тень за фигурой в солнечный день. Но он был убежден, что дети должны учиться. Учиться, несмотря ни на что: ни на колючую проволоку, ни на кирпичное здание крематория, нависающее над лагерем.
«Урок давал надежду на завтра, я хотел, чтобы у детей она оставалась».
Эти слова скажет учитель из Бухенвальда спустя годы. И он доживет до того дня, когда в апреле 1945 года в открытом радиоэфире прозвучат слова: «Говорит концлагерь Бухенвальд. Передаем сигнал SOS».
Когда советские военнопленные пойдут на штурм ворот лагеря смерти, чтобы спасти тысячи узников от крематория, он будет среди тех, кто организовал это успешное восстание.
НИКОЛАЙ КЮНГ: УЧИТЕЛЬ ПО ПРИЗВАНИЮ
Кто он, тот самый учитель из Бухенвальда? Николай Кюнг был сыном швейцарского гражданина. И он мог избежать участи советских граждан. Ведь когда он попал в плен, фашисты ему как «европейцу» предложили более легкие условия заключения. Но он категорично ответил им: «Я русский», шагнув в сторону советских военнопленных. Он действительно был настоящим русским, унаследовав от отца свою любовь к истории, народу и природе России.
Его отец – швейцарский фермер Теодор Кюнг - приехал в Российскую империю по делам своей компании. Но во время этой поездки встретил красивую русскую девушку. Из-за неё он принял решение остаться в России. Но не только любовь к женщине очаровала его. Не меньше он был очарован Россией, её историей и культурой. А имя одному из своих сыновей он дал в честь великого историка Карамзина. Так отец предопределил судьбу своему сыну Николаю. Конечно же, Николай Кюнг увлёкся историей, поступил в Ленинградский университет, проработал учителем, а потом стал директором сельской школы под Вязьмой. Оттуда в 1939 году был мобилизован в ряды Красной армии.
В июне 1941 года Николай Кюнг был заместителем политрука школы младших командиров 84-го стрелкового полка, стоявшего в Брестской крепости. В соответствии с планом занятий, Кюнг выводил полковую школу в палаточный лагерь в нескольких километрах от крепости. Позже станет ясно, что это спасло жизни нескольких слушателей, ведь в этот день погибли почти все защитники Брестской крепости. Жена Николая отправится в деревню неподалеку, снимет там для них комнату на время прохождения выездного обучения.
Ранним утром 22 июня она выскочит из деревенского дома, напуганная невиданным грохотом, и побежит в панике, не разбирая дороги. Кюнг из лагеря увидит только пылающую деревню. В следующие годы им будет ничего неизвестно о судьбе друг друга, но они будут верить, что тот, другой жив. Они встретятся только в сентябре 1945-го. Зайдя в дом, подняв на руки маленькую дочь, Николай сильно прижмётся к ней лицом, чтобы никто не увидел его слез. Его жена тоже не сможет их сдержать.
В последствие, как бывший военнопленный, Николай Кюнг пройдет фильтрацию, а затем начнёт работать по специальности в подмосковной школе. Правда, до 1953 года ему было негласно запрещено преподавать историю, только географию. И работать в школе он будет вплоть до 1999 года.
ПЕРЕДАТЬ ПОТОМКАМ ИСТОРИЮ
Однажды уже пожилой Николай Кюнг привёл своих учеников в Красногорский филиал Музея Победы. Там его сразу заметила заместитель директора Маргарита Иващенко.
«У нас ежедневно проходит большое количество экскурсий, всегда со стороны сразу видно, как учитель относится к детям: некоторые уж слишком опекают, пытаясь ответить вместо ребенка на все вопросы. Некоторые, наоборот, ведут себя довольно отстраненно. А Николай Федорович, и это настолько бросалось в глаза, с такой любовью относился к детям! Наверное, как лебедушка к своим птенцам! Казалось, он пытается защитить их от всех опасностей этого мира».
Позже Николай Кюнг пришел в музей один и сказал, что решил передать сюда весь свой архив: документы, дневниковые записи, рукописи, фотографии. Кюнг хотел, чтобы потомки знали правду о лагере смерти, чтобы никто не смог ее исказить или замолчать.
"Жизни и подвигу Николая Федоровича в нашем музее посвящена отдельная экспозиция, и она постоянно обновляется, – рассказывает Светлана Любенкова, директор Красногорского филиала, заместитель директора Музея Победы, – мы детально изучаем архив Кюнга, специалисты музея проводят огромную научную работу, исследуя обстоятельства его нахождения в Бухенвальде, а также его деятельность как члена антифашистского комитета уже после войны" После ее окончания Кюнг совместно с другими членами антифашистского комитета скрупулезно собирал сведения о погибших узниках концлагерей, понимая, что безликие цифры – это самое сильное и неоспоримое доказательство истинного лица фашизма».
Уникальные документы пропитаны атмосферой страшных дней нахождения в Бухенвальде. На тонких листах папиросной бумаги отчет, очень похожий на бухгалтерскую ведомость, но всего с двумя графами. Каждая строчка – это зверски растоптанная человеческая жизнь, десятки, сотни, тысячи жизней… Бабий Яр под Киевом – 70000 человек, Львов, Цитадель (концлагерь для советских военнопленных, на стенах которого после освобождения были обнаружены надписи: «Доблестная русская армия, вас ждут с нетерпением не только народы, но и военнопленные, которые обречены на голодную смерть. Как тяжело умирать!») – 150000, Винница – 41620, Полоцк (в двух лагерях) – 100000, Могилев (полевой лагерь) – около 75000, остров Сааремаа (Эстония) – 17000…
«Экспозиция, посвященная Николаю Кюнгу и другим узникам Бухенвальда, – самое красноречивое доказательство разницы подхода к содержанию военнопленных, – рассказывает Светлана Любенкова. – Если в Красногорском лагере фашистских солдат и офицеров неплохо кормили, оказывали им необходимую медицинскую помощь, то, как содержались советские военнопленные, лучше всего говорят цифры потерь. Когда сюда привезли пленного Паулюса, он жаловался охранникам, что его сапоги недостаточно хорошо начищены! Вообще, среди военнопленных, конечно, очень много было тех, кто был обработан фашистской пропагандой. Они были зомбированы идеями превосходства арийской расы. В сохранившихся отчетах о содержании военнопленных есть сведения, что их специально возили в музеи, например Третьяковскую галерею, чтобы они воочию убедились, что развязали войну не с варварами и людоедами, как им внушали».
«Я РУССКИЙ, И Я УЧИТЕЛЬ»
Из сохранившихся воспоминаний известно, что свой первый урок в бараке лагеря Николай Кюнг начал словами: «Поздравляю вас, дорогие дети, с началом учебного года. Желаю вам следующий новый учебный год начать в своих родных местах и сидеть за настоящими партами с настоящими учебниками».
Кроме Кюнга, в школе преподавали еще несколько учителей: 75-летний Никодим Федосеенко, например, занимался с ребятами русским языком, несколько красноармейцев – физкультурой. Изучая экспозицию музея, рассматривая уникальные экспонаты, пожелтевшие от времени документы и фотографии, подлинные карты и личные вещи, пытаешься найти ответ на вопрос: как в нечеловеческих условиях, когда вместо имени – номер, вместо одежды – полосатая роба, вместо неба – дым от печей крематория, человеку приходит мысль создать школу?!
«Он всегда говорил, что у детей должно сохраниться чувство Родины, должна, несмотря ни на что, оставаться связь с Отчизной через язык, через историю», – отвечает Светлана Любенкова.
Это было вшито в его генетический код: любовь к Родине и любовь к детям. «Я русский, и я учитель» – именно это дало ему силы выстоять, ему и его ученикам.
Статья подготовлена по материалам журнала "Основы безопасности жизнедеятельности" №10, 2023 г.
