1527 год
Никто не знал в точности, что произошло в роковую ночь, когда умерла бедняжка Элинор, однако на следующий же день двор в срочном порядке начал переезд в Тауэр. Уединившись ото всех, Генрих и Анна вдвоем направились в Лондон, в окружении всего пары стражей. Они были встречены людьми Чарльза Брэндона, лучшего друга и зятя короля.
Чарльз Брэндон, герцог Саффолк, был привлекательным мужчиной, чье обаяние смогло покорить даже сестру короля, Марию, ту самую, фрейлиной которой была Анна во Франции. Очаровательный повеса Саффолк нравился Анне, несмотря на то, что между ними было семнадцать лет разницы.
Как ни удивительно, Чарльз прекрасно помнил Анну и поприветствовал ее радушно, как старого друга. У герцога была великолепная память на лица, что было немаловажным, учитывая, какие серьезные внешнеэкономические задачи возлагал на него король.
Политические дела захватили Генриха, и именно на Чарльза легли все заботы об Анне. А забот этих было немало. После смерти Элинор, Норрис покинул замок, лишив Анну последнего слуги.
Джейн и Джордж уехали, вернувшись только в январе следующего года. Кровная связь с Анной и дружеское расположение короля позволили ему занять место главного королевского виночерпия. К тому же Генрих лично приплачивал ему по двадцать фунтов стерлингов в год, зная, что большая часть денег, минуя семейный бюджет, уходит на карточные долги молодого Болейна.
Вернувшаяся ко двору Джейн казалась тенью самой себя. И без того тоненькая, она выглядела так, словно долгие годы провела в тюремном заключении, не видя солнца и едва питаясь. Улыбка все реже появлялась на ее лице, она была грустна и молчалива, вздрагивая от любого громкого звука.
Анна пыталась снова наладить с ней отношения, но Джейн держалась отстраненно. И лишь тяжелая лихорадка, поразившая ее в октябре, открыла неприглядную правду. В то время, когда Джейн без памяти лежала в кровати, Анна, оставив все прочие заботы в сторону, отослала прочь служанок, ухаживая за ней самостоятельно.
Каким же был ужас Анны, когда она увидела, что все тело бедняжки Джейн покрыто синяками. C того дня, когда Джордж в последний раз наведывался к больной жене, прошло не меньше двух недель, но те еще не зажили.
Поговорить с Джорджем она не нашла в себе сил, однако на помощь Анне неожиданно пришла малышка Джейн. Именно Джейн сообщила королеве Катерине о том, как жесток к своей супруге младший лорд Болейн. Анна не была свидетельницей разговора, произошедшего между братом и Катериной, но с того дня Джордж все реже выражал желание навестить свою супругу.
К началу декабря, когда лихорадка благополучно отпустила бедняжку, Анна настояла на ее переезде в свои покои, предоставленные Генрихом. В отличие от комнат в Уайтхолле, в Тауэре не было столь шикарной обстановки, однако теперь в распоряжении Анны были пять комнат, находящиеся прямо под покоями Его Величества. Помимо нее на этаже разместились и другие фрейлины, а потому у Катерины не было повода в чем-то ее обвинить.
Впрочем, помимо ненависти Катерины, у Анны хватало забот. Видя, насколько успешно Анна руководит фрейлинами, Генрих поручил ей позаботиться о супруге и детях Томаса Мора, прибывших ко двору. Элис Мидлтон, вторая жена Томаса, была женщиной решительной и прямолинейной. Она пришлась Анне по душе, и с ее предложения Катерина приняла Элис в штат слуг качестве фрейлины. Впрочем, добрые отношения с Анной делали Элис в глазах королевы человеком второго сорта.
Хотя Элис так и не подарила супругу детей, у нее хватало проблем с заботой о потомстве. От первого брака с кроткой Джейн Кольт у Томаса Мора было четверо детей – Маргарет, Элизабет, Сесиль и Джон.
Старшая, Маргарет, уже обзавелась собственной семьей. В браке с Уильямом Ропером у нее было две дочери, но Маргарет ничуть не обременяла себя заботами о потомстве. Столь же увлеченная богословием, как легендарный отец, она пользовалась дозволением короля брать книги из его личной библиотеки, проводя весь день за чтением. Это была привлекательная молодая леди, ничуть не уступающая мачехе в силе характера и решимости. Анна с удивлением и смешением обнаруживала между ней и собой некоторое сходство, которое, на ее взгляд, и объясняло добросердечное отношение к ней Томаса Мора.
С ночи смерти Джейн он проявлял к Анне особое расположение, неизменно заводя продолжительные беседы при случайной встрече и заверяя в своем желании взять на себя любые ее проблемы. Внимание канцлера и герцога Саффолка не могло не льстить девушке, и она чувствовала себя защищенной.
Помимо этого Анне приходилось заботиться о воспитаннице Мора Алисе Кресакр. Алиса была сиротой, взятой Мором на воспитание. Девушка эта была кроткого характера, молчаливая и добродушная. Неудивительно, что очень скоро Алиса стала ближайшей подругой малышки Джейн. Анна несколько ревновала ту, но это совершенно не мешало ей с теплом относиться к Алисе.
Мало-помалу проживание в одной комнате снова сблизило Анну с Джейн Паркер-Болейн. Отсутствие Джорджа оказалось куда эффективнее любого лекарства, и очень скоро на ее лице снова появилась мягкая улыбка.
Нежелание Катерины видеть подле себя Анну и ее подруг привело к странной ситуации - еще в Уайтхолле вокруг девушки образовалась компания, которую она в шутку называла своим двором, теперь же штука превратилась в истину.
Такие же отверженные, как и она, вращались теперь вокруг Анны. Сестры Мор, Алиса Кресакр, младшая и старшая Джейн, Элизабет, Эдвард, Уайетт, Джон Мор, Смитон - все они неизменно следовали своей любимице.
Как ни странно, очень часто в этом окружении можно было увидеть и герцога Саффолка. Чарльз был буквально очарован маленькой леди Болейн. Брак с Марией и близость Анны к Генриху не позволяла Чарльзу открыто демонстрировать свое увлечение Анной, однако погасить блеск в глазах, появляющийся каждый раз, когда он видел девушку, ему не удавалось.
Впрочем, возвышение Анны отразилось на чувствах и Уайетта. Не проходило и дня, чтобы Джейн, смущенно посмеиваясь, не передавала Анне записочку от пылкого возлюбленного. Томас посвящал ей все свои стихотворения, снова и снова говоря об отчаянии и невозможности бороться за ее сердце перед королем.
И хотя весь год внимание Генриха было направлено всецело на международные дела, он прошел для Анны тихо и счастливо.
Начало одна тысяча пятьсот двадцать седьмого года предсказывало великие изменения в жизни не только Анны, но и всей Англии. Началось все с того, что к Рождеству помимо принцессы Мэри прибыл и Генри Фицрой, в окружении своих наставников. Генрих был неумолим в своем нежелании видеть леди Блаунт, а потому забота о мальчике легла на плечи Анны, что еще сильнее укрепило ее позиции при дворе.
Мальчик был очарователен. В свои восемь лет это был рассудительный молодой джентльмен, с лукавым взглядом и рыжими локонами, которые невозможно было не погладить. Генри был маленькой копией отца, и Анна, наравне с королем, испытывала невероятное сожаление по поводу того, что столь блистательный юноша никогда не займет престол лишь оттого, что был рожден не той женщиной.
Зато Екатерина была в бешенстве. Присутствие Генри само собой наносило удар по ее самолюбию, но то, что за ним следила Анна, стало последней каплей.
Отбросив всякий стыд, она снова и снова просила короля об аудиенции, настаивая, угрожая, требуя немедленно отослать Фицроя прочь от двора и больше уделять время принцессе Мэри.
Поначалу настойчивость Катерины забавляла Генриха, он даже обещал ей подумать об этом, но проходило время, и нападки Катерины усиливались.
Терпение короля лопнуло, когда на пиру в честь празднования рождества Катерина во всеуслышание назвала мальчика грязным бастардом и отпустила пару ехидных шуточек в его адрес.
Точно рассвирепевший вепрь, Генрих набросился на Катерину и ее фрейлин, поддержавших свою госпожу громким хихиканьем. Никогда никто не видел Генриха в подобном гневе. Лицо его стало алым от ярости, руки дрожали, а голос разносился по всему замку.
- В этом мальчишке моя кровь, испанка! - он навис над столом королевы. Глаза его сверкали подобно молниям. - Это мой сын! Прикуси свой поганый язык. Тебе нечего мне сказать! Я и так был добр к тебе, хотя ты не исполнила единственного, что от тебя требовалось!
- Я подарила вам дочь, сир, - голос Катерины был тихим и уверенным.
- Дочь?! Дочь?! - Генрих брызжал слюной. - Что мне эта девка? Посадить бабу на трон? Ты ополоумела?!
- Моя мать...
- Заткнись, Екатерина! - прервал ее супруг. - Твоя мать была великой. А это отр*дье, твоя распрекрасная принцесса Мэри, - он глумливо поклонился тихо плачущей от унижения девочке, сидящей подле матери, - Никогда, слышишь, я не передам ей трон. Никогда! Она такая же бесполезная слабая дура, как ты. Вы обе - мое унижение!
- Сир, - Екатерина встала. Былое спокойствие было забыто ею. - Я ваша королева. И я требую к себе уважения.
- Уважения? - Генрих улыбнулся. На мгновение всем в зале показалось, что слова жены вернули благоразумие королю, но в следующее мгновение все вздрогнули, когда Генрих, точно пушинку, перевернул и отбросил в сторону стол со всеми стоящими на нем блюдами, с громким звоном покатившимися по полу. Схватив за руку Катерину, он толкнул ее в сторону двери.
- Вон! Пошла! Я не желаю больше тебя видеть, испанская шл*ха! И ты, - он развернулся к дочери. - Уходи. Возвращайся в свой замок и не смей появляться в столице, принцесса Мэри. Вон! А вы куда? – набросился он на фрейлин, направившихся следом за своей госпожой. – Сели! Или я стану танцевать с вашими мужьями?
Женщины испуганно вернулись на свои места. В зале повисла мертвая тишина.
- Марк, а ну играй! – крикнул Генрих Смитону. – Сегодня рождество, все должны веселиться. Давай же!
Марк Смитон поспешно заиграл быструю мелодию, и успокоившийся король присел за свой стол. Слуги уже заканчивали убирать разбросанную по полу еду, когда Анна подошла к Генриху.
- Ваше Величество?
- Что? – гаркнул он, но, увидев, кто перед ним, тотчас понизил голос. – Леди Болейн? Прошу прощения. Эта женщина лишает меня остатков достоинства. Проклятая испанская ведьма!
- Вы наш владыка, Ваше Величество. Вам никогда не потерять достоинства, ведь вы величайший из королей.
- Вы очаровательны, Анна, - тепло улыбнулся он. – Что-то случилось?
- Ваше Величество, я хотела попросить у вас разрешения отвести Генри в его комнаты. Долгий день утомил его.
- Как же, - хмыкнул Генрих. – Генри, иди сюда, - он поманил к себе ребенка, стоящего за спиной Анны. – Послушай, - отец взял маленькие ручки сына в свои, и доверительно склонился к мальчику. – Тебе не стоит меня бояться. Король, я имею в виду хороший король, должен не только заботиться о своих подданных, но и наказывать их. И это не значит, что всем вокруг грозит беда. Ты понимаешь?
- Да, отец, - смущенно кивнул мальчик.
- Я хотел сказать тебе, Генри, что я очень рад тому, что ты сейчас здесь. И я очень горжусь тобой, кто бы и что бы ни говорил. В тебе кровь королей Тюдоров, а значит, всегда будут те, кто станет болтать о тебе дурные вещи. Не принимай их близко к сердцу. Знай, ты всегда будешь моим сыном, а я твоим отцом, королем Англии. Лишь это имеет значение, - он притянул к себе мальчика, и на глазах всего двора расцеловал его в обе щеки. – А теперь ступай с леди Болейн.
- Доброй ночи, отец, - Генри с достоинством поклонился, вызывая ласковую улыбку отца.
- Доброй ночи, Генри.
- Доброй ночи, Ваше Величество.
- Анна, - Генрих взял ее за руку, заставляя нагнуться к нему. – Сегодня вечером я хочу зайти к тебе. Отошли леди Джейн из своей комнаты.
- Хорошо, Ваше Величество, - голос девушки предательски дрогнул.
- Идите же, - кивнул им король, и Анна, Генри, а вместе с ними малышка Сеймур, покинули праздничный зал.
- Леди Болейн, - обратился к Анне мальчик, когда они вошли в его покои, большая часть которых состояла из комнат учителей и камергера.
- Мой маленький принц? - привычно отозвалась девушка.
- Леди Болейн, отчего отец не признает меня сыном? Не поймите меня неверно, я и не думаю в чем-то потеснить принцессу Мэри, но ведь помимо нее у отца нет законных детей. Что будет с Англией, если с ней что-то произойдет?
- Вам не следует так говорить, герцог. Однако я понимаю, что вас озадачивает. И я не могу отвечать за нашего правителя. Таков закон.
- Я понимаю, - мальчик тяжело вздохнул. Он молчал все то время, пока Анна помогала ему готовиться ко сну. Ей нравилось заботиться о маленьком Фицрое, а потому она неизменно отказывалась от помощи камергера, который привычно занимался делами своего юного господина.
- Леди Болейн?
- Да, мой добрый герцог?
- Вы думаете, из меня получился бы хороший принц?
- Не сомневаюсь в этом, - Анна улыбнулась и, склонившись над мальчиком, поцеловала его. - Вы были бы самым замечательным в мире принцем.
- Из вас бы тоже вышла прекрасная королева, - сонно пробормотал он.
- Засыпайте уже, - засмеялась Анна. - Сладких снов, мой маленький принц. Пусть ангелы охраняют вас.
Она уже была в дверях, когда мальчик снова позвал ее.
- Леди Болейн.
- Да?
- Зовите меня Генри. Хорошо?
- Хорошо. Доброй ночи.
- Доброй.
Тихонько закрыв за собой дверь, Анна улыбнулась. За те недолгие две недели, что она знала Генри, она успела искренне к нему привязаться. Мальчик вызывал в ней материнские чувства, и Анна с ужасом думала о том дне, когда он снова уедет из Лондона.
- Леди Болейн! - Анна обернулась. Из южного коридора к ней быстрыми шагами направлялась принцесса Мэри. Ее некрасивое личико пылало гневом. Анна поспешно склонилась в реверансе.
- Леди Мэри?
- Встаньте. Я хочу, чтобы вы видели мое лицо, - Анна поднялась. Теперь она возвышалась над этой угловатой непривлекательной молодой особой, что с ненавистью смотрела ей в лицо. - Запомните, вы всего лишь служанка в этом дворце. Девка из дурной семьи, ошибкой моего отца приближенная к его трону. И не пытайтесь завлекать короля, точно мать носясь с его убл*дком. У моего отца есть я и моя мать. Вы ничтожная тень, облако, которое на мгновение закрыло солнце. Очень скоро вы уйдете в небытие. Вы всего лишь красивая, ничтожная шл*ха у престола.
- Леди Мэри, - Анна говорила так тихо, что принцессе пришлось подняться на носки, чтобы услышать ее. - Очень скоро вы станете молодой женщиной и поймете, что красота, которой бы обделены, имеет куда большую власть, чем королевская кровь. Когда у короля родится сын, а это рано или поздно случится, он забудет о вас. Вы будете всего лишь очередной принцессой, которую нужно выдать замуж за союзного принца. И когда вы, моя дорогая, окажетесь связаны вечными узами с незнакомым чужим вашему сердцу человеком, вы потеряете все. Вы больше не будете ни англичанкой, ни дочерью короля. Вы будете рожать детей, и лишь потому, что постоянная беременность окажется прекрасным предлогом для вашего мужа, чтобы не делить с вами ложе.
- Я уничтожу тебя! - завизжала принцесса, но Анну ничуть не впечатлили ее слова.
- Вы могли бы стать величайшей правительницей. В вас течет кровь Тюдоров и Трастамара. Но у вас нет не доброты, ни любви к людям, ни прозорливости. И мне жаль вас, принцесса Мэри, потому что вас ожидает несчастная пустая жизнь, полная напрасных ожиданий, вечного страха и одиночества. Доброй ночи, - Анна присела в реверансе и быстрым шагом направилась прочь. Сердце ее гулко билось в груди. Только что она бросила вызов, оскорбила дочь короля. Люди и за меньшее теряли головы. Но, будь она проклята, если позволит этой противной девчонке вести столь грубые разговоры. Она никто. Всего лишь ребенок.
- Анна? – сколько же людей на королевском этаже! Они что ли все здесь собрались, покинув зал?
- Ваше Величество? - она не ожидала увидеть его столь рано. - Я еще не говорила с Джейн.
- Я дал ей понять, что пока ее мужа нет в Лондоне, ей ничего не грозит в собственных покоях.
- Да, - растерянно произнесла девушка. Генрих нахмурился.
- Я расстроил тебя? Анна, я говорил тебе раньше и повторю это снова - я не прикоснусь тебе до тех пор, пока ты сама не захочешь этого. Я хотел всего лишь поговорить.
- Дело не в вас, мой король.
- Генрих, - вымученно пробормотал он. Анна виновато улыбнулась.
- Только что у меня состоялся неприятный разговор с принцессой Мэри. И теперь я опасаюсь, что она может предпринять.
- Что она хотела? - резко спросил король. Взяв Анну за локоть, он поспешно увел девушку в ее покои, опасаясь, что они могут оказаться подслушанными.
- Она угрожала мне. Сказала, что пойдет на любой обман, чтобы уничтожить меня, а заодно и Генри. Она, Боже, мне стыдно в этом признаться, видит во мне его названную мать, а его самого вашим наследником.
- Значит, для нее и Катерины ты королева, а Генри принц? - Генрих отчего-то усмехнулся. - Что же, моя дорогая, всегда помни это. И не волнуйся на мой счет - я знаю, кто ты на самом деле, а грязные слухи о тебе ходили и прежде.
А теперь давай поговорим о насущных проблемах. Я не хочу это обсуждать с Уолси или даже Чарльзом. Уолси тотчас отправит письма в Европу, а Чарльз говорит мне лишь то, что я желаю слышать. Я хочу расторгнуть брак с Катериной.
- Но это невозможно, - Анна подошла к столику и налила им обоим вина. Король с благодарностью принял кубок и жадно осушил его.
- Я и раньше так думал об этом. Но выход существует. Я не хочу пока говорить о нем, есть иные вопросы, которые куда больше волнуют меня.
- Как воспримет это Император ? - понимающе кивнула Анна. Ей самой не верилось в то, что они ведут подобную беседу. Генрих усмехнулся.
- Плевать я хотел на него. Карл меня заботит гораздо меньше, чем желудочные колики кухарки. Мне нужна новая жена. Женщина мудрая, красивая, набожная. Чтобы она рожала мне сыновей и была мне самому опорой во всем.
- Уверена, многие женщины пошли бы на все, чтобы услужить Вашему Величеству.
- Мне не нужны многие, Анна, - отмахнулся Генрих. - Пойдешь за меня?
- Прости?
- Черт бы тебя побрал, Болейн. Я тебя спрашиваю, станешь моей женой?
- Генрих, но...
- Анна, - лицо его покраснело от гнева. - Я в последний раз тебя спрашиваю, будешь ли ты моей или нет? Ты знаешь, как я к тебе отношусь. И да, я привык брать то, что хочу. С тобой же я, точно импотент, веду бесконечные разговоры о возвышенном, когда мне хочется задрать твои ноги к голове и как следует тр*хнуть тебя. Я и дальше намерен следовать своему слову, - он произносил слова едва ли ни по слогам. - Я предлагаю тебе брак, корону и свое семя. И, если ты никогда не собиралась принять меня, то лучше скажи об этом теперь.
- Я не знаю, Генрих, - она поднялась со своего места, и подошла к окну, лишь бы не видеть его пылающее лицо. - Пойми, я люблю тебя, действительно люблю, хотя, возможно, ты и не видишь этого. С той самой ночи, когда я видела вас с Мэри, между нами установилась особая связь, отрицать которую попросту глупо. И спроси ты об этом год назад, я бы тут же согласилась, оставив прочь любые сомнения. Но целый год мы почти не говорили друг с другом. Год я жила надежной мимолетной встречи. И я не думаю, что ты действительно любишь меня. Это всего лишь желание обладать, не более. Раздели я с тобой ложе, ты потеряешь ко мне интерес.
- Так позволь же мне доказать, что это не так? - Анна не слышала, как он подошел. Их разделяло полшага. - Все думают, что мы давно любим друг друга. И как бы ты ни доказывала свое благочестие, ты всегда будешь шл*хой Болейн, Анна. Позволь же мне тебя любить. Хоть раз. И если после этого я перестану любить тебя, то значит, не существует ни ада и ни рая, потому что моя любовь к тебе это все, во что я верю.
- Если я понесу дитя, я буду уничтожена. Посмотри на Генри, - она повернулась, встречаясь с пылающим взглядом короля. - Он - совершенство. В его лице мир обрел бы величайшего принца, какого прежде не знал. Но этого никогда не случится, оттого, что его мать, как и я, была никем. Тебе не нужен еще один бастард, Генрих.
- Мне нужна ты. И ради этого я пойду на все. Король может все, но я заточен в рамки. В тюрьму, Анна, куда не проникает даже свет. Но ты мой луч солнца, одного твоего касания достаточно, чтобы я вновь воспрянул духом, обрел надежду. Ты будешь моей, когда никого не останется между нами? Ты станешь моей женой?
- Да, - слово против воли сорвалось с ее губ. Анна тотчас добавила, - Но я не верю, что когда-нибудь Катерина перестанет стоять черной тенью возле тебя.
- Я сделаю все, чтобы прогнать ее.
- Ты ведь не убьешь ее? - тихо спросила Анна, сама опасаясь своих слов.
- Я мог бы. Но никто и ничто не заставит меня убить королеву. Никогда, - он замолчал. На лице мужчины появилась грустная улыбка. - Я думал, что стану самым счастливым в мире, когда ты скажешь "да" на мое предложение. Но ничего не изменилось. Все по-прежнему. Ты рядом, но ты не моя.
- Я всегда была и всегда буду твоей, до последнего вздоха, - она замолчала. - Генрих?
- Да?
- Ты поцелуешь меня?
Он не ответил. Обхватив ее своими огромными ручищами, Генрих привлек Анну к себе, беря ее рот в свой плен, точно неприступную крепость. Их языки встретились, сплетаясь в яростной борьбе. Эта чертова девка и впрямь была шл*хой, ни одна женщина прежде не отзывалась столь требовательной страстью на его поцелуи. Они робели, терялись, замирали, позволяя любить себя, но только не эта чертова девчонка. Теперь она, а не он, завладела инициативой. Ее пальцы погрузились в его густые рыжие волосы, дергая их в какой-то звериной страсти. Одним поцелуем Анна зажгла в нем огонь желания. Позабыв обо всем на свете, он подхватил ее на руки, и та обвила ногами бедра короля, прижимаясь к его восставшему члену. Лишь когда он подмял ее под себя, всем телом прижимая к кровати, Анна резко отстранилась.
- Мы не можем. Нет!
- Но я хочу тебя! - его крик был похож на рык зверя. Никогда прежде ему не отказывала женщина, когда он уже был готов взять ее.
- Я тоже хочу тебя. Но мы не можем. Тебе не нужен еще один бастард! – она вскочила, оправляя смятое платье.
- Не говори мне, что твоя сестрица не научила тебя, как защитить себя.
- О, у Мэри была сотня способов, которые закончились рождением дочери, - соврала Анна. Она и впрямь хотела Генриха, но знала, что нельзя этого допускать. Еще рано. Еще слишком рано.
- Ты не любишь меня.
- Ты говоришь, как обиженный ребенок, Генрих. Неужели даже сейчас, после этого поцелуя ты считаешь меня притворщицей? Лицо ее исказилось гневом, когда он промолчал на ее обвинение.
Поднявшись с кровати, Анна встала перед королем, задрав до колен подол юбки.
- Давай Генрих, чего же ты ждешь? Убедись сам. Мое тело жаждет ничуть не меньше, чем твое.
- Перестань, - Генрих с трудом совладал с голосом. - Что ты творишь, Анна?
- Ты сам меня к этому толкаешь, - она поразилась тому, как ровно звучал ее голос, хотя от страсти кровь жарко пульсировала во всем ее теле. - Я люблю тебя, и тебе придется научиться верить мне.
- Я верю тебе, Анна. Бог мне в том свидетель.
- Хорошо, - она снова присела рядом, не веря в то, что совершила секунду назад. Рядом с Генрихом она теряла голову. - Тебе нужно идти. На этом этаже слишком много болтливых фрейлин. Если они увидят, как ты покидаешь мои покои...
- ... То ничего не изменится, - закончил за нее Генрих. - Но ты права, мне лучше сейчас уйти, потому как я не знаю, сколько еще смогу удержаться от того, чтобы не наброситься на тебя, - он поднялся и по обычаю поцелуем коснулся ее лба. - Сладких снов, моя леди Болейн.
- Доброй ночи, Генрих.
- Анна...
- Да?
- Я сделаю это, - решительно произнес мужчина. - Не важно, сколько времени займет развод, не важно, чего он будет мне стоить. Мы будем вместе, я клянусь тебе. Так что будь равнодушной к нападкам - очень скоро эти люди преклонят перед тобой колени. Ты будешь королевой, только не смей отворачиваться от меня.
- Я буду любить тебя до последнего вздоха. Вопреки всем и всему. Мы вместе.
- Мы вместе, - эхом подхватил Генрих и, поклонившись, вышел прочь.
©Энди Багира, 2014 г.
