Следуя учению и усердно практикуя, в "миру", "хлебаем" жизнь полной мерой. Работа, семья, радости, болезни, утраты, становление и разрушения – наша жизнь. Каждый день садясь на коврик для медитации, ум наполнен заботами. Бывают времена спокойные, когда на горизонте безоблачно. Семья спокойна, работа стабильна, все здоровы. Тогда спокойно садитесь и практикуете: вдох, выдох, вдох, выдох… В этой колыбели благости можно не заметить сорняков, которые прорастают в сердце. Это не страшно, ведь развитый ум их обнаружит и вырвет, со временем.
Но ветер перемен иногда срывает крыши с этих шалашиков уединенного спокойствия. И наступают трудные времена! Вихрь событий бывает такой силы, что ставит на грань само ваше существование в этом теле. Такие события полностью могут встряхнуть вашу сущность, до самой глубины. Вместе с ее привязанностями, гордыней, надеждами на что то, с вашей медиацией. Может разнести до основания все здание вашей жизни.
Что тогда с вашей медитацией?!
Если корни вашей практики были неглубокие, вы забудете о ней, как о приятном сне в далеком детстве.
Но если духовные корни глубоки, то ваша практика еще больше укрепиться, обретет новую глубину опыта и понимания.
Веселый период жизни растаял не сразу. Увлечения, семья, рождение сына, друзья, новая работа! Сначала ушла жена, забрав сына. Без скандалов, без злобы, спокойно. Поговорили и все. Дом опустел. Приходил с работы, в тишине умылся, переоделся и сел. Дзен обрел новое качество!
Вдруг обнаружилось, что моя медитация была, на большой процент, моим глупым имиджем перед женой, друзьями. Типа «он медитирует». А тут практика стала только для себя. Никому не интересно, практикуешь ли, или запил. Сам выбирай. Жизнь твоя.
Несколько раз пил, но затем садился и практиковал.
За женой ушла работа. И появилось волнение. Чем платить за квартиру, что кушать?
Практика опять обрела новый смысл. Денег нет, семьи нет. "Ни страны, ни флага!". Но была возможность тихо посидеть с ровной спиной. Мое эго, жизнь рвала как «Тузик грелку» и сосредоточение во время практики стало глубже. Ум обрел такой покой, что я мог спокойно сидеть в кресле или на диване без телека, наслаждаясь расслабленностью тела и отсутствием мыслей хоть всю ночь.
Единственная опора, это встречи и каждый вечер звонки маме. Это очень много! Но пока это есть, то не замечаешь. Словно в детстве, это будет вечно!
Нашлась работа. Трудная для меня. Новая деятельность морально изматывала. Вот где от моего эго не оставили ничего. Хотя нет. В дерме по уши изваляли, но на работе оставили. Утром, до работы, медитация. После работы тренировка и большая медитация. Но и это было еще не дно!
Мой выходной. Звонок. Парализовало маму. Сильно! И понеслось… До работы в больницу, переодел, накормил. После работы в больницу. Переодел, помыл, накормил. Забрал от мамы кота себе. Домой приходил поздно. Медитировал и спать. Очень странные были состояния. Но такие ценные. Мир менялся на глазах.
Мама слегла на три года. Жила у меня. Кот, мама и я. Утром медитация. Кормёжка всех. Вечером уборка за всеми, кормежка, тренировка и медитация. Очень изменились сны. Очень! В каждом сне видел, что будет днем. Иногда от страха просыпался. Маме становилось хуже. Инфаркт и за ним еще два инсульта.
Моя практика стала похожа на стальной лом, воткнутый в замерзшую землю. Аж звенит. Но дно вывалилось. Мама умерла. Похороны, поминки. Вечерами я сидел в полной пустоте. Как в космосе. Никого и ничего. Представления о самом себе ,мое "Я", стали терять очертания и размываться. «Кто-то садился и практиковал сосредоточенность и наблюдение.» Так я это чувствовал, когда практиковал.
Все проходит. Сейчас практика тоже устойчива. Глубина понимания Дхармы больше. Да и годы больше. Больше опыта. Меньше иллюзий. Хорошо. Но девять лет практики «под давлением», были очень ценны! Не отдал бы их ни за что. Трудные времена, как давление тектонических плит, в пластах простого угля создает алмазы.
Один святой старец, рассказывал, как отсидел «двадцать пять, без права переписки». Как после нормы на каменоломне, выходил из барака совершать молитву. И, говорит: «Звезды были такие близкие и молитва такая проникновенная, что Господь казался стоял рядом.» Сейчас он в обители, но говорит, «Такой проникновенной молитвы, как там, больше никогда не испытывал.»
