"Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!", — говорил Пушкин устами Петра Гринева в "Капитанской дочке". И хоть классик писал о последствиях Пугачевской смуты, его слова не утратили актуальность и в современное время. Русский бунт, случившийся в Грозном в 1958 году, действительно был беспощадным — хоть до массовых смертей дело и не дошло, но маховик событий раскрутился быстро и стремительно. А что касается бессмысленности, то после подавления бунта всё осталось как прежде. Ведь по-другому в Советском Союзе и быть не могло.
Это третья часть цикла о межэтнических конфликтах в СССР. Предыдущая посвящена чеченскому погрому, случившемуся семью годами ранее в Восточном Казахстане. Сегодняшний рассказ тесно перекликается с теми событиями.
Возврат домой
Хрущевская оттепель напрямую коснулась депортированных народов. Уже спустя год после смерти Сталина начался полулегальный возврат спецпереселенцев — чеченцев и ингушей — на родину. А там не было никакой Чечено-Ингушской автономной республики. Вместо нее существовала Грозненская область, которую за годы депортации коренных народов заселили соседи — осетины, лезгины, русские. Проблемы стали возникать сразу, но пока возврат вайнахов носил нелегальный характер, случавшиеся конфликты (главным образом по поводу домов и земли) не выходил за местные рамки.
Все изменилось, когда в 1956 году сняли ограничения по передвижению чеченов и ингушей, а в январе 1957-го восстановили Чечено-Ингушскую АССР. Власти приняли четырехлетний план переселения, согласно которому возврат депортированных народов должен был идти поэтапно. Но куда там! Только в 1957 году на родную землю прибыло свыше 200 тысяч человек. Их приезд создал серьезные проблемы с трудоустройством, с обеспечением жильем. Власти не справлялись с потоком, по сути пустив дело на самотек.
Современные исследователи пишут, что экономические трудности и рост преступности в республике привели к массовому оттоку населения, для которого русский язык был родным. Это верно, но только отчасти. Уезжали сельские жители из равнинных областей, а вот столицу автономии проблемы переселения обходили стороной. Для коренных жителей республики Грозный был неприступной крепостью — устроиться на работу чеченцу там было почти невозможно, да и вообще власть старалась не пускать вайнахов в столицу. Поэтому к моменту описываемых событий русское население Грозного составляло большинство. Чеченцы, разумеется, тоже были — они часто селились на окраинах, занимались сельским хозяйством, а многие официально нигде не работали. Вот именно на такой окраине и произошло событие, которое стремительно раскрутилось в русский бунт.
"Вон чеченцев из Грозного"
Вечером 23 августа в пригороде Грозного, поселке Черноречье, чеченец Лулу Мальсагов на танцах в местном Доме культуры повздорил из-за девушки с 23-летним рабочим Грозненского химзавода Евгением Степашиным и его другом Алексеем Рябовым. В результате этой ссоры на русских парней на улице напала группа чеченцев. Рябову удалось убежать, а Степашин поскользнулся и упал. После чего чеченцы его избили и нанесли 5 ножевых ранений, от которых Степашин скончался на месте. Власти отреагировали оперативно — двоих убийц задержали и поместили в КПЗ.
Но слухи это не остановило. Уже на следующее утро весь поселок знал о зверском убийстве чеченцами русского парня. Реакция была бурной — сначала молодежь призывала сурово наказать убийц, а потом народ стал требовать их публичной казни. Власти упустили ситуацию из-под контроля, и 26 августа на похороны погибшего собралась огромная толпа. Она хотела проведения траурного митинга с участием руководства горкома КПСС и Совмина Чечено-Ингушской АССР.
Никакого митинга власть, разумеется, не разрешила, но людей это не остановило. В обед того же дня на похороны Степашина пришло около 3 тысяч человек. Вместо кладбища они двинулись в центр Грозного к площади Ленина, где находилось здание горкома. Власть отгородилась от них кордоном милиции, но тех быстро смяли, и людская толпа широким потоком втекла на главную площадь города. После короткого, но бурного митинга малая часть собравшихся отправилась на кладбище, а остальные стали требовать выхода к ним партийных чиновников. Они вышли, но лишь с призывом прекратить беспорядки. В ответ на это толпа стала скандировать: "Вон чеченцев из Грозного", "Пусть к нам приедет Хрущев, мы с ним поговорим", "Да здравствует Грозненская область!"
Народ на площадь все прибывал и прибывал. Митингующие стали нападать на милицейские патрули и не пускать грузовики военных, вызванных в качестве подмоги. Машины с ними блокировали на подходе и вручную откатывали на прилегающие улицы. В это время в здание горкома полетели первые камни.
Ситуацию удалось стабилизировать лишь к 12 ночи, когда значительная часть митингующих разошлась по домам. Прибывшее военное подкрепление вместе с милицией смогло рассеять остальных бунтовщиков. При этом задержали свыше 40 человек. К половине второго ночи на площади полностью восстановили порядок.
Штурмы и захваты
Но дело в том, что еще накануне среди толпы распространились слухи, что в 9 часов утра на этом же месте состоится новый митинг, на который якобы должны прибыть важные люди из Москвы. Поэтому утром площадь вновь оказалась запружена народом — собралось около 2 тысяч человек. Когда к ним из дверей горкома так никто и не вышел, толпа легко смяла оцепление из милиционеров и стала ломиться в двери. Успокоить собравшихся рискнули выйти двое — секретарь горкома Шепелев и председатель горисполкома Брыскин. Толпа их тут же окружила плотным кольцом, сдернула с крыльца и препроводила к памятнику Ленину на импровизированную трибуну. Однако выступить чиновникам не дали — успокоительные слова людям были не нужны. Народ хотел, чтобы власть выслушала его требования. А они свелись к двум пунктам: 1. Освободить арестованных; 2. Выслать всех до одного чечен из Грозного.
В два часа дня на площади было уже около 10 тысяч человек. Никакие военные с милицией их сдержать не смогли. Часть бунтовщиков, взломав двери, ворвалась в горком, часть пошла штурмовать здание КГБ, часть — отлавливать на улицах чеченцев. Но тех, разумеется, днем с огнем было не сыскать. Поэтому жертв среди вайнахов оказалось по минимуму: пострадали граждане Матаев и Темиров. Первый от побоев вскоре скончался в больнице. Что касается КГБ, то местной охране его удалось отстоять, причем без применения огнестрельного оружия. Толпа лишь побила стекла и выбила двери. А вот с горкомом дело обстояло хуже. Там бунтовщики устроили настоящий погром, впрочем, без людских жертв, так как всё руководство республики эвакуировалось накануне.
Испугавшись дальнейшей эскалации, первый секретарь Грозненского горкома партии дал указание освободить задержанных. Но разбушевавшуюся толпу это не остановило. Во-первых, активисты на захваченных в здании пишущих машинках напечатали "резолюцию" и зачитали ее с балкона собравшимся на площади. Она состояла из трех пунктов:
- Переименовать Чечено-Ингушскую АССР обратно в Грозненскую область;
- Разрешить проживать чечено-ингушскому населению в Грозненской области в количестве не более 10% от общего населения;
- Лишить коренных жителей всех преимуществ по сравнению с другими национальностями.
Во-вторых, вооружившись захваченными в горкоме красными знаменами, бунтовщики отправились на штурм Главпочтамта, чтобы связаться с ЦК КПСС и рассказать, что творится в республике. Под угрозой силы телефонистки соединили лидера бунтовщиков Георгия Шваюка с приемной Хрущева. На другом конце провода его заверили, что о ситуации знают и для разбора в Грозный уже выехала комиссия.
Однако народ не поверил заверением и под тем же красным знаменем отправился штурмовать вокзал. Там восставшие заблокировали стрелки и задержали поезд "Ростов — Баку". Активисты ходили по вагонам и просили пассажиров рассказать в своих городах, что в Грозном чеченцы убивают русских, а местные власти не принимают никаких мер.
Конец бунта
Дело между тем приблизилось к полуночи. Подоспела подмога из числа расквартированных в республике военных. Солдаты попытались выбить бунтовщиков с вокзала и после часового сопротивления им это удалось. Затем восставших вытеснили с площади, полностью очистив ее от народа. Сделать это было несложно — многие митингующие сами разошлись по домам, а самых активных просто задавили числом. Вот и всё, русский бунт в Грозном закончился также стремительно, как и начался.
А утром 28 августа в городе начались аресты. За два дня число задержанных перевалило за сотню. В течение следующих двух месяцев суд едва успевал оглашать приговоры — от года условно до 10 лет лишения свободы. Статья была одна — 59-я, часть вторая (массовые беспорядки). Что же до пострадавших, то травмы получили 32 человека (в основном представители власти). Чеченцев из них оказалось двое.
Вот так закончились массовые беспорядки в Грозном 1958 года. Хоть они и начались на национальной почве, но потом шагнули за рамки этнического погрома, превратившись в бунт против действующей власти. Единственным их последствием (кроме искалеченных судеб) стало ограничение прописки для вайнахов в Грозном. И, кстати, это ограничение сохранилось вплоть до середины 80-х.
Ну а темой следующей статьи станет первая массовая вспышка национального насилия в Советском Союзе, которая вошла в историю как Сумгаитский погром.
