Говоря о дедовщине, получившей широкое распространение в Советской армии, обычно подразумевают, что это один из показателей «забвения великих ценностей», свойственный позднему социализму и застою, а вот в РККА (тем более при товарище Сталине!) ничего подобного никогда не было!
К сожалению, уровень образования, воспитания, культуры командиров и бойцов РККА практически не отличался, отсюда пьянство, рукоприкладство, даже воровство в армии свойственны были и командному составу, и рядовым.
Пили и от скуки, и от того, что другой формы проведения свободного времени не знали – это привело к приказу Ворошилова
«О борьбе с пьянством в РККА №0219 28 декабря 1938 года»:
«За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава.
По далеко неполным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено свыше 1300 безобразных случаев пьянства»...
Воровство существовало всегда, даже во время Великой Отечественной войны. Государственный комитет обороны констатировал, что некоторые командиры и политруки никак не препятствуют кражам со стороны «проходимцев», а коменданты железнодорожных узлов пользуются своим положением для сбыта продовольствия и горючего. Отмечалось, что в общей неразберихе некоторые водители, находящиеся без охраны и надзора, умышленно отстают от колонн, задерживаются и «теряют» имущество, а затем продают его. Численность военных судей на начало 1942 года превысила довоенные показатели почти в 5 раз.
Рукоприкладство в РККА? 1 декабря 1940 г. в РККА ввели новый Дисциплинарный устав. Результаты были такие:
«…Резко возросло количество извращений дисциплинарной практики, особенно случаев рукоприкладства. Ссылались на положение Устава о том, что в случае неповиновения, открытого сопротивления или злостного нарушения дисциплины и порядка командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы, оружия и не несет ответственности за последствия.
На этом основании некоторые командиры, да и политработники стали заявлять, что теперь, мол, время уговоров кончилось, надо решительно применять силу по отношению к разгильдяям. И применяли».
Во время войны нравы стали ещё проще. Избивали солдат командиры, а самих командиров лупили генералы в штабах. Генерал Григоренко в своей книге вспоминал, как его, полковника, ударил палкой какой-то генерал. Неприятно сравнивать, но когда фельдмаршал фон Клюге повысил голос (!) на генерал-полковника Гудериана, последовал вызов на дуэль!
Одним из самых драчливых военачальников Красной Армии считался Чуйков, герой Сталинградской битвы. Широко известен факт, когда Хрущёв, глаза и уши Сталина на фронте, обнял и поблагодарил Родимцева за отличное командование дивизией, Чуйков, приревновав к вниманию партийного вождя, Родимцева избил.
Мордобой в генеральской среде и на всех нижестоящих уровнях Красной Армии был распространен так же широко, как воровство и пьянство. Вот секретарь ЦК ВКП(б) Белоруссии Гапенко осенью 1941 года назначен членом Военного совета 13-й армии Брянского фронта. Он направил Сталину телеграмму: «Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу, угрожая расстрелом. Я заявил, что расстрелять он может, но унижать достоинство коммуниста, депутата Верховного Совета не имеет права. Тогда Еременко вынул маузер, но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. Несколько остыв, Еременко стал хвастать, что он якобы с одобрения Сталина избил несколько командиров, а одному разбил голову».
Если командир корпуса набил морду командиру дивизии, то битый командир дивизии вызывал к себе командиров полков и срывал зло на них. С самого верха мордобой опускался до самых низов.
Еременко наказаний не понес. Однако по уровню зверства Еременко не мог соперничать с Жуковым. На фоне Жукова Еременко считался покладистым командиром, даже мягким.
«Я начальник – ты дурак» – известная формула армейского хамства и самодурства перешла из царской армии в Красную...