Каждое утро в нашей палате начиналось с генерального шмона холодильника.
Вяленый лещ, квашеные помидоры, домашнее сало, шаурма, салаты из магазинной кулинарии, пирожные с белковым кремом, чипсы и лимонад - идеальная диета для беременных, лежащих на сохранении в отделе обсервации. По мнению самих беременных.
Наша лечащая врач, эта возмутительно стройная и подтянутая фурия в белом халате с деревянным стетоскопом в кармане, боролась с нарушениями питания своих подопечных нещадно, ежедневно увещевая, разъясняя и даже иногда угрожая.
- Беременные, вы что? Это что? Это чьё? Иванова! У вас белок в моче!! Какое АД было вчера? Что значит, всего 140? Петрова! Вы же отекаете, разве можно такое есть? Сидорова!! Ещё раз увижу сладкое - выгоню из больницы. И да, мочу на сахар!! Срочно!!! Жизнь, как Мозаика - это что за пирожки? Да ещё и жареные. Запретите бабушке их вам передавать!
Предыдущая по хронологии событий часть:
Е.Д. осматривала холодильник. С подозрением заглядывала в чашки, стоявшие на тумбочках. Иногда, доведённая до крайности, ловила своих пациенток с пакетами на входе в отделение и требовала предъявить продуктовые передачи. В буфете на первом этаже её бдительное око выглядывало из-за угла и палец, протянувшийся было к сосиске в тесте смиренно поворачивался, указывая на галетное печенье или яблоки.
Е.Д. боролась за наше давление, отёки, привес, сахар в крови и прочих физиологических жидкостях, а мы вновь и вновь преступно обжирались такими вкусными и такими вредными продуктами.
Даже я, врач в третьем поколении, умом понимая её правоту всё равно поддавалась искушению, оправдывая себя тем, что после тридцати недель непрерывного токсикоза и потери 9 килограмм веса в первом триместре (от изначальных 54) я имею моральное право на лимонад и шаурму. Что уж говорить о моих товарках?
Беременные - самая несознательная и капризная категория населения. А также хитрая и упрямая. Мы прятали продукты по утрам, вечером возвращая их назад, в холодильник.
Е.Д. не сдавалась. К утреннему обыску холодильника добавились внезапные рейды, в которые она отправляла своего интерна. Он робко заходил в палату, краснел, извинялся и приоткрывал холодильник буквально на два пальца.
Мы снисходительно наблюдали за ним. Глупыш! Всё лежит в тайниках - за пижамой в тумбочке, на дне пакета в шкафу, под матрасом и даже за батареей (тот самый лещ).
Вечером, после девяти часов, когда дежурный врач пробежит по палатам и пожелает всем спокойной ночи, а мы ему спокойного дежурства. Когда мы сходим на последние в этот день уколы и дождёмся с КТГ соседку, которой показалось, что малыш сегодня меньше шевелился, тогда...
Да начнётся пир! Из укромных мест и заначек появляются чипсы (упаковку свернуть, завернуть в туалетную бумагу и только потом выбросить), в холодильник на ночь отправляются эклеры Сидоровой (два-три она съест сейчас, а остаток - по одному в каждый подъём по малой нужде - исчезнет к утру).
Муж моей соседки справа привёз нам шаурму. Свою она съела в сквере у перинатального, а мою, завернутую в махровое полотенце, чтоб не остыла и, главным образом, не пахла, пронесла прямо мимо чуткого носа Е.Д.
Игры беременного организма - меня по прежнему рвёт от мяса, майонеза, сыра. Чеснок нестерпимо воняет сам по себе, а огурцы пахнут тиной. Но всё вместе, соединившись в шаурму, тем не менее прекрасно усваивается капризным желудком. И это само по себе великолепное оправдание. Жаль только, что лимонад приходится пить прямо у магазина. Бутылку трудно незаметно пронести в отделение, а потом также незаметно от неё избавиться.
Петрова делится со всеми желающими запчастями своего леща. Они с мужем оба заядлые рыбаки.
- Наш балкон легко узнать по связкам рыбы, - рассказывает она. - Угощайтесь, муж завтра ещё привезёт. Хотите вяленой красноперки? Нет, лучше пусть карпа привезёт, люблю когда жир прям по пальцам стекает. И потом, в рыбьем жиру полно витамина Д. И эти, омега кислоты. И фосфор.
Иванова ест один помидор за другим, заедая ими чёрный хлеб с салом.
- Витамины, витамины... В квашеных овощах, знаешь, сколько их. Наши предки не дураки были. Квашеной капустой от цинги спасались.
У нас тысяча оправданий, почему именно солёный огурец и сгущёнка нам нужнее и полезнее свежих овощей и фруктов. У Е.Д. тысяча контрагрументов. Но в этой битве она уже проиграла.
- Посмотрела бы я на неё саму, когда она тут на койке окажется.
- Да нет, уж она-то точно будет только яблочки и авокадо до самых родов есть.
- Утром в буфете специально подсмотрела, что она себе покупает: воду без газа и овсяные хлебцы с отрубями.
Дружное "фуууу" в ответ. Отрубей не хочется никому.
- А я вот макуху жевала. Муж ругался, она, мол пыльная, неизвестно где на рынке валялась. И вообще, он её на прикорм рыбе брал, а не мне. А я отломлю кусочек потихоньку и ем, пока он не видит.
- Знаете, я вот до беременности эклеры терпеть не могла. А теперь заснуть не могу, пока штучку не съем.
Дверь палаты приоткрывается. Мы быстро прячем всё под одеялами, и только Иванова, предусмотрительно севшая спиной к двери невозмутима.
Внутрь просачивается девочка из палаты напротив:
- Танюш, ты говорила, что у тебя рыбка есть...
- Держи! - Ей достаётся хвост. - Только в туалетное ведро не бросай. Заверни кости в пакет, утром спустишься на первый этаж и в урну бросишь. - наставляет её Таня Петрова.
- Ага, да, конечно. - Девочка выходит из палаты, прижав к груди рыбий хвостик. - Спасибо огромное, ты меня спасла. А то смотрю на этот минтай жареный в столовой, а сама о нормальной рыбе мечтаю. Солёной... Жирненькой...
- Погоди, муж завтра карпа привезёт - попируем. Заходи к нам часам к десяти.
Эх, Е.Д., Е.Д, сейчас не беременным мозгом я прекрасно понимаю Ваше возмущение и гнев. Но тогда... Шаурма с лимонадом - это было прекрасно.
Следующая по хронологии событий часть:
Р.S. Иванова родила богатыря. 4 кг 800г. Ей делали экстренное кесарево - врач, которому она досталась в родильном побоялся пускать в самостоятельные роды хрупкую девятнадцатилетнюю девочку с предполагаемой массой плода 4 кг. Хотя завотделением тоже перечеркнула ей "кесарево сечение" в плане родоразрешения, как и мне, со теми же словами: "Молодая, таз хороший, родишь".
Петрова заключила контракт на роды с заведующей. После этого заведующая на осмотрах под ручку её вела к креслу и назад. А сами роды прошли быстро и легко. Малышка выскочила в одну потугу. Петрова сказала нам по телефону на следующий день после родов:
- Я и не сомневалась, что всё будет хорошо. У нас в семье все легко рожают, за пару часов. Но подстраховаться стоило.
Сидорова избежала инсулина, которым ей грозила Е.Д. Но согласилась на самостоятельные роды, по рекомендации заведующей.
- Ничего, что двойня. Роды вторые, нижний плод лежит головой у входа в таз. Зачем тебе кесарево? После него дольше восстанавливаться. А тебе домой за двумя младенцами и старшим трёхлеткой бегать.
Сидорова согласилась. Мы ходили и её проведывать на выптске. У нас в палате была традиция - ходить к тем, кто попал в послеродовое на первом этаже (с ними можно было поболтать через окно и посмотреть малыша). И, по возможности, на выписку.
Сидорова на выписке плакала:
- Зачем я ей поверила? Вот дура...
Первый малыш и впрямь родился быстро. А его брат шёл попой. Да ещё с обвитием. Асфиксия. Спасли. Задышал сам. Обошлось без реанимации. Но домой он ехал в ортопедическом воротнике.
Моя соседка, снабжавшая меня шаурмой, отлично родила мальчика. Третьи роды. Плюс её тётя работала здесь же, в перинатальном, медсестрой и пришла к ней на роды, простояв с ней в родзале от начала и до конца.
А мою историю вы уже знаете.
История моих родов: