Такой вопрос услышал Женька Кондратенко, когда вернулся домой с работы. Он тут же поморщился. Приподнятое настроение пропало, словно его и не было. А ведь сегодня, получив аванс и пораньше отпросившись с работы, Женька специально заскочил в магазин, чтобы купить Наташке любимый ею мартини, и полный пакет фруктов. Домой он не шёл, а летел, улыбаясь прекрасному жаркому лету, ласково обнимающему солнечными лучами, мечтая, что после романтического ужина у них может получиться бурная ночь, поскольку выпив, жена становилась немного более раскрепощенной в постели. Но, по всей видимости, не в этот раз.
Благоверная, не слыша, как он пришёл, продолжала, сидя на кухне, болтать с подружкой по телефону:
– Какой в нём тогда толк, скажи? Ты вспомни, как я раньше жила? В Турцию раз в полгода – обязательно. В клуб по субботам – ни разу не пропускала. Ты же первая не дашь соврать. Кольца золотые, серьги – сколько пар у меня было! И где это всё сейчас? На серебряные безделушки поменялось. Он мне за все эти годы ничего так и не купил, всё сама, по дешёвке. А раньше какие подарки дарили! Какие подарки! Мне двадцать лет только исполнилось, а у меня уже своя машина появилась. Помнишь мою «маздочку»? По центру гоняли, у Космоса кальяны курили, пить-то нельзя было, я ж беременная тогда ходила. А сейчас мне ещё тридцать, а я уже дома сижу, как старая бабка, жду своего муженька с работы, щи варю в халате. Это разве жизнь, ты мне скажи? Я замуж вышла, чтобы со скуки помирать в четырёх стенах? Если он бирюк, то почему я-то должна такой же становиться?
Тут Женька обиженно выпятил губу. Сколько раз он звал её погулять по набережной?! Она сама ведь не соглашалась, говорила, что там кругом бары и рестораны, а раз они не могут себе позволить в них зайти, то нечего в центре делать. Конечно, не могут, а как она хотела? Женька как-то раз глянул открытое меню, что располагалось возле входа в ресторан, так глаза на лоб полезли. Это надо тысяч пять, а то и десять, чтобы посидеть! То есть неделю работы за пару часов профукать? Конечно, они в такое заведение никогда не пойдут! Но опять же, есть закусочные, шашлычки, да в конце концов, можно и в Бургер-Кинг какой-нибудь зайти пару раз в месяц. Но нет, видите ли, она не хочет, ей стыдно.
А то, что раньше у неё жизнь другая была… так ведь она сама всё профукала. Со своим первым мужем, единственным сынком богатых родителей, познакомилась в университете. Тот в восемнадцать лет уже ездил в универ на дорогущем «крузаке». Сам, что ли заработал? Нет, всё на блюдечке принесли, а он только пальцы гнуть умел и больше ничего. Влюбился в Наталью – тогда она была первой красоткой курса, знающей себе цену, в меру стервозной, с модным пирсингом в носу. Мажор начал оказывать ей знаки внимания, ухаживать, она поддалась, забеременела, он принципиально не стал уговаривать её избавиться от ребенка, так что свадьбу сыграли через три месяца. Невеста была в восторге – после церемонии бракосочетания жених подарил ей новенькую Мазду. Беременность длилась, как в раю – новоиспечённый муж привозил фрукты коробками, исполнял любой каприз, чуть на руках не носил.
Потом родилась Лерка: пеленки, распашонки, усталость, мешки под глазами, растяжки, целлюлит. Никакой романтики. Отношения стали затухать. Да ещё Наташку понесло вширь. Сначала она ела, потому что носила ребенка, потом, чтобы было молоко у дочери, а затем просто заедала стресс. Её мажор, конечно, к подобной перемене готов не был, поставил вопрос ребром – или она худеет, или они разводятся. Вместо того, чтобы принять взвешенное решение, Наташка повела себя так, будто до сих пор обладала неотразимой девичьей красотой. Устроила скандал, побила посуду, показала строптивый нрав, но в итоге добилась лишь алиментов, вернувшись к матери.
Мажор же через пару лет благополучно женился на другой красавице, уехал с ней на ПМЖ в Болгарию. А Наташка до сих пор тут, во Втузгородке. Похудевшая, почти вернувшаяся к прежней фигуре, всё с тем же надменным взглядом, сложным характером и пирсингом в носу. Но уже в старенькой хрущёвке... и замужем за простаком Женькой.
Хорошо хоть первый муж не забывает дочь, исправно платит алименты, да ещё и к праздникам подкидывает иногда неплохую денежку, чтобы одеть-обуть дочку. Так что Наталья на работу ни разу в жизни не ходила, и идти не собирается. Да и куда она пойдёт? Два курса УрФУ за спиной и больше ничего.
– Я о чём тебе и говорю, – в очередной раз повторила Наталья, не подозревая, что Женька всё слышит, – на кой чёрт мне такой мужик сдался, если он зарабатывать не умеет? Послушай, сорок тысяч в месяц и премия раз в квартал – это деньги? Как на это прожить? Да мне бывший для Лерки иногда на карту скидывает больше! Хорошо, хоть хватает на маникюр, на реснички с бровками и прочие безделушки, а так бы пошла по миру с протянутой рукой. Вот ты сама посуди: четверть зарплаты я отдаю за квартиру, ещё столько же на кредит, почти пятнадцать тысяч на еду уходит, и то берём всё самое экономное. И что остаётся? С гулькин нос! Я банальной карбонары или стейка уже несколько лет не ела, а про коктейли из «Дабл бара» вообще молчу – как в другой жизни было. Но разве с таким мужиком там когда-нибудь снова побываешь?
Не раздеваясь и не разуваясь, Женька продолжал обтекать в тёмном коридоре, боясь пропустить хоть слово. Сердце его тревожно билось. Он действительно зарабатывал не очень много, и им хватало на всё впритык. Впрочем, квартира была его, вернее, досталась от бабушки, ремонт он в ней сделал собственными руками. Да и Наталью с дочерью принял, как родных. А кредит – так он его взял, чтобы с её же долгами рассчитаться! Наташка как-то ехала на своей Мазде из детской поликлиники и со всей дури врезалась в дорогущий Лексус. Тот отбросило на встречку, прямо под автобус. Хорошо, что хоть все живы остались, но страховки не хватило, даже чтобы половину ущерба покрыть. Так ещё та женщина, что была за рулём Лексуса, оказалась женой какого-то бандита. И, как назло, именно в это время Женька начал встречаться с Наташкой. Как истинный джентльмен, он не мог отказать ей в помощи, оформил на себя кредит, отдал за неё большую часть долга, сам влез в кабалу на пять лет. Разбитую в хлам Мазду продали за копейки. Наташка и сама всё золото тогда в ломбард отнесла, чтобы рассчитаться (так обратно и не выкупила). Конечно, после такого жеста их отношения переросли в более тесные, она с дочерью переехала к нему, а через несколько месяцев скромно расписались, без свадьбы и гостей. Наташка стала следить за хозяйством, Женька договорился с директором, что будет дежурить ещё и по воскресеньям взамен на ежеквартальную премию. Поначалу вроде жили неплохо.
Но Наталья, как почувствовала себя хозяйкой, начала требовать. То одного, то другого. Когда Женька однажды завёл тему об алиментах и о тех суммах, что иногда присылал ей первый муж на подарки для дочери, то Наташка впервые сказала ему слова, ставшие девизом их семьи: «Твои деньги – это общие деньги, а мои деньги тебя не касаются». Пришлось принять эти условия. В итоге, ему на личные нужды оставалось так мало, что иногда он с работы шёл пять остановок пешком, чтобы не тратиться на автобус или трамвай, а в столовую ходил только после получки.
Женька поморщился – на кухне отчётливо щёлкнула зажигалка, раздался звук открываемой форточки. Он не любил, когда Наташка курила свои вонючие самокрутки в квартире, поэтому по общей договорённости супруга дымила только в его отсутствие. Запахло табачным дымом. Наталья продолжала, иногда делая затяжки.
– Да и Лерка его не любит. Пф-ф-ф. Нормально к нему относится только потому, что он ей одежду покупает. Ты же знаешь, как у неё всё летит. Не успеешь куртку купить, как она обязательно продырявит. Про колготки я вообще молчу. А выглядеть то хочется хорошо, в пятый класс уже пошла. Красится даже иногда. Заставила его купить ей на Новый год косметичку недешёвую. Пф-ф-ф. А чё, пусть учится, в жизни пригодится. Я такая же была в её возрасте. Мать с самого детства старалась всё лучшее дать, из отчима вытягивала, царствие ему небесное. Поэтому я и в школе была звездой, да и в универ, ты вспомни, мы с тобой самые-самые ходили. Пф-ф-ф. Весь университет за нами бегал, а мы только выбирали, с кем потусить. Что? Ну да, не всегда удачно, и не говори. Помнишь, на первом курсе на приватную вечеринку попали, к музыкантам? До сих пор стыдно, пф-ф-ф, – Наталья хрипло засмеялась и закашлялась.
А Женьку между тем уже колотило. Мозг пытался переварить услышанное, но не справлялся. Он то, дурак, думал, что Лерка привязалась к нему. Последние полгода девочка перестала называть его дядя Женя, обращаясь только по имени. С замиранием сердца Женька ожидал, что однажды она назовёт его «папа» и этот день станет для него праздником. Он даже откладывал небольшую заначку на этот случай, обещая себе, что тогда отведёт всю семью, пусть не в ресторан, но в хорошее кафе. А теперь оказывается, что она к нему так относится только из-за шмоток? Ну как же так? Как так?! Ладно, он мог понять, что Наташка с ним живёт из-за квартиры и статуса приличной замужней женщины, но чтобы десятилетняя девчонка, которую он искренне любил и надеялся, что однажды она его полюбит… Тут Женька осознал, что заначку придётся пропить, хотя к алкоголю он был совершенно равнодушен.
Казалось, что вся жизнь его перевернулась, но Наталья, с громким звуком закрывая разбухшую форточку, вдруг выдала новую претензию, ударившую по его самолюбию ещё сильнее.
– Так я тебе и говорю, какой от него толк, если он меня содержать не может? Ладно бы в сексе был гигант, как Мишка Пантюхин, помнишь, я тебе рассказывала? А то тык-мык и больше ничего. Лежу, в потолок гляжу, жду, когда закончит, чтобы уснуть поскорее. Не хочется даже и начинать... Что говоришь? Мишку-то? Нет, сто лет не видела, он вроде куда-то на Эльмаш уехал, говорят. А? Не-е-ет, – заливисто засмеялась Наташка. – Новых отношений с ним мне и даром не надо! Полгода на шее сидел. Спасибо, хватит! Женька-то хоть на работу ходит, пусть копейки, но получает, а от Мишки – как от козла молока. Хотя, кое в чём от него был ого-го какой толк, – Наташка снова рассмеялась. – Понимаешь, о чём я?
А вот про то, что в постели, оказывается, её не устраивает – об этом Женька услышал впервые. Да и уничижительное сравнение с Мишкой Пантюхиным, с которым она жила несколько лет после развода с первым мужем, шибануло его, словно обухом. У него даже в висках застучало. Женька в этом плане никогда о себе плохого не думал, наоборот, он сам считал Наталью флегматичной в интимном плане, тем более, что она стеснялась своего тела, с растяжками на животе после родов, которые так и не ушли, и с весьма заметным целлюлитом на похудевших бёдрах и ягодицах. Они всегда занимались любовью при закрытых шторах в полной темноте. А из-за того, что Женька однажды вошёл в ванную, когда Наталья принимала душ, у них разразился нешуточный скандал. Так что, по его мнению, именно она к интимным делам интереса никогда не проявляла, энтузиазма не испытывала, предпочитая несколько поз, позволяющих завершить действо за несколько минут. Узнав, что в её пассивности виноват он, Женька даже опешил. Уголки губ обидчиво поползли вниз.
А затем дражайшая супруга решила его окончательно добить.
– Знаешь, о чём мечтаю? Что однажды мой первый бросит свою кикимору вместо с её выводком и ко мне вернётся! Ты же знаешь, как он меня любил! На руках носил, ночью в магазин срывался, если я вдруг проголодалась, а какие выкрутасы мы с ним в постели исполняли, ты бы знала! Чисто по-женски изголодалась по настоящему мужику, чтобы и обеспечивал меня с ног до головы и ночью делал со мной, что хотел, а не то, что этот! Бросить бы его к чёртовой матери!
Тут Женька не выдержал! Зажав руками голову, он распахнул дверь и бросился прочь на улицу. Не разбирая дороги, бежал, куда глаза глядят. В голове стучали слова Наташки, одно хуже другого. Словно пощёчины, они били и били без конца, не давая опомниться. На улице светило тёплое летнее солнышко, улыбались люди, шелестела листва, а Женька чувствовал адское пекло, видел искаженные гримасы, слышал презрительный Наташкин смех. И то шёл, то бежал до тех пор, пока не выдохся.
Остановившись, Женька попытался привести мысли в порядок. Но каша в голове не давала собраться, подкидывала обидные слова жены. Жены? Жены?! Нет! Никогда! Ни за что. Ему нужно с ней развестись, прямо сейчас, срочно! Он огляделся, пытаясь сориентироваться. Так, Кировский ЗАГС находился неподалёку, совсем рядом. Почувствовав цель, он бросился к ней со всех ног. Вскоре показалось здание, где они с Натальей тихо и мирно расписались несколько лет назад. Дёрнул застеклённую входную дверь, ворвался внутрь. Но на его пути встала грузная тётя, по всей видимости, уже уходящая с работы:
– Вы куда, молодой человек?
– Я? Я развестись! Сейчас прямо, можно?
– Нет, конечно! – фыркнула она.
– Но почему? – чуть не закричал Женька.
– Потому что разводы у нас с понедельника по среду, а сегодня что?
– Что?
– Четверг. Так что идите-ка домой, успокойтесь. Утро вечера, как говорится…
– Нет! Нет! Вы меня не слышите? Мне нужно сейчас! Прямо сейчас! – Женьку била дрожь.
– Молодой человек, будете со мной в таком тоне разговаривать, я охрану вызову. И вообще, у нас рабочий день почти закончился, так что будьте добры покинуть помещение. Может, ещё и передумаете, да? Не портите нам статистику, молодой человек, идите лучше домой, – тётя наморщила брови и так грозно поглядела на Женьку, что тот застыл на месте, а потом развернулся, послушно выйдя на крыльцо ЗАГСа.
Постоял, шатаясь, не слыша и не понимая ничего. В голове командный голос тётки соединялся с надменным смехом Натальи, создавая непередаваемую какофонию. Ничего не понимая, он просто пошагал куда-то прямо, мимо двухэтажного серого здания, с железной лестницей, ведущей наверх. Хотел было подняться, но передумал. Двинулся дальше, зашёл во двор, повернул к девятиэтажному дому. Проходя мимо подъезда, заметил, как из него кто-то вышел. Дверь закрывалась медленно, поэтому Женька успел проскочить внутрь. Ещё до конца не осознавая своего намерения, потопал вверх по лестнице. На каком-то этаже окно в подъезде оказалось открытым. Оттуда притягательно дул лёгкий июльский ветерок.
Женька заскочил на подоконник, чтобы отдышаться, проветриться. Решил повернуться лицом к улице. Высунул ноги на улицу. Прислушался к себе. В голове исчез Наташкин голос. Пропали вообще все мысли. Не осталось ничего.
Ни эмоций. Ни желаний. Ни жизни. Просто пустота. И одиночество. Настолько щемящее, что от него захотелось избавиться.
Прямо здесь.
И прямо сейчас.
Женька пустым взглядом окинул двор.
Заметил внизу какого-то мужика. Задрав голову, тот смотрел на сидящего в окне парня, а затем торопливо поспешил ко входу в подъезд. Опасаясь, что мужик сможет остановить и отговорить его, Женька решился. Оттолкнувшись руками и ногами, он сделал резкий рывок вперёд и понёсся в это прекрасное жаркое лето, ласково обнимающее сол…
P.S. К сожалению, по правилам Дзена, мы не можем описать, что дальше случилось с Женькой, кроме того, что он, к счастью, остался жив. В нашем распоряжении есть лишь показания очевидца, того самого мужчины, что зашёл в подъезд. Его воспоминания, а также фотографию с места происшествия мы разместили в нашем Телеграм-канале.
Там же нам удалось найти пару фактов о нынешней жизни Евгения. О них мы тоже написали пару строк в Телеграм.