С уходом из жизни учёного, Ашшурбанапал очень многое потерял. И прежде всего он лишился не только наставника, но и умного и прозорливого советника. А ещё, к тому же, Ашшурбанапал по праву мог назвать Набуахиарибу и своим близким другом.
В каком-то заумном трактате Ашшурбанапал прочитал, что нет незаменимых людей, но это не касалось наставника. Он для Ашшурбанапала действительно был незаменим. На любой вопрос Великий царь получал от учёного обстоятельный и чёткий ответ. Причём ни разу в своих прогнозах Набуахиариба не ошибался. И он всегда и во всём поддерживал своего самого любимого ученика. И казалось, что не было ничего такого, что бы не знал этот мудрец и учёный муж.
Ашшурбанапал вспомнил… Это было уже после похорон учителя. Накия-старшая, на следующий день по завершению поминок, разоткровенничалась с ним: «А ведь только благодаря Набуахиарибе я обратила внимание на тебя и выделила из всех других своих внуков, Ашшурбанапал. Знай об этом! Именно Набуахиариба меня убедил, что ты гораздо способнее, чем Шамаш, и что именно тебе лучше возглавить империю. И тогда я взглянула на тебя другими глазами и по достоинству тебя сумела оценить. А затем заставила Асархаддона переписать его завещание! Так что троном и царской тиарой ты обязан своему учителю.» И вот теперь…
Теперь Ашшурбанапал лишился одной из главных своих опор.
И он сразу же это почувствовал.
***
В Северном дворце у Ашшурбанапала имелся зверинец, где содержались тигры, львы, и даже несколько бурых медведей, но отдельно от всех этих зверей на особых правах содержалась Лилит.
О-о, это была любимица Ашшурбанапала. И недавно она принесла котят.
Великий царь пришёл её попроведывать и посмотреть на только что появившийся приплод. Для этой чёрной пантеры во дворце был выделен обширный вольер, где имелось всё: и небольшой бассейн, облицованный плиткой, и специально посаженные деревья, по которым она могла лазить, и даже был устроен целый домик для неё, и возле него вкопана в землю изящная когтедралка.
Шесть комочков сейчас примостились рядом с матерью и, ещё слепые, тыкались тупыми мордочками в её живот, а она совершенно умиротворённая лежала и благодушно помахивала хвостом. Ашшурбанапал склонился над своей любимицей и потрепал её за холку. Она зажмурила глаза и чисто по-кошачьи довольно замурлыкала.
Лилит не исполнилось и трёх месяцев, когда она лишилась матери. В предгорьях Загроского хребта её подобрали охотники и ещё маленьким котёнком принесли во дворец. Ашшурбанапалу она очень понравилась, и он этот трогательный комочек выходил. Он её лично поил молоком и потом кормил с рук, и после этого чёрная пантера ни на шаг от него не отходила. Она, по сути, стала совсем ручной, и с ней, как с охраницей, Ашшурбанапалу было спокойнее. Она Великого царя почти повсюду сопровождала. И нередко ещё и спала у изголовья его ложа, и вскакивала при любом подозрительном шорохе. Более преданного телохранителя было не найти.
Ашшурбанапал взял одного малыша на руки и погладил ему животик. Малыш засопел, а потом испуганно запищал. Лилит приподняла голову, облизала мордочку своего детёныша, и он сразу же успокоился.
Ашшурбанапал вернул котёнка на место.
- Государь, - раздался за спиной Великого царя голос Азимилька, - тебя хочет видеть царица-мать!
- Что, срочно?
- Вроде бы да…
- Я сейчас буду, - ответил секретарю Ашшурбанапал и, ещё раз погладив любимицу и потискав её котят, он направился в свои покои.
***
Царица-мать встала как никогда поздно. А всё потому, что она совсем мало спала. У неё в этот раз была бурная ночь. Ей долго не давал уснуть её новый фаворит, её молодой друг, которого она неделю назад приобрела. Чем старше становилась Накия, тем моложе становились её любовники. На последнего она недавно обратила внимание. Она присмотрела его на рынке рабов, располагавшемся у Арбельских ворот. Юноша этот ей сразу же приглянулся. Он выделялся на фоне всех остальных рабов. Это был восемнадцатилетний грек с острова Саламин.
У него были золотые и как у девушки длинные кудри и идеальная фигура, и, что особенно привлекло внимание царицы-матери, у этого юноши оказались голубые глаза. А против таких глаз Накия никак не могла устоять. Она сразу же отдала за него двадцать пять сиклей серебра, не препираясь и не торгуясь.
Финикийский купец, продававший этого юношу, заявил, что товар у него очень качественный, и что этот раб с Саламина не только молод и вынослив, но ещё и послушен. И, самое главное, он искусный ремесленник. Он умеет высекать из камня людей, которые кажутся живыми. Однако Накии нужны были не его руки и не его навыки скульптора, а кое-что другое…
***
Язык не поворачивался назвать Накию-старшую старухой. Ей перевалило за шестьдесят пять, но она до сих пор не угомонилась. Несмотря на то, что у неё была наполненная опасностями молодость, она по-прежнему следила за собой, была что называется в соку и все утверждали, что она превосходно сохранилась.
И действительно, выглядела она не то что хорошо, а просто потрясающе. Особенно если вспомнить сколько ей стукнуло лет. Накия была всё ещё женщиной-вамп, женщиной, не потерявшей своей привлекательности, и даже ещё сохранившей почти идеальную фигуру. И тут дело было не только в её особом образе жизни и в тех условиях, которые предоставлялись ей статусом царицы-матери, немалое значение имела и природа, которая её наделила стойкостью ко всевозможным лишениям.
Как я уже говорил, у Накии-старшей до сих пор были дружки-любовники, которых она постоянно меняла. Для разнообразия и для разгонки крови она иногда предавалась плотским утехам и с несколькими приближёнными к ней юными служанками, самой старшей из которых являлась филистимлянка. Та самая танцовщица Лурина, с помощью которой она сумела вбить клин в отношения лидийки и Великого царя. Но о развлечениях Накии при дворе никто вслух не смел говорить, так как царицу-мать все панически боялись. Она была не только властной и волевой, но ещё и злопамятной, и ни один её недоброжелатель не смог избежать наказания, а многие из них и вовсе поплатились своей головой.
Я уже рассказывал, что Синаххерибу было за сорок, когда семнадцатилетняя Накия и её двенадцатилетняя младшая сестра достались в качестве военных трофеев ассирийскому царю, осадившему один из сирийских городов. Отец Накии, опасаясь за свою жизнь, выдал грозному владыке дочерей в его гарем.
Какое-то время Накия находилась в гареме Синаххериба на правах наложницы, но это продлилось не долго, и вскоре она заняла в нём уже особое положение, и когда ей исполнилось двадцать три года и у неё родились от Синаххериба несколько детей, она стала супругой Великого царя.
Однако у неистового Синаххериба имелось восемь законных жён, и одна из них получила статус старшей. И вот эта старшая супруга ассирийского владыки сразу же невзлюбила слишком прыткую бывшую наложницу. Она любым способом пыталась уничтожить соперницу, дело доходило до ядов, и даже несколько раз ею подсылались к Накии наёмные убийцы. В итоге, чтобы спасти и себя, и своих детей, новоиспечённая молодая супруга упросила Синаххериба отправить её на какое-то время подальше от столицы.
Накия надеялась, что уж там-то, вдали от царского двора, злобная соперница её не сумеет достать.
***
Синаххериба за глаза по праву называли «неистовым» или даже «бесноватым» - у него был взрывной темперамент, и в гневе он мог казнить даже любого из своих приближённых. Зная это, его все боялись, но вот Накия сумела всё же найти подход к мужу и научилась его поведением более-менее успешно управлять.
Постепенно она приобрела настолько большую власть над ним, что он сделал наследником не своих сыновей от старшей супруги, а сына Накии, за что и поплатился вскоре жизнью. Старшие сыновья Синаххериба составили против него заговор и убили отца в Кальхе, когда ассирийский владыка приносил жертву богу успешной войны в храме перед своим очередным походом. И только быстрые и выверенные действия Накии, не потерявшей самообладания, и её прямо-таки неистощимая энергия позволили её сыну взойти на трон и покарать сводных братьев, запятнавших себя отцеубийством.
***
Асархаддон, особенно на первых порах правления, прислушивался ко всем советам матери и слушался её во всём, и когда настала пора выбирать наследника, мнение Накии-старшей стало решающим, хотя поначалу Асархаддон думал передать бразды правления старшему из сыновей, а после его смерти среднему (то есть Шамаш-шум-укину). Однако царица-мать настояла, чтобы наследником объявили не Шамаш-шум-укина, а самого младшего её законного внука Ашшурбанапала. И когда сын Накии внезапно умер от сердечного приступа, находясь в походном лагере на севере Сирии, Накия вновь развернула кипучую деятельность и буквально принудила всех присягнуть её младшему внуку. Так что и при правлении Ашшурбанапала её влияние не уменьшилось, а в чём-то даже, может быть, и возросло ещё больше.
На протяжении уже без малого тридцати лет эта женщина-вамп во многом определяла всю политику Ассирийской империи, в ту эпоху сильнейшей державы, и её по праву считали самой влиятельной женщиной своего времени.
И по справедливости её ещё называли «второй Шаммурамат».
***
Накия-старшая сидела в кресле и, дожидаясь внука, потягивала из изящного финикийского кубка дорогое арвадское вино и думала. Скрипнула дверь и появился секретарь Ашшурбанапала, долговязый и нескладный Азимильк. Зная, что могущественная царица-мать испытывала к нему определённую неприязнь за его уж какую-то чрезмерную педантичность и проявлявшуюся иногда навязчивость, он старался вести себя по отношению к ней предельно подобострастно и страшно её боялся.
- Ну и где внук? Долго мне его ещё ждать? - обратилась к секретарю Ашшурбанапала царица-мать, не поворачивая головы, и при этом губы у неё в раздражении скривились и пробежала тень по лицу.
- Госпожа, государь предупреждён и сейчас подойдёт. Я его с трудом нашёл.
- А где ты его застал?
- Оказывается он не во дворце находился.
- То то я тебя заждалась! Ну а где же ты его нашёл? В парке? В библиотеке?
- Нет! Он был в вольере Лилит. Великий царь проведывал свою любимицу - она на днях родила шестерых котят.
Накия-старшая пренебрежительно фыркнула, но ничего не сказала. Она терпеть не могла любимицу Ашшурбанапала, особенно после того, как однажды, когда Накия-старшая начала на повышенных тонах отчитывать внука, эта пантера набросилась на неё и чуть не разорвала царицу-мать. Тогда Ашшурбанапалу пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить жизнь Лилит, так как напуганная царица-мать потребовала её умертвить или же выдворить из дворца.
Но вот, наконец-то, появился и Великий царь.
- Что-то случилось? - спросил Накию-старшую Ашшурбанапал, удивлённый её появлением в его покоях в этот час.
- А тебе не доложили? - и Накия-старшая раздражённо посмотрела на Азимилька.
Секретарь Ашшурбанапала побледнел и заметно стушевался, и, запинаясь, тут же произнёс:
- И-и…и-извини меня, государь, мне это только что сообщили. Из Вавилона прибыла большая д-делегация.
Накия-старшая махнула рукой:
- А-а-а, да иди уж, недотёпа, я сама всё теперь государю расскажу!
Азимильк несколько неуклюже поклонился и на дрожащих ногах поспешил удалиться.
А царица-мать продолжила:
- И для чего у тебя этот дурень? Какой от него толк? Я не понимаю!
Ашшурбанапал промолчал. Он не хотел пререкаться с царицей-матерью, хотя по большому счёту у него не было особых нареканий к Азимильку, который являлся его секретарём уже двенадцать лет и его ему порекомендовал учитель, то есть Набуахиариба.
Царица-мать ещё раз хмыкнула и продолжила:
- Ну, тогда уж меня лучше послушай.
- Я тебя слушаю…- откликнулся Ашшурбанапал.
- Так вот, - продолжила Накия-старшая, - в прошлый раз Шамаш чуть не опоздал
поздравить тебя с твоим триумфом, и поэтому, на-аверное... Через четыре дня у тебя будет очередной день твоего рождения, и из Вавилона по этому поводу прибыли свыше ста пятидесяти человек. Прибыли они с богатыми подарками от твоего братца и от знатных вавилонян.
- Ну вот видишь, - заметил на это сообщение Великий царь, - это – знак!
- И какой же?
- А такой, что на Шамаша постоянно наговаривают его недоброжелатели. Даже Главный глашатай Ишмидаган считает, что ничего подозрительного не происходит. Сколько лет находится в Вавилоне Шамаш, и столько же лет мне шепчут с разных сторон, что не стоит ему доверять. Доносы на него поступают регулярно, и мне, и Ишмидагану, и мы замучились их все читать. У меня их накопилась уже целая гора. Меня это утомляет. Мы только из-за этих доносов теряем время! Я вообще по этому поводу скажу: там пишется одно и то же! И ни разу то, что в этих доносах писалось, не нашло своего полного или даже частичного подтверждения! Ни разу! И ещё я повторюсь. Ни единого раза у меня не было повода предъявлять брату каких-либо серьёзных претензий! Только какие-то были догадки, предположения… Дань от него высылается, причём высылается в полном объёме, и всегда вовремя, и ещё не было никогда задержек, по всем важным вопросам он ко мне обращается за разрешением, и постоянно во всём со мной советуется. Ну и что я должен ему после этого предъявить? На каком основании я буду Шамаша в чём-то подозревать? И тем более по какой причине я должен отстранить его от власти? Надоели мне наветы на него! На-до-ели-и!
Ашшурбанапал разгорячился и как будто позабыл последние слова своего учителя.
Ну а царица-мать явно не разделяла благодушного настроения Ашшурбанапала. Она хотела что-то сказать в ответ, но на пороге появился вновь Азимильк:
- Государь, вавилонская делегация просит её принять…
- Что, прямо сейчас?!
- Да! Они ждут. Что им сказать?
***
Великий царь принял вавилонян в главном Тронном зале.
Возглавлял их представительную делегацию Кандалану. Это был один из богатейших финансистов столицы Мира, и он был теснейшим образом связан с такими семьями, как Нагибу и Мурашу. У Кандалану отец был вавилонянином, а мать - ассирийкой, причём очень знатной, и он давно являлся негласным лидером так называемой «ассирийской партии» в Вавилоне, в которую входили многие вельможи, финансисты и крупные торговцы, активно поддерживавшие имперскую власть в своём городе.
Вошедшие пали ниц перед Великим царём.
Ашшурбанапал сделал знак, что бы они поднялись и что он готов их выслушать.
Первым заговорил Кандалану:
- Государь, твой брат, царь Вавилонии Шамаш-шум-укин и мы, его подданные, а также и твои, конечно же, поздравляем тебя с наступающим днём рождения! Пусть великие боги всегда будут к тебе добры и благосклонны! И пусть и в дальнейшем под твоим мудрым управлением всё Ассирийское государство, включая и Вавилонское царство, которое по-прежнему является его составной частью, продолжает благоденствовать!
И Кандалану, и его сопровождавшие вавилоняне ещё очень долго восхваляли Ашшурбанапала и произносили различные пожелания его персоне. Наконец Великому царю надоело выслушивать потоки патоки, лившейся из уст представителей прибывшей из столицы Мира необычно многочисленной делегации, и он резко, но доброжелательно оборвал вавилонян:
- Я вами доволен, мои верные подданные!
Вавилоняне после этого вновь начали кланяться в ноги Ашшурбанапалу.
По придворному этикету дары, которые привезла с собой делегация, Великому царю должны были преподноситься во время торжественного пира, а сейчас вавилонские подданные поднесли к подножию трона Ашшурбанапала лишь шкатулку. Но какую! Она была из серебра, довольно-таки внушительная, и доверху её заполняли драгоценные камни, каждый из которых тянул на целое состояние.
Когда вавилоняне удалились, а за ними и Азимильк, записывавший всё, что говорилось на аудиенции, Ашшурбанапал повернулся в сторону Накии-старшей:
- Ну и что по этому поводу ты теперь мне скажешь? Ведь вавилоняне по-прежнему преданы мне! Что бы кто ни говорил, а жители этого великого города, как и прежде, любят меня и почитают мою власть! Разве я не прав?
Накия-старшая отмолчалась.
Она не хотела сейчас спорить, но по ней было видно, что мнение внука она по меньшей мере не очень-то и разделяет.
***
Идею перед началом всеобщего восстания отправить в Ниневию всю про ассирийскую верхушку (условно назовём её «ассирийской партией») предложил Шамашу его тесть. Этим самым в наиболее ответственный и сложный период из Вавилона удалялись влиятельные сторонники Великого царя и «ассирийская партия» в столице Мира в результате этого обезглавливалась. А значит, с её остальными сторонниками было уже гораздо легче совладать. Эта идея показалась Шамашу превосходной, и он её сразу же с энтузиазмом поддержал.
Начать всеобщее восстание намечалось в канун дня рождения Ашшурбанапала. К всеобщему восстанию, по сути, уже всё было подготовлено.
В Вавилоне находилось только три тысячи ассирийских воинов, всецело преданных Великому царю, а вот весь гарнизон огромного, почти миллионного города состоял из двух корпусов, и ещё два находились в его окрестностях. Всего Шамаш мог рассчитывать на шестьдесят тысяч более-менее обученных и достаточно неплохо вооружённых воинов, ну и его опорой могли стать стражники, которых набиралось до одного корпуса.
К восстанию должны были присоединиться сразу же и несколько крупных городов. Тут Шамаш и его тесть прежде всего рассчитывали на Борсиппу, Сиппар и Куту. В каждом из этих городов было по сто тысяч жителей, и они могли выставить пусть и не организованное, но довольно-таки многочисленное ополчение. Ну а в Вавилоне вообще при желании можно было набрать из ополченцев по меньшей мере с десяток корпусов.
И на это Шамаш тоже рассчитывал.
***
Шамаш-шум-укина было не узнать, он за последние дни сильно изменился. Теперь он каждый день навещал старшую жену, вавилонянку Эушмиш, и своих детей от неё, практически перестал пить и позабыл про всех своих многочисленных юных и развязных наложниц-одалисок.
В этот раз он заявился на половину супруги ранним утром и был явно взволнован.
Эушмиш как раз отчитывала младших сыновей за какую-то проказу с их стороны, когда появился Шамаш. Мальчишки видно подрались на деревянных мечах и понаставили друг другу синяки. Эушмиш тут же отпустила понурых сынишек и тревожно посмотрела на мужа:
- Что-то случилось? - спросила она.
Шамаш ничего не сказал, а отвёл жену в дальний угол и только там произнёс:
- Да! Через два дня всё начнётся. С сегодняшнего дня не покидай с детьми стены этого дворца. В нём я могу вам обеспечить надёжную охрану, и, пока вы будете находиться в Летнем дворце, я за вас буду спокоен.
Эушмиш уже всё знала и поэтому поводу сильно переживала. Она не раз пыталась отговорить мужа, как ей казалось, от безумной затеи и сейчас вновь обратилась к нему:
- Дорогой, может, не стоит выступать против Ашшурбанапала? Ну подумай, ну разве брат тебе что-то плохое сделал? Он же тебе многое дал… И он тебе многое позволяет…
- Уже ничего не отменить! И я не хочу вечно находиться в приниженном положении! Я, как и Ашшурбанапал, тоже сын Асархаддона, да, к тому же, и старше по возрасту везунчика и любимчика Накии, и я тоже рождён царствовать, ца-арство-овать, а не пресмыкаться! Как ты этого не поймёшь?! - возразил Шамаш.
Появился отец Эушмиш, Набу-ката-цабат. По визирю было видно, что он тоже сейчас был крайне взволнован. И ещё он был необычно сосредоточен и серьёзен.
- Как себя чувствуешь, доча? - спросил он Эушмиш.
Она уже ждала девятого ребёнка и находилась на четвёртом месяце беременности.
- Пока более-менее, отец, боги заботятся обо мне! - сухо ответила отцу Эушмиш. Она во всём винила отца, так как считала его зачинщиком назревавшей в Вавилонии смуты.
- Береги себя и ребёнка,- Набу-ката-цабат погладил по плечу дочь.
Затем визирь увёл Шамаша в другую комнату и там они закрылись.
***
- Ну, что же, зятёк, у нас с тобой всё уже готово! - по привычке почти шёпотом заговорил визирь . - Сколько лет мы с тобой собирались разжечь это восстание и теперь отступать уже поздно! Всем нашим сторонникам выданы жёлтые повязки, чтобы следующей ночью они могли распознать своих. Завтра к вечеру мы пометим дома всех проассирийски настроенных горожан, и ночью наши люди навестят их дома. Ну а сегодня и завтра давай-ка с тобой отправимся в Эсагилу и начнём в этом храме приносить самые щедрые жертвоприношения Мардуку и прочим великим богам, чтобы они были на нашей стороне и нам во всём помогали! И будем возносить великим богам свои молитвы… Станем им молиться усердно и ежечасно!
Бледный Шамаш-шум-укин молча кивнул головой. От чрезмерного волнения голос у него совсем пропал.
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443