Николай Викторович уже не в первый раз набирал номер телефона матери, но в трубке шли длинные гудки. Мужчина начал нервничать. Он специально купил Вере Игоревне мобильник с большим экраном и крупными кнопками, чтобы ей было удобно пользоваться. Целый вечер провел с матерью, учил ее, как отвечать на звонки, и как звонить самой. Каждый раз убегал на кухню, оставив мать в зале, набирал ее номер.
- Алло… Слышишь меня?..
- Слышу, слышу, не глухая же, - ворчливо, но с довольным видом, что, наконец, освоила это чудо техники, отвечала пенсионерка.
- А теперь ты мне позвони, - учил мать Николай Викторович. – Просто нажми цифру «один» и пойдет вызов. Поняла? Все я побежал на кухню, звони.
Мужчина ждал, но его смартфон молчал.
- Мама, ну что там? Забыла, как единица выглядит? Нажимай! – крикнул он по громче, чтобы мать услышала его голос из другой комнаты.
Смартфон Николая Викторовича загудел классическую мелодию.
- Ну, вот, справилась, - удовлетворенно выдохнул мужчина, усаживаясь рядом с матерью на диван. – В любое время звони мне, если что-то понадобится, и всегда отвечай на мои звонки. Держи телефон при себе.
- Да на что он мне? – пыталась спорить Вера Игоревна. – Ты и итак частенько заезжаешь, Катюшка с Павликом меня нет-нет да проведывают.
- Ну, мало ли что, может оказаться, что нас не будет рядом.
- Дал ладно уже, беспокоишься на ровном месте. Жила я без этих телефонов и еще столько же проживу.
- Дай Бог, мама, только мне спокойнее будет, если смогу услышать твой голос.
Гипертония Веры Игоревны не на шутку беспокоила сына. Николай Викторович работал главврачом в городской больнице. Не раз он заставлял мать почти насильно ложиться на лечение. Характер у женщины был тот еще. Она все привыкла делать и решать самостоятельно, ни на кого не надеялась, хоть и понимала, что дети, внуки, близкие на то и нужны, чтобы помогать старикам.
Особенно сложно было заставить маму полечиться в стационаре с весны до осени. В это время у женщины начинался огородный сезон. В двух автобусных остановках от ее дома находилось садовое товарищество, образованное еще при советской власти. Тогда всем желающим выдавали по шесть соток земли, городские жители с удовольствием осваивали целину на своих участках, строили малюсенькие домишки, чтобы было, где укрыться от дождя, убрать инвентарь, или даже переночевать при необходимости. На участках разбивались грядки, цветники, устанавливались парники, сажались фруктовые деревья и кустарники. Небольшое пространство в черте города владельцы важно называли «дачами», хотя по сути это были всего лишь небольшие огороды, урожай с грядок которых был хорошим подспорьем. Огурцы и помидоры закатывались в банки, а из ягод варили варенье. До Нового года жили, питаясь самостоятельно выращенной картошкой, экономия, однако!
Получила такой участок и Вера Игоревна. Николай Викторович хорошо помнил, как трактором выкорчевывались огромные пни с массивными корнями-лапами, как вырос на их участке домик, а мама выкрасила его стены в зеленый цвет. Все говорила, чтобы казался ближе к живой природе. А соседи все время удивлялись, как это Вере Игоревне так хорошо все удавалось делать, жила-то она одна, без мужа. Одна и воспитывала сына Колю. Но женщина никогда не унывала. То, что не могла сделать сама, получала от наемных работников. За бутылку водки на участок привезли и установили емкость для воды, а за пару бутылок работяги забор поставили. Когда пришло время крышу на доме крыть, в ход тоже пошла вино-водочная продукция, которая в те времена выдавалась по талонам. А Вере Игоревне она была ни к чему, женщина никогда не употребляла, разве что красного по праздникам. А беленькую каждый раз выкупала в магазине, отдавая продавцу положенные талоны, составляла в чулане. Зато летом эта «жидкая валюта» очень выручала незамужнюю мать одиночку.
Летом Вера Игоревна никогда не соглашалась лечиться.
- Кто в огороде работать будет? – предъявляла она сомнительный аргумент, потому что молодежь уже давно не ездила на участки, чтобы сажать овощи.
- Мама, все можно купить в магазине, зачем же горбатиться, - убеждал ее сын. – Ты только скажи, я тебе все, что надо привезу, и картошку, и морковку, и зелень.
- Ешь сам свои «химозные» овощи, а я хочу экологически чистые продукты в пищу употреблять. Мало что таблетками травимся, так еще и еду с химикатами да пестицидами будем есть. Так ведь можно до старости и не дожить, умереть в самом расцвете сил. А все ваша лень, не хотите для себя овощи выращивать, - ворчала Вера Игоревна.
Ее слова были просто защитой, чтобы сын поскорее отстал и не заговаривал более о лечении. Она прекрасно знала, что он очень много работает. У Николая Викторовича ответственная должность. Он отвечает за здоровье горожан, какие уж тут лопаты, да грабли. По мере возможности сын приезжал на участок, чтобы помочь матери, иногда отправлял Катюшку с Павлушкой, но молодежь так и норовила поскорее сбежать от бабушкиных грядок. Внуки больше загорали на лужайке, или гоняли друг друга по дорожкам, поливаясь из шланга водой. А Вера Игоревна их особо и не заставляла ничего делать, понимала, другие теперь дети, им учиться надо, а не в земле ковыряться.
А вот ее Коля все успевал в детстве и в юношестве. Он и матери помогал, и в школе учился на «отлично». Без всякой помощи поступил в медицинский институт, выучился на хирурга. Мать гордилась сыном. Все время хвасталась соседкам.
- Моего Кольку теперь, кроме как Николай Викторович и не называют, уважают на работе, - говорила она.
Сына Веры Игоревны знал весь двор. С момента рождения они все время жили в старенькой пятиэтажке, в которой был большой двор, а соседи ходили в гости друг к другу без особых приглашений. Вместе всем двором под Новый год наряжали елку, а потом катались с детьми с горки. На праздник Первое мая украшали детскую площадку флажками, а перед подъездами разбивали клумбы с астрами и анютиными глазками.