Следующий день:
22.09.2000 года
Утро накатило теплом и солнцем. Миша, чтобы не беспокоить остальных по мелочам, еще до завтрака прочесал блеснами оба берега. И правильно сделал, что ничего не поймал. Отдохнувший народ мог не понять трудового порыва (если бы он что-нибудь поймал) и потрепать его модную бороду.
Ваньша с Ястребом отправились вниз по течению, рыбалить и посмотреть, где можно переправиться обратно полегче и попроще. Лёха, как всегда, решил проверить близлежащие горки. От взгляда на которые падал с макушки Ванин стетсон. Командор решил освоить близлежащие берега в надежде на безутешных родителей вчерашнего таймешонка. А мы с Серегой отправились вверх по течению по конной тропе. Решили дойти до поворота долины и возвращаясь, протралить весь берег до лагеря.
Долина Чулышмана глубоко спряталась между высоких стен ущелья и ровным столом раскинулась метров на 600-800 вширь. Километрах в пяти южнее она поворачивала вместе с рекой направо. Сама речка прижалась вплотную к западной стене. В километре от лагеря, слева оказался очень приличный водопад со смешным алтайским названием Куркуре, вымывший из склона кучу огромных валунов, перегородивших поперек всю долину. Между ними и пробегал успокоившийся после большой высоты шумливый ручей с искристой водой. Пройти мимо такой лепоты мы конечно не могли. Серега мушкой поелозил по симпатишным ямкам, но харюза уже позавтракали и с удивлением разглядывали красивых заморских мух на импортной леске, аппетитно проплывающих у них перед носом.
Кто видел водопад Корбу, что на Телецком озере, тот меня поймет: если Корбу взять двумя руками за концы и растянуть вверх, то получится Куркуре. Т.е. потоньше и повыше. Но, красиво неимоверно! Под струей очень большая яма, куда совсем не хочется лезть. И только любоваться стеной воды, падающей как к замедленной съемке, медленно и величаво.
Согласен, что на излёте осени водички осталось совсем немного. Зато чистотой своей она легко поспорит со всеми знаменитыми водками мира, начиная от навязшего всем в зубах пресловутого якобы шведского «Абсолюта» и заканчивая свежей Мариинской «Белугой» по такой же цене.
Только никакая самая дорогая и чистая водка не пахнет свежестью гор, не аэрируется дивными запахами полыни и можжевельника, не насыщается так солнечными лучами, как сладкие воды водопада Куркуре. Попробуйте сами. Готов с вами поспорить, что мои эпитеты не отражают даже малой части всех качеств этой воды.
Мы с Серегой по очереди засняли друг друга на фоне водопада. Я получился, конечно, лучше, зато мой спутник более изящно. Уходить не хотелось. Душа сопротивлялась всеми своими фибрами. И когда я ее оторвал-таки от водопада – хотела меня ударить от отчаяния, но промазала. Я на нее не в обиде. У самого теперь занозой в памяти – Куркуре!
С грустью смотрю на засиженный мухами и туристами водопад Корбу. На его деревянные мостки и густо усеянные туристическим гуано берега, на кусты акаций, обвешанные, как нищий холодной зимой, ленточками тряпья, и с нежностью возвращаюсь в своих воспоминаниях на девственные берега Куркуре.
22 сентября. Где-то холодный дождь и мерзкая погода загоняют людей в метро и несвежие забегаловки с затхлым воздухом. Глотнуть, куснуть и бежать дальше, глядя себе под ноги, уткнувшись носом в затертый асфальт, обдирая душу рашпилем вопросов: где взять деньги, купить подешевле, продать подороже, обмануть и успеть отскочить, чтоб не попало….
22 сентября на Чулышмане. Теплое солнышко нежит любимой женщиной, нежным розовым цветом цветёт дикая гвоздика, ноздри щекочет запах полыни и разнотравья. Голова запрокидывается вверх, к краям ущелья, к уютному и бездонному небу, где призрак Луны появляется сразу после обеда и на пару с ленивым коршуном караулит ваш покой. И вопросов куда меньше. Найти, поймать, принести, приготовить и съесть. Где в таборе тебя ждут друзья и твоя уютная палатка с мягким надувным матрасом и теплым спальником. С жарким костром и яркими звездами. С бездонной баклагой Мишкиной суспензии. С разговорами и воспоминаниями. И мы с Серегой крадемся по долине Чулышмана со спиннингами наперевес, тревожа цикады и огромных кузнечиков с крыльями с кровавым подбоем как у самого Понтия Пилата. Ощущаешь себя не царем природы, а такой же вот козявкой. И это не обидно – ты вернулся назад к природе-маме и припал, в поисках прощения, к ее ногам.
Дошли до поворота. Заглянули. Река уходит вверх по ущелью. Хочется? Еще как! Но, пора спускаться к воде и поворачивать назад. Серегу через 3 минуты можно поздравить с почином: хариус, размером с сигарету отчаянно бьется на крючке. Добытчик его отпускает с просьбой привести папу и маму. Что ребенок и делает. Рыбаку же остается только не зевать и дёргать шуструю рыбку одну за другой. Я тоже честно помочил леску. Ведь не зря же я топал столько километров со спиннингом! Леска намокла. Муха тоже. Но хариус остался ко мне равнодушен. Поэтому я сменил «пешки на рюмашки» - спиннинг на видеокамеру, и «сразу прояснилось в голове».
Вода могучей реки вымыла в огромных валунах причудливые раковины и бассейны. Забросила на высоту 4-5 метров толстенные стволы топляка. Прервала молодую жизнь: на противоположном, левом берегу, напротив мощного порога, на скале вмонтирована плита со сломанным веслом сплавщика и надписью «Друкер Илья Гиршевич». Даты жизни и смерти не удалось разглядеть даже в мощную оптику. Этот Илья пришел сюда за красотой и красиво ушел. Мир праху его…
Тем временем Серега, прячась за валуны, таскает из ям одного за другим харюзов, спускаясь вниз по реке в сторону лагеря. Я с видеокамерой и осточертевшим спиннингом тащусь сначала за ним по прибрежным камням. Потом выбираюсь наверх и по ровной конной тропе не спеша, топаю обратно. Полдень. Свежий запах полыни вытаскивает из глубин памяти Прованс Тартарена, с его зноем, лавандой и той же полынью. Только у Доде не было гор, зато были замки. А у меня - горы, небо, полынь и Чулышман.
Продолжение следует.