Баба Нюра начинала теперь свой день с мыслями о том, как устроилась на новом месте Лиза. Они договорились, что каждый вечер будут созваниваться и делиться новостями. Бабушка будет рассказывать о ситуации на улице, Лиза же о том, как они устраиваются на новом месте. После переезда Степан вел себя тихо. Он приходил с работы, делал необходимые дела по дому и садился с бутылкой перед телевизором. Друзья к нему поначалу начали ходить, но потом что-то там произошло, они поскандалили и больше совместных пьянок не было. Управляться со скотиной теперь приходилось Степану. Раньше всем этим занималась Лиза, но после её ухода забота о хозяйстве упала тяжким бременем на него. Конечно, с непривычки он то забывал воды налить птице, то покормить её. Потом поросят продал, остались только пернатые. Ему стало проще, забот меньше. Собаку кормил, а кота соседский дед всё-таки утащил. Коты - животные вольные, особенно деревенские. Как-то он забрел к соседям, где был благополучно пойман дедом и заперт в сарае. Лиза потом приехала с подругой и увезла кота домой на радость дочке. Кот не сбежал, остался жить на новом месте. А зачем бежать, если все свои вокруг и кормят отлично, вероятно, рассуждал кот. А, может, он был просто старым и мудрым, и чувствовал свою нужность. Кто их поймёт, этих котов...
Баба Нюра как-то сидела на лавочке вечером и увидела, что идет Степан. Она было хотела сбежать, но потом решила, что она ничего плохого не делала, а вовсе даже наоборот. Пусть он сам её боится. Когда Степан дошел до неё, бабуля была полна решимости встретить геройски любое обвинение. Но мужчина поздоровался и уже хотел пройти мимо, но обернулся и спросил :"Баб Нюр, а куда Лизка-то от тебя съехала? К подружке что ли?". "Вот это да! Да Стёпка не знает, где его семья! Что же делать?!" - в нерешительности молчала старушка, потом твердо ответила, со всей старательной честностью глядя в глаза "супостату": "Почём мне знать?! Кто мне докладываться будет? Собрали вещи и уехали на наёмной машине. Куда - не сказали, Лиза сказала, что мне это знать без надобности". Кивнув, Степан медленно пошёл к дому, а баба Нюра сидела, с гордостью думая, как она справилась с такой трудной задачей. Потом пошла звонить соседке с упреждающей информацией, чтобы вдруг они с дедом не выдали Лизавету. Раз уж баба Нюра такая смелая, то уж им-то двоим вообще не страшно, дед у подруги вон какой воинственный.
Степан, сидя вечером дома, ясно осознавал, что теперь ему самому придется всю жизнь готовить себе еду, стирать и вообще всё по дому делать. Раньше он и не думал, что столько дел всего есть дома. Вот же он лоханулся! И как теперь Лизку вернуть? Другую-то бабу сейчас найти будет затруднительно, по станице слух о его бесчинствах гуляет вовсю. Угомонится народ, тогда можно будет и подумать. А сейчас пока ничего не поделаешь. Но и дома женская рука нужна, Степан отродясь не знал, как и что делается дома. Помогал иногда, если что тяжелое поднять или перенести, а так не мужское это дело. Надо искать Лизку. Степан решил не откладывать дело в долгий ящик, консервы надоели уже, борща и пирожков охота. Он позвонил подруге жены и прямо спросил, куда делась его благоверная. Но, разозлив себя мыслями об отсутствующем борще, интонацию в разговоре выбрал не ту, и подруга, послав его с вопросами куда подальше, положила трубку. "Вот дурак! Не мог поласковее спрашивать! Ладно, завтра позвоним, спросим по-другому", -подумал Степан. Посидев еще немного, он отправился к соседям напротив. Зайдя к ним во двор, он сразу увидел деда, который возился с тачкой, пытаясь привести в порядок старый уже, как и сам дед, инвентарь. "Бог в помощь, дед Матвей! Что ж новую не купишь или пенсию пропил?" - хохотнул Степан. "Нам пить недосуг", - сурово ответил старик, - "Она и эта послужит еще, починить можно. Что пришел, чего тебе?". "Да вот спросить хотел, дед, может, в курсе ты или бабка твоя, где Лизка моя с дочкой?" Дед посмотрел на мужчину - опять выпивши! - и ответил: "Ты, Степан, её по улице не ищи, никто здесь не знает, где она. Специально не говорила, чтобы мы тебе не сказали. Иди с миром, не знаем мы." Степан сжал зубы, боясь сказать лишнее, развернулся и вышел за калитку. "Ну погоди, жёнушка, найду, верну домой, научу мужа любить и уважать", - с такими мыслями взбешённый до крайности Степан пошел допивать начатую бутылку, злясь на жену, дочь, себя, надоевшие консервы, предстоящий суд и весь мир в целом.
Лиза ходила на работу, боясь, что муж заявится туда. Чего бы проще - она в магазине, на виду. Но он не приходил. Это было странно. Она не понимала, почему он затаился. Вечером баба Нюра рассказала о том, что Степан спрашивал про неё и они ему не сказали. Да и подруга сообщила, что он её разыскивал. Лиза решила, что Степан затеял какую-то каверзу, и им с дочкой нужно быть очень осторожными. Дома Лиза с дочерью обустраивали новое жильё. Маленький домик был тщательно вычищен, ненужное барахло бывшей хозяйки перекочевало в старый сарай для последующего разбора. У них было бедно, но чисто и уютно. Лера успокоилась, хотя когда шла в школу, внимательно смотрела по сторонам, боясь увидеть отца. Но его не было. Как-то вечером мать с дочкой смотрели телевизор, оставшийся от бабули. Шторки были закрыты. Вдруг в окно кто-то постучал. Обе вздрогнули и сидели, переглядываясь, не зная, что делать. Лиза решила не открывать и не выходить. Тот, кто стучал, постучал еще и еще. Потом стук прекратился. Женщина сидела, не дыша, сердце бешено колотилось, Лера со страхом в глазах не отводила взгляда от матери. Так они и сидели еще минут пятнадцать, практически не шевелясь. Спали они, обнявшись, не выключая телевизор. Так было меньше страшно. Утром рано надо было выходить кормить и доить козу. Лиза с опаской открыла дверь. На ступеньках крыльца лежал слегка увядший букет цветов. "Кто же принес? Вроде некому", - задумалась женщина. Управившись по хозяйству, она пошла готовить завтрак. Помешивая кашу, она всё никак не могла решить, кто же принес цветы. Букет она поставила в банку с водой, и теперь периодически кидала на него растерянный взгляд. Проснулась дочка. Выйдя на кухню, она была поражена увиденными цветами. Лиза сказала, что нашла их на крыльце и что ей самой ничего не понятно.
Цветы стали появляться на ступеньках каждое утро. Кто и когда их приносил, Лиза с Лерой не видели. Новые соседи на вопрос Лизы - не видели ли они кого - отвечали, что не видели. Наступило воскресенье. У Лизы был выходной и она с дочкой хотела сходить в гости к подруге. Собравшись и выйдя на улицу, они обнаружили возле дома Степана, празднично одетого, с букетом цветов и тортом. Он поздоровался, подарил дочке цветы и предложил попить чаю с тортом. Лиза сказала, что они уходят и пить чай не будут. Степан согласно кивнул, передал торт в руки жене и сказал: "Ничего, Лизочка, в другой раз попьем чаю. Доченька, а можно я еще приду?" Лера растерянно молчала. Степан улыбнулся и сказал :"Молчание - знак согласия! В другой раз приду". И пошел прочь по улице. Озадаченные происходящим мать с дочерью зашли снова в дом. Поставив цветы в очередную банку, они сели на диван. "Мама, а папа бросил пить?" "Я не знаю, Лер, я ничего не знаю". "Мам, а если он бросил, мы вернемся к нему?" "А ты хочешь этого, дочь?" "Нет, мам, не хочу. Нам с тобой так хорошо без него, давай будем без него жить, ну, пожалуйста, мамулечка, я прошу тебя, не верь ему!". Лиза помолчала, потом скомандовала: "Так, бери торт, пошли в гости! Потом всё будем решать, не сейчас".
Прошла еще неделя. На крыльце цветы больше не появлялись, зато стали появляться пакеты - то с фруктами, то со сладостями. А однажды в пакете была записка от Степана - "Для моей любимой семьи". Лера своим детским умом никак не могла понять, почему мама всё больше грустит, почему чаще стала молчать. А Лиза вспоминала то время, когда они со Степаном были еще не женаты, и он оказывал ей такие же знаки внимания. Это потом всё куда-то делось, муж стал пить, а потом и бить. Но тогда, в те годы, он ухаживал именно так. Лиза задумалась о своей дальнейшей судьбе. А вдруг Степан изменился, а вдруг без них он одумался, пожил один, понял, что плохо ему одному? Эх, кабы точно знать!... Наступило очередное воскресенье. Лиза работала, Лера была дома одна, закрывшись на все запоры, она смотрела телевизор. Вдруг со улицы послышался какой-то шум. Девочка выглянула в окно. Там отец вытаскивал из кузова "Газели" кубики сена. Потом начал носить их куда-то во двор. Лера спряталась, быстро выключив телевизор. Отец не стал стучать в дом. Он был прекрасно осведомлен о графике работы жены и подозревал, что дочь ему не откроет. Да и не она ему была нужна! Нужно было вернуть Лизу, а подход к этой романтичной до сей поры женщине он знал прекрасно. Степан приходил к ней теперь только трезвый, всегда держал виноватое лицо, говорил мало, улыбался много. И, конечно, подарочки и всяческая помощь, типа сена козе. Какая же баба тут устоит!. "Ишь какая, дом купила! Ничего, и дом теперь второй есть! Можно сдать будет, всё денежка в карман. А кредит она пусть платит, без денег никуда она не денется! Отлично. Главное, Лизку домой вернуть, а там он уж больше её не выпустит из-под контроля!" - думал Степан. Проследив от магазина, куда идет после работы его жена, выяснив через знакомых всё про покупку дома, Степан разработал свой план возврата беглянок. Максимум через месяц он опять заживет на полном пансионе, радовался уверенный в себе мужчина.
Придя с работы, Лиза обнаружила тюки сена во дворе. Дочь подробно рассказала всё. Женщина загрустила еще больше. Дочка с волнением смотрела на мать. Неужели же она простит отца, неужели же они вернутся?! Спать легли рано. Разговор не клеился, утром вставать на работу и в школу. Лиза лежала на своей кровати, открыв глаза и задумавшись. Сон не шел. Зато одолевали воспоминания о том, как они гуляли со Степаном, как он дарил цветы, как клялся в вечной любви. Так, полностью погрузившись в мир грёз, уже не понимая, где реальность, а где её мечты, она в итоге заснула. А на диване, отвернувшись к стенке, лежала девочка и тоже вспоминала. Как бежала со всех ног от отца, как он рычал, зверея, ей вслед, как его покрасневшие глаза были полны бешенства...Неужели же такой зверь может измениться?! Как мама может поверить ему? "Он же злой, злой, злой", - твердила про себя девочка, а по её щекам катились слезинки. И её воспоминания тоже не давали ей спать. Но и она уснула. И снились ей отнюдь не сладкие сны. И вздрагивала она во сне и что-то шептала. И если бы кто-то мог прислушаться, то услышал бы, как девочка бормочет: "Папа, не надо, не надо, папа....."
