Как причудливо переплетаются наши пути с жизненными путями других людей! Наверно, Господь смотрит сверху и видит странные узоры - цепочки следов, которые то сходятся, то расходятся, то обрываются, вместе или порознь... Мы не помним всех людей, с которыми сводила нас судьба, но отдельных забыть невозможно!
Расскажу вам сегодня об одной женщине по имени Ирина Георгиевна. Знакомство наше произошло при странных обстоятельствах...
Вечерняя ванна и строгая уборщица
Мы лежали с сыном в офтальмологическом отделении одной из нижегородских больниц. Сыну сделали плановую операцию, мы готовились к выписке и ждали, когда закончится период реабилитации. В стационарах тогда с гигиеной было не очень. Существовали, конечно, специальные комнаты с душевыми и ваннами, но зачастую их держали закрытыми, чтобы мамочки не злоупотребляли благами цивилизации, не увеличивали счета больниц за воду и не разводили сырость, ведь санитарного персонала не хватало. В основном местные убегали помыться домой, а мы, иногородние, вынуждены были что-то изобретать, чтобы привести себя в порядок.
Однажды вечером я поняла, что мне срочно необходим душ или ванная. Решительно взяла мыло, полотенце и - о, чудо! - гигиеническая комната оказалась открыта! Набрав воды, я только приготовилась расслабиться, как дверь с замком-вертушкой открылась и в помещение вошла уборщица. Рассмотреть ее я не могла по причине намыленного лица, но голос, низкий, с приятной хрипотцой, запомнился.
-Кто вам разрешил здесь мыться? - тихо, но строго спросила она.
-Не знала, - говорю, пытаясь протереть глаза,- что взрослым надо разрешения просить, чтобы раз в неделю принять ванну. Тут на двери написано, что это душевая для пациентов...
Женщина снова, сухо так:
-Как закончите, уберите, пожалуйста, за собой, чтобы ни луж на полу, ни грязи в ванной, ни волос на раковине не было. Я только-только тут убралась.
Я заверила, что после меня останется стерильная чистота, и женщина вышла, предупредительно закрыв дверь ключом, чтобы меня никто не беспокоил.
Так мы впервые встретились с Ириной Георгиевной, которую, как выяснилось, временно перевели из другого отделения, потому что в офтальмологии одна из санитарок уволилась.
"Наша Африка"
Вторая встреча случилась на другой день в палате. Я ждала сына с процедур, а строгая санитарка пришла мыть полы. Меня поразила ее благородная внешность. Обычно на эту работу приходят женщины попроще, а эта стройная, с осанкой пожилой балерины, под белым халатом аккуратная кремовая блузка, в ушах неброские, но эффектные сережки с какими-то полупрозрачными зеленоватыми камешками. Эту женщину хотелось рассматривать. Помню, я подумала, что так выглядели, наверно, пожилые представительницы знатных семейств: безупречно элегантные и в богатстве, и в нужде. В них видна особенная порода, стать, гордость.
Санитарка узнала меня, извинилась, что вчера не сдержалась и "проявила бестактность" (тут, наверно, мои брови поползли вверх, так как ее речь и манеры мало походили на те, что демонстрировал прочий младший медперсонал больницы). Я не удержалась и сказала ей об этом. Женщина улыбнулась и ответила, что она вдова дипломата, ее муж был известным африканистом, они долго работали в наших дипмиссиях, путешествовали по миру. Сама она из известной армянской фамилии, из семьи ученых. Зовут Ириной Георгиевной. Так мы и познакомились.
До 80-х ее жизнь была относительно безоблачной. Да, муж тяжело болел, но они были вместе, жили в одной из бывших республик Союза на нормальную пенсию. А потом супруг умер и понеслось! Начался распад СССР, она вынуждена была уехать из республики, как многие из тех, кто в одночасье оказался "не своим": национальность не та, возраст, заслуги... Уезжала, можно сказать, налегке: за бесценок продала квартиру, успела захватить только особо и памятные украшения "на черный день" да чемодан вещей. Дальние родственники помогли приобрести небольшую квартирку в Сормово (район Нижнего Новгорода), и она начала привыкать к новой жизни в 70 с лишним лет.
Все сильно дорожало, средств не хватало. Я постеснялась спросить по поводу детей, были ли они у Ирины Георгиевны, мне показалось, что это больная тема для нее. Да и гордая она, чтобы просить о помощи кого бы то ни было. Решила найти работу. Взяли санитаркой в больницу почти во дворе дома. "Это очень удобно, - объяснила она, - никуда не нужно ехать. Буквально пять минут - и мой подъезд".
На мой осторожный вопрос, не чувствует ли она, что эта работа ей не по статусу, Ирина Георгиевна удивилась: "Да что вы! Работа как работа. Куда еще пойти в моем возрасте? И потом, вы, наверно, заметили, как педантично я отношусь к чистоте?" Тут мы вместе посмеялись, а потом как-то просветлела лицом: "Знаете, тут такие детки хорошие лежат! Не все ведь с родителями. Некоторые вообще сироты. А им и больно, и страшно бывает. И тогда я им рассказываю про Африку. Какая там природа, обычаи, животные и птицы. Однажды мы с мужем были в морском путешествии и видели, как охотятся на осьминога. У него такие глаза! Как человеческие, понимаете? Лежит на палубе и смотрит прямо в душу... Казалось бы, гад морской, а все чувствует. Мы после этого никогда не заказывали и не ели осьминогов...Да..." Ирина Георгиевна отвернулась к окну и помолчала, а потом, уже собираясь уходить, добавила: "И вот рассказываю я деткам про пустыню, про маски и африканских колдунов, а они спрашивают: "Вы к нам еще придете?" Понимаете? Ждут меня! Имя только мое трудно им произносить, так они и тут нашлись - зовут меня "наша Африка". А мне приятно, что вот мне столько лет, живу в чужом городе - и не одна..."
Через несколько дней нас выписывали. Мы с сыном, навьюченные вещами, его и моими, шли к выходу. Спускаясь с лестницы, посторонились, чтобы дать пройти невысокой стройной женщине в немного старомодной, но красивой дубленке и норковой шапочке - таблетке на аккуратно уложенных волосах.
-Здравствуйте! - прозвучал знакомый красивый голос. - Выписались?
Я не сразу узнала в румяной с мороза красивой женщине нашу санитарку.
-Да, пора домой.
-Ну и правильно! Здоровым тут не место! Будьте счастливы и не болейте больше!
И она стала подниматься на свой этаж. Стройная, тонкая, безупречно элегантная, в сапогах на высоких каблуках - настоящая балерина. Наверно, когда-то она действительно блистала на дипломатических приемах, обласканная африканским солнцем, избалованная любимым мужем... Жизнь обошлась с ней жестоко, но навык "держать лицо" при любых ударах судьбы пригодился: вдали от родного дома она нашла свое место и согрела столько детских душ, открыв им неведомые чудеса далекого континента! Я уверена, что все, кому посчастливилось узнать Ирину Георгиевну, всегда будут помнить "нашу Африку".
