Что должен иметь человек, чтобы быть способным помогать другим? Деньги, связи, здоровье – так ли это первостепенно? Знакомство с Юлией Федоровной АШМУЛЬСКОЙ показало, что самое главное в этом вопросе – человеческое сердце.
С Юлией Федоровной мы встретились после того, как я попробовала плести маскировочные сети для СВО. Ленты для плетения, скрученные в рулончики и аккуратно сложенные в коробочки, для волонтеров подготавливает именно эта женщина, в свои 88 лет.
«Кручу ленточки да молюсь за мальчишек»
– Когда за этот аппарат сажусь, ленту начинаю скручивать и сразу говорю: «Дай Господь, чтобы моя работа пошла на помощь солдатам, помоги им укрыться от вражеских снарядов, – рассказывает и показывает бабушка. – Так каждую работу и стараюсь с молитвой совершать, всё получается. Да сейчас и легче стало крутить ленты, после того как дочь мне такой самодельный аппарат достала: видите, вот катушка с железным штырем, в нем прорезь. В эту прорезь край ленты вставляю и начинаю за маленькую ручку крутить. Вот и рулончик быстро выходит. За два часа работы две коробочки лент накручиваю. А сначала-то крутили вручную, на карандаш. Тяжелее было.
Помогать бойцам СВО Юлия Федоровна с дочерью Ольгой Викторовной стали с октября прошлого года.
– Оля как узнала, что такое дело есть в городе, сразу добровольцем и пошла, – вспоминает бабушка. – Первое, что она тогда сделала – это собрала вещи для госпиталя: постельное белье, полотенца, – и отвезла волонтерам. Потом мы узнали и про плетение сетей, я стала скручивать ленты. А как не помогать, когда там, на передовой, наши молодые ребята?
Не было бы счастья, да несчастье помогло
Юлия Федоровна с детства знает цену помощи, когда человеку бывает плохо. Семья ее родителей испытала многое. Отец Федор Игнатьевич Миклашевский родом из Белоруссии. Еще до знакомства с мамой нашей героини у него была семья: жена и шестеро детей. Жили на своей родине они хорошо, так как много трудились. Но в 20-е годы попали под волну раскулачиваний. После разорения большевиками их семейной усадьбы Федора Игнатьевича разлучили с женой без права переписки и сослали на Соловки, супругу – на Алтай, детей пришлось оставить с тещей.
– Перед разлукой папа и его жена сговорились так: кто первый будет свободен и сможет забрать детей – тот пусть дальше устраивает жизнь, как сумеет, – рассказывает Юлия Федоровна. – Они понимали, что вряд ли уже когда-нибудь смогут найти друг друга и встретиться. После Соловков папу отправили на поселение в Мурманскую область, в село Княжая Губа у Белого моря. Мать моя – поморка, из тех мест, вот они с отцом там и познакомились. Мама тогда уже тоже хлебнула горя – в первом браке осталась вдовой, двое ее детей умерли во младенчестве, один мальчик выжил. Поженились они с папой, мама согласилась принять его детей. Правда, когда встречала отца с ребятишками, – сознание потеряла. Папа ей сказал, что у него трое детей, а привез шестерых... Они всё потом часто вспоминали, как младший мальчик, шестилетний Казимир, самым последним спускался со ступенек вагона, заглядывал на маму и кричал: «И меня возьмите, я тоже ваш!» Приняла, конечно, их всех мама, хоть и понимала, что тяжело будет. Но ей детишек жалко стало, сердце сжималось. Да и куда их было деть, если уж приехали? Не отправишь же обратно, туда, где голод страшный тогда стоял.
Так они и зажили: впроголодь, но дружно. Каждый из них через свое горе друг друга нашел, и у нас большая семья получилась из одиннадцати человек. Потому что было шестеро отцовских детей, один мамин, и я с сестрой после еще народились.
«В школе я падала в обморок»
– Перед самой войной у папы еще одно испытание в жизни вышло, – продолжает наша героиня. – Был он хорошим мастером-самоучкой, ремонтировал различную механику. А в Мурманск заходили иностранные корабли, и однажды на одном из них сломались весы. Отец у всех на слуху был как умелец на все руки. Ну, его кто-то и порекомендовал в порту. Иностранцы отца нашли и попросили наладить весы. Папа деньги брать не стал, попросил только накормить обедом. А за ним, оказывается, следили. Доложили это дело куда надо, и папу за этот случай вместе с семьей сослали в Сибирь, куда мы перед Великой Отечественной войной и переехали.
Жили в Абанском районе, в селе Никольском. На фронт папу не взяли, на начало войны ему было уже 53 года. Жилось тяжело, первые годы окна для тепла на зиму закрывали мешками с соломой. Отец работал в кузнице, трудился мастером в колхозе. В школу я пошла в военные годы. Осенью нас, детей, отправляли в поля, помогать собирать колоски. Старались подобрать всё до последнего зернышка, чтобы отправить это на фронт нашим солдатам. Ребят постарше – подростков, юношей и девушек – к более тяжелой работе привлекали, наравне со взрослыми. Голодно было. Как-то в один год у меня от недостатка железа в организме тяжелая анемия началась: слабость была такая, что падала в обморок и в школу уже ходить не могла. На год меня освободили от занятий, мама последнее отдавала, чтобы меня хоть немного поставить на ноги.
Во взрослую жизнь
Детство как-то быстро закончилось, да и было ли оно?.. После седьмого класса меня забрал в Красноярск старший брат, я жила на его попечении, окончила в городе вечернюю школу и сразу устроилась работать помощницей секретаря в гидрометслужбу.
В Красноярске и с мужем познакомилась, на танцах в городском парке. Виктор пригласил меня сначала на вальс, потом и на другие танцы. Весь вечер мы танцевали и много разговаривали, потом он проводил меня до дома. А через четыре месяца мы уже поженились. Виктор не был красавцем или весельчаком, но мне он понравился своим поведением, сдержанностью, воспитанностью и ответственностью, я ему поверила.
Мы стали жить вместе, Витя и учился, и много работал, я уже была в положении. Так вышло, что роды начались на сроке семь месяцев – насилу муж успел довести меня до роддома, где благополучно и родились наши двойняшки. Но какие они были крохотные и худенькие! Сын весил кило сто, а дочь 900 граммов. Два месяца нас не выписывали из роддома. Когда малыши немного поправились и округлились, нас отпустили, мама забрала меня с новорожденными детьми к себе в деревню, чтобы помогать первый год.
С мамой хорошо было, сильно она меня выручила тогда: и каши наварит, и покормит, и с пеленками – всё, всё помогала! Когда Коле и Оле годик исполнился, мы в город вернулись. Муж перевез нас в Канск, куда на тот момент устроился работать секретарем комсомольской организации.
До школьного возраста детей у меня с работой не ладилось: в детском саду Коля и Оля часто болели, и работодателям, конечно, не нравилось, что я вынуждена почти все время сидеть с детьми. Когда ребята пошли в школу – в этом отношении стало полегче, но и тут разные истории бывали. То Коля пожар в квартире чуть не устроил в первом классе, то Оля чуть не выткнула брату глаз, когда играли. А что поделаешь? С детьми жизнь – она такая, скучно точно не бывает. Но ничего, выросли мои милые дети, переженились, работу нашли, у каждого своя жизнь потекла...
Эпилог
Прошли годы, Юлия Федоровна овдовела. Через несколько лет умер от онкологии и сын Николай. Восемь лет назад дочь Юлии Федоровны переехала жить в Минусинск, куда забрала и свою престарелую маму. Живут они мирно и уединенно на одной из уютных и тихих улочек нашего города.
В их семье есть непростое испытание тяжелой болезнью, о которой они просили не упоминать. Однако, несмотря на это, обе женщины помогают фронту. Почему они это делают? Говорят, что просто не могут по-другому.
В конце нашего общения я задала Юлии Федоровне последний вопрос: «Какого человека можно назвать мудрым?»
– Того, кто не желает другим зла, – не задумываясь ответила она. – Кто видит в ближнем лучшее, кто всегда помнит добро. Умный человек не всегда мудрый, и мудрый не всегда бывает высокообразованным. Мудрость – это не про ум. Мудрость – это про сердце.
Фото из личного архива Юлии Федоровны Ашмульской
Материал опубликован в выпуске «Власть Труда» №39 (18.642) от 28.09.2023