В детстве я, как и многие, рос в мире, который стараниями моей бабушки был густо наполнен всевозможными мистическими существами. Хозяева лесов, хозяева рек, нечистая сила, ангелы, призраки, не отошедшие ещё к Богу души усопших, духи стихий, «энергии» природы. По её — бабушки — мнению, Христос, ангелы и святые ходили среди живущих, Бог Саваоф разговаривал с верующими, а в бетонных советских строениях водились домовые.
К слову, она даже не задумывалась о том, стоит ли образно толковать притчи о том, что всякий просящий милостыню нищий есть Исус Христос, или же это надо понимать буквально. Для неё это были нераздельные понятия и она миновала внутреннюю борьбу, которая приводит верующих или желающих верить атеистов к невротической дилемме о том, склониться ли к мистическому или рациональному восприятию веры, метафорическим или буквальным интерпретациям. Такого строго-стерильного «или-или» губительного разделения для неё просто не существовало.
Однако, я отвлёкся.
Уже будучи подростком, я задумался о том, как человек, считающий себя единобожником, уверенно и даже без вопросов на данный счёт сочетает в себе веру в невозможно обширное количество мистических сущностей с верой в единственного Господа-Абсолюта, «...единаго Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым...». Это не могло не вызывать вопросы, когда со светско-просвещенческой улицы иудеи, мусульмане и христиане регулярно обличались апологетами материалистических и либеральных взглядов как носители и плагиаторы всевозможных традиций, обрядов и идей язычества, а с улицы религиозно-клерикальной раввины, пасторы, муллы и попы нещадно били официальными доктринами по «народной религии» и якобы языческим Масленице, Дню Ивана Купалы и т.д.!
А меж этими улицами неоязычники-реконструкторы находили почву для укрепления своих убеждений и пополнения арсенала аргументации.
Я сам, будучи молод и глуп, разумеется, увы, высмеивал потомков Авраама на чём свет стоит, внимая статьям о доисламском сакрализированни Каабы и эллинистических корнях иконопочитания. Я спрашивал: как так, что вы, такие все из себя монисты-монотеисты, верите в приметы, мистическое влияние ленточек на деревьях и леших?! Ответы следовали неубедительные.
Как впоследствии выяснилось, не более убедительной была и моя критика.
И дело тут вот в чём:
Корень и главный фундамент авраамических и вообще монотеистических учений состоит в признании догматов о едином, единственном, неделимом, вечном, безсмертном, нетварном (и далее) Господе-Боге и его наличии; необходимости почитать его и поклоняться ему; в признании его трансцендентного (а значит превосходящем языческих «божеств») статусе. Хотя с зороастризмом и иными не-авраамическими вероисповеданиями всё несколько иначе, в сущности, в наше время такое краткое описание — насколько возможно говорить о Невидимом Боге — исчерпывающе и адекватно описывает упование каждого, кто уверовал (или считает, что уверовал) в Того, Кого китайское мировоззрение понимает как неизречимую надкатегориальную и изначальную Пустоту, а пустынные кочевники знали как священную божественную (Сверх-)Личность.
Верно? Верно.
Однако, откуда же тогда, если мы знаем о горе Сионе и Ковчеге Завета, взяться кикиморам и фавнам, дэвам и абасты?
Позволительно спросить себя — а откуда, собственно, им и не взяться?
Платоновский и брахманический тезис о единстве и единственности Творца никоим образом не посягает на множественность обитателей духовного мира. Ибо если мы примем мнение, будто в монотеизме/авраамизме YHWH/Бог-Троица (в иных традициях - Аллах, Ахура-Мазда или Зурван/Зерван, Брахма(н)/Тримурти, Единое/Благо и т.д.) является Единственным существом духовного плана, то тогда мы выясним, что монотеистических религий и философий... нет и не было в природе! Так под нож ничтоже сумнящегося разоблачителя попадёт ислам с джиннами, иудаизм с кровососущими лилу/лилит, христианство со святыми и бесами, зороастризм и гностицизм с эманациями Света и Тьмы, орфизм/пифагорейство с титанами, да и всё перечисленное вместе с, наконец, Ангелами (Сарафами, т.е. Серафимами и Керубами, т.е. Херувивами) и аггелами.
Данная ситуация наверняка даст неоязычникам повод утверждать, что монотеизм это и есть искажённый до латентного атеизма, (то бишь до полной или неполной десакрализации) политеизм, к тому же имеющий явно многобожнические истоки, но, во-первых, такой подход просто лишён предметности (тогда единобожия по сути нет и говорить не о чем), а во-вторых, это создаёт такой неудачный приём, как объяснение изначальным политеизмом вообще любой религиозной картины мира, что как минимум будет соблазном использовать неудачную методологию, а как максимум — заведомо примитивной по сути демагогией.
Линия разделения между «идольскими божками» и Богом для (по крайней мере авраамических) монотеистов будет проходить в области трансцендентности, т.е. неотмирности и безначальности Одного, Единого и Единственного Бога. В случае греко-римского монотеизма, правда, речь может идти о Едином как отождествляемом с природой и міром, но всё ещё предшествующим разным частным воплощения божественного.
Тем не менее, если с ангелами, джиннами и бесами всё вполне понятно, то как быть с навками, русалками и сатирами?
Здесь истоки уже конфессиональной критики со стороны клириков и их последователей веры в духов следует искать в мало известном для широких кругов, но отлично описанном российским исследователем-филологом, историком и фольклористом, глыбой религиоведения А.А. Панченко феномене противостояния и разделения (во многом спекулятивных и идеологических) религиозности официальной и неофициальной, «народной». Хотя на практике такое разделение провести практически невозможно, но любая современная авраамическая религиозная институция всегда отказывает в праве на существования в рамках своей традиции тех элементов религиозных и мифологических взглядов, что официально и полностью не одобряются этой институцией самым решительным образом. Всё, что не принято соборно и канонически официозом институции, оказывается под шквалом критики как минимум и ересью как максимум, даже если это взгляды широких масс кнессета, уммы, общины (напомню, что хотя бы декларативно Собрание у авраамических верующих составляют все члены конфессии, а не только официоз).
К чему это всё?
В свете данных размышлений мало убедительными кажутся рассуждения даже титулованных академических исследователей о полном или неполном политеизме ранних и не только иудаизма и христианства на том лишь основании, что те помимо трансцендентного и абсолютного Бога признавали и/или признают тех или иных (тварных и небезначальных!) духов, призраков и т.п. мистических сущностей. Ведь та же Библия не только запрещает поклоняться кому-то кроме Одного Бога, она не один раз подчёркивает возвышенный победоносный статус именно Бога Израиля, тогда как остальных отнюдь не ставит наравне с Ним. Это можно списывать, как сейчас модно делать, на генотеизм, монолатрию и монокиризм (то бишь почитание сугубо «своего» племенного/национального божества), но даже если предположить, что всё так, то мы имеем что имеем, а именно — нерелевантность аргумента о том, что упоминания «других» ханаанейских израилей и «других» семитских баалов, элей, аллахов, яху и адонисов автоматически и без вариантов означают признание других «богов» еврейским народом и христианской общиной.
Причины данной ошибки стоит искать, вероятно, отчасти в противостоянии клерикальных кругов всему, что не заверено официально «линией партии» как верное, а с другой стороны - в секуляризме исследователей и критиков, которые не берут во внимание то, что для архаического человека, в нашем случае монотеиста, наличие помимо Бога разных духов (а именно так они понимают и языческих «божеств»!) не ведёт автоматически к поклонению им и признанию их трансцендентного положения, к почитанию оных. Так было у моей бабушки. Почему оно не могло быть так у древних и не очень евреев?
