1. Имеется своего рода историческая загадка. Несмотря на чудовищные классовые различия в XIX веке как высшие классы, так и низшие, размножались совершенно непомерно по нынешним средним нормам. Что за холерное поветрие было в воздухе XIX века, что все кидались размножаться регулярно, как в стаде скота?
Нижеследующий текст — попытка дать ответ на этот вопрос.
2. Более или менее ясно, что многодетность у крестьян была оттого, что крестьянин нуждался в большом количестве работников для обработки земли. Потому и семейство своё старался увеличить. Помните в «Поднятой целине» М. А. Шолохова как люди радовались, принимая роды у коровы, что на свет появился телёнок, а не телушка. Подрастающий бычок крайне важен в хозяйстве, ибо, кастрировав его, можно получить вола с достаточной силой, чтобы тянуть плуг, и достаточно спокойного по характеру. То же с мальчиками, хотя их на селе не принято кастрировать. Парень физически более сильный, чем девушка, поэтому в земледельческом хозяйстве он — более ценный работник.
3. Пусть так. Но уже охотнику-собирателю или даже кочевнику этого множественного приплода в семье совсем не нужно. Двое как норма, а как максимум — четверо детей в семье… Этого вполне, вполне достаточно, большего количества людей даже обширная территория проживания может не прокормить, антилопы не растут кучно на грядках, а бегают по саванне.
У оседлых же народов, земледельцев, налицо не оседлость, а, скорее, прикрепление к земле, жизнь ради даже не живота своего, а ради растений, выращиванием которых земледелец пожизненно занят.
4. Крестьянин, разумеется, обладает более развитым организмом, чем пшеница, рожь, капуста и свёкла, но все усилия этого более развитого организма подчинены пшенице, ржи, капусте и свёкле, то есть эти растения имеют свои мозги, психику, рациональную материально-преобразующую деятельность по выращиванием себя и уходу за собой и удобрением себя в крестьянине и его домашнем скоте.
Между прочим, и сейчас имеются люди, обвешанные кошками или собаками («Животные честнее и справедливее людей!»)… И сейчас имеются люди, посвятившие свою жизнь рыбе (рыбалка), диким зверям (охота), путешествиям (перемещения в пространстве), еде и питью (завсегдатаи кафе и ресторанов), бане с девками. Но всё это — не более как растительно-животное существование людей, как бы счастливо люди себя при этом ни чувствовали. Это то, что Фридрих Энгельс называл идиотизмом деревенской жизни. Разумеется, таким идиотизмом можно страдать или счастливо-радостно ему предаваться и в городе, даже в крупном столичном городе...
5. Как ни странно, но многодетность высших классов в XIX веке часто такая же или примерно такая же, как и у низших классов. По нашему разумению, происходит это по примерно таким же причинам, что и у классов крестьянских. Женщина высшего общества — точно такой же автомат для производства детей, как и в обществах низших. Лишь живёт почище. И медицинского внимания получает значительно больше.
Ибо, во-первых, начиная с короля, царя, князя и вниз по иерархической лестнице отцу семейства требуется наследник мужского пола, чтобы продолжить отцовское дело и преумножить отцовское состояние. Поэтому если появляются в семье девочки, отец естественно будет настаивать на появлении ещё и мальчиков. Стало быть, при прочих равных условиях почтенная мать почтенного семейства наполовину рожает вхолостую, рожая девочек.
А, во-вторых, женщина высшего общества — существо так же необразованное и ничего реально не решающее, что и женщина в обществах низших. Вся хозяйственная жизнь, вся техника, все инструменты и вся инфраструктура создаётся мужчинами. Что остаётся женщине, даже если она окончила какой-то женский институт, легко беседует по-французски, бегло перебирает клавиши рояля и, вот те на, умеет вышивать? Беседовать по-французски, чувственно привлекать мужчин и стараться выйти удачно замуж, а далее этой рафинированной и утончённой особе остаётся лишь тупо рожать рафинированно-здоровых детей. И при отсутствии развитой индустрии контрацептивов она будет их рожать каждый год, «планируя свои беременности» с именно такой природной регулярностью. Тем паче, что вся привлекательность женщины высшего общества для мужчины высшего же общества точно такая же, как у крестьянина привлекательность его бабы: привлекательность чувственно-душевная и плодово-ягодная.
Вот почему Женни Маркс рожала одного ребёнка за другим. И Наталия Александровна Захарьина (Герцен) тоже, не отставала. Это были развитые женские натуры. Но без образования и без профессии, без приложения сил в общественной сфере и без обретения социального успеха у них не было никакой самостоятельности, им оставалось только прислуживать мужчинам. Желательно без потери человеческого достоинства. Но какое уж там достоинство, если жена или дочь состоит в положении любимого или нелюбимого домашнего животного.
6. XX век многое изменил в положении женщины в социуме.
И, однако же, в Латинской Америке, Африке, Юго-Восточной Азии и на мусульманском востоке положение женщины и поныне не сильно отличается от её положения в XIX веке. Но как только женщина вырывается на запад и получает образование, она тут же прекращает обезьянье занятие непрерывно беременеть, рожает гораздо реже, если вообще рожает. И иммигранты из республик Средней Азии, появляющиеся на рынке труда России, а потом получающие гражданство Российской Федерации, уже во втором поколении перенимают образ жизни россиян, получают образование и не размножаются шокирующе, то есть в геометрической прогрессии.
7. Таким образом, перенаселение побеждаемо образованием и приведением женщины в человеческий вид: homo sapiens sapiens.
А повышение рождаемости достигаемо переходом к традиционным трём «Б»: босая, беременная, безграмотная…
2023.10.01.