Продолжаю продолженье,
Сам себе на удивленье:
Диверсант Василич Эхов
Едет дальше.
Ждём успехов.
Перед вами - часть вторая.
Быть ли третьей? - Я не знаю
Как там звёзды повернутся...
А по тарелочке пока -
Яблочко катнём слегка...
***
Луна над дюнами висит,
Караван домой спешит.
На последней верблюди́це
Бедуинишко сидит.
Кто он, что он, в караване
Не ответит вам никто -
И откуда, и куда он -
Всем как-будто всё равно.
Ведь замыкает караван -
Нам всем известный капитан.
***
А над ним летит совой
И тихонько матерится -
Диверсант Иван Жар-Птицин.
Тоже. Лейтенант. Старшо́й.
Это был напарник Эха.
И ему-то не до смеха:
Должен он бесшумной птицей
Вперёд к оазису спуститься
И распугать ушастых лис.
Чтобы Эхов так проник
В лагерь, спящий чутким ухом,
Чтоб никто - ни сном, ни духом.
***
Луна повисла над шатром,
Спит пустыня мёртвым сном,
Лишь ушастые лисицы
Вздумали вокруг носиться
С тихим тявканьем в песках -
Стерегут Алмаз в шатрах...
Вот от ближайшего бархана
Бесшумно отделилась тень
Заскользила, побежала,
Проверять змеиный след.
Характерные узоры
На песке нашлись не скоро -
(Змейка ножку волочила -
В детстве грохнулась с кобылы.
А её папаша-вождь,
Вытащив шаманский нож
Горло саданул лошадке -
Дочку спас тогда, но связки
Повредило всё же ей
И с тех пор она коней
Не любила, хоть убей.
Даже есть их не могла.
Ножка вроде и прошла,
Но характе́рный росчерк левой,
Как автограф королевы
Оставляла на песке.
Вот по этим-то следам
Наш бесшумный диверсант
И нашёл её ночлег.
Из шатра донёсся смех...
Эхов обратился в слух
Ухом к стеночке прильнув,
А в палатке этой белой -
С характерной диадемой,
Извиваясь и шутя -
Змея любила Короля.
***
Эхов вздохи те послушал -
Будто водочки откушал -
И захмелевшей головой
Думал 💭 медленно: - Постой,
Хитромудрая змеищща!
Мы простых путей не ищем! -
И сейчас же сгрёб в охапку
Полуголую беглянку
Вместе с ней - с алмазом шапку -
И как гордый Мономах
Величаво стих впотьмах.
***
Луна над дюнами висит,
Беглецов поймать велит.
*
Слышит Эхов, кто-то сзади,
Хочет им сорвать заданье.
Приближается во тьме
К ним, сопя, какой-то шкет.
*
Заиграли Дива скулы -
Куда деваться? Саксаулом
Он прикинулся тотчас,
Ведь: "Никто же, кроме нас."
*
Смотрит - дивное то диво -
Живописно и бурливо
Перед ним стои́т Король -
Потный, голый, но живой.
Не смогла его змеищща
Поделить на ноль и рыщет
Он теперь ночной пустыней.
- Эй, браток, смотри, простынешь! -
Его окликнул куст засохший.
Король опешил, как оглохший,
И только Див занёс свой нож:
- Ну что, нас просто не возьмёшь!
Как слышит связку русских слов
И, словно гром среди песков:
- А не могли бы вы сейчас
Мне здесь продать славянский шкаф?
Ну дела! Король тот голый
Знал пароль. Секретный! Новый!
Саксаул перевернулся,
Снова Дивом обернулся,
И звучит в ночной пустыне
Отзыв: - Всё уже пропили!
Но есть другой, в таком же стиле...
***
Кто ты, что ты, разговоры
Были быстрыми, без споров.
Оказалось, что Алмаз -
То не камень-вырви-глаз,
А вот этот вот Король -
Чёрный, русский и живой.
*
Звать его по-русски - Гриша
И в Союзе ещё вышло,
Что его родная мать
Пошла в Африку гулять,
Повстречала молодца́ -
Гриши, стало быть, отца.
Но молодцом-то оказался
Сын крутого африканца:
Пол-Сахарой, пол-Сахелем
Кланы папины владели.
И папа грозно заревел
В чёрном гневе: Я велел
Чтоб ты, мой сын,
Мне наследника явил,
Но никогда я не позволю
Белым править в моём доме!
Вот такой вот был расист,
Нелюбитель белых лиц.
Но мальчонка народился
Почернее трубочиста.
И очень скоро стало ясно
Что внук-то - вылитый дедасса
(Дедасса - это значит "дед",
Такой вот странный диалект)
Гриша рос, учился в школе,
Папу видел, но не боле
Пары-тройки раз в году,
Что на пользу шло ему -
Вырос русским человеком,
Хоть и волосом - зулус.
Никто, нигде и никогда
Его не тыкал в цвет лица.
Григорий стал большим артистом,
Был завербован КГБистом
(Чекист-то - бывший одноклассник
И лепший кореш, так что классик
Рыдал бы над таким сюжетом.
А впрочем, мы ведь не об этом,
Хотя, такое представленье
Понять поможет удивленье,
Что мимолётно отразило
В глазах Змеи и в "Йоптэть!" Дива.