Последствия
На следующий день я проснулась часов в пять, за окном было сумрачно, по-прежнему шёл дождь.
Мне было трудно дышать, голова просто раскалывалась. Вообще, если подумать, болело всё: горло, голова, мышцы.
Я поднялась с кровати, и перед глазами всё поплыло. Последствия моей прогулки под дождём не заставили себя долго ждать.
нашей прогулки. нашей
Нашей. Звучало просто отлично, но мне было слишком плохо, чтобы думать об этом.
Я понимала, что нужно разбудить маму, но вместо этого легла и практически сразу же провалилась в сон.
Мама разбудила меня в начале двенадцатого.
— Я сейчас встаю, — прохрипела я и поморщилась от сухой и царапающей боли в горле. В глазах мамы появилась тревога. Она потрогала мой лоб, и тревоги во взгляде стало ощутимо больше.
— Сейчас принесу градусник, — сказала она, — горло болит?
Я кивнула.
— Что ещё болит?
— Всё болит, — прошептала я. Мама покачала головой. Я думала, она сейчас добавит что-нибудь типа «вот это твоя вчерашняя прогулка под дождём», но мама промолчала. Я закашлялась и почувствовала резкую боль в груди, виски сдавило болью, а перед глазами замелькала чёрно-белая мозаика.
Градусник показал тридцать восемь и пять.
— Мам, прости, — прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Говорить громче было больно.
— Надо вызвать скорую.
— Не надо скорой, пожалуйста. Не хочу скорую, мам. Не надо.
Пару секунд мама с сомнением смотрела на меня, потом неуверенно кивнула.
— Ладно. Давай попробуем выпить жаропонижающее.
Я выпила таблетку и снова уснула. Проснулась часа, наверное, через три-четыре. Простыня, пижама и волос были мокрыми от пота, но чувствовала я себя уже не такой разбитой.
Мама сказала, что мерила температуру, пока я спала, и она снизилась до тридцати семи и пяти.
— Больше снижать не будем. Пока.
Я кивнула.
— Мам, прости меня, я виновата.
— Виновата — не виновата…
В её тоне ясно звучало «какая разница, кто виноват, давай сначала выздоровеем, а потом…»
А потом уже не будет ничего, — подумала я. Потом мама просто забудет обо всём.
Я выпила какую-ту таблетку, потом порошок, который мама разбавила в стакане с водой. Потом прополоскала горло, подышала над картошкой… Потом мама сказала, что нужно попарить ноги.
Нет, — подумала я, — что угодно, только не это.
— Мам, я… хочу спать, давай потом, а? — попросила я, не особо рассчитывая на то, что она согласится со мной.
— Хорошо, — она улыбнулась и погладила меня по щеке, — отдыхай. Если что зови, хорошо? Я пойду готовиться на завтра.
— Хорошо.
Около семи позвонил Денис.
— Что с голосом? — спросил он.
— Горло болит. И голова. И температура.
— Это после нашей вчерашней… прогулки?
— Нет, что ты.
— Наверное, папа был прав, когда отлупил меня вчера, — сказал Денис.
— Ты же так не думаешь, да, Денис? — прошептала я в трубку.
— Конечно, думаю. А почему ты сомневаешься?
— Как у тебя с папой?
— Всё хорошо. Мы поговорили.
Денис не врал. В его голосе больше не было растерянности и страха. Я была уверена в том, что он не забыл увиденного в морге — такое просто невозможно забыть. Его успокоил разговор с отцом.
но синяки остались
Да. Синяки остались — отвратительные следы внезапной ярости на бледной коже.
— Он успокоился. Сказал, не стоило так реагировать на то, что мы с тобой сделали.
— Но мы ничего не сделали. Ничего страшного ведь не случилось.
— Но могло случиться, — спокойно возразил Денис, — ты знаешь, как правило, наказывают именно за то, что может случиться. Не обращала на это внимания?
— Нет. Не знаю. Не уверена.
— Представляешь, когда папа узнал про убитого мужчину, он тоже подумал обо мне… ну, как один из вариантов. Поэтому он так разозлился, когда узнал, что я не пошёл в школу.
— Он испугался.
— Угу.
Это ж как сильно нужно было испугаться, чтобы потащить несовершеннолетнего сына в морг. Но ведь подействовало.
Или нет?
— Хотел спросить… — не очень уверенно начал Денис, — ты наврала маме, да? Сказала, что это ты уговорила меня сбежать с уроков, да?
— Ну.
— Не «ну», — то же самое он говорил мне в тот день, когда я сбежала из дома, чтобы встретиться с ним, — отвечай нормально. Да или нет.
Я ответила нормально, не как в тот день.
— Да. Да, Денис, наврала. Ты злишься?
Он злился.
— Нет, что ты. Просто не делай так больше, не подставляй себя, хорошо? Это была моя идея.
— Ты сделал это из-за меня.
— Неважно, — его голос звучал непривычно тихо.
— Ты говорил, что мачеха пыталась тебя защитить.
— Да. У нас с Линой хорошие отношения.
Я не стала спрашивать у него про маму, решила узнать об этом у своей мамы. Что-то подсказывало мне, она сможет ответить.
— Завтра я зайду к тебе, — сказал Денис, — занесу домашнее задание. Как предлог, — по голосу чувствовалось, что он улыбается.
— Мама не будет против?
— У мамы завтра шесть уроков во второй смене. Она придёт не раньше семи.
— Отлично.
— Алиса, скорее всего, тоже захочет прийти.
— Ну, если не получится отделаться от неё, значит, придём вместе, — сказал Денис, потом добавил с явной неохотой, — ладно, тебе надо больше отдыхать. Сон лечит.
Я лихорадочно соображала, что бы ещё у него спросить. Денис ждал.
— А та книга, которую ты принёс. Кладбище домашних животных. Она интересная? Стоит её прочитать?
— Слушай, давай я лучше дам тебе что-нибудь другое.
— Почему?
— Этот роман слишком депрессивный. В нём слишком много смертей и похорон. Завтра я принесу тебе что-нибудь другое. Кэрри. Или Тайное окно.
— Хорошо. Спасибо.
Мы помолчали. Денис негромко рассмеялся.
— Ладно. Очень не хочу прекращать разговор, но тебе надо отдыхать. Завтра принесу тебе что-нибудь вкусненькое.
— Типа того лекарства?
— А хочешь?
— Угу.
— Принесу. До завтра.
— До завтра.
Денис не сказал, что скучает, но и не нужно было, я чувствовала это.
В трубке послышались короткие гудки.
Я дотронулась тыльной стороной ладони до щеки. Лицо горело, но дело было не только в температуре, которая к вечеру начала снова подниматься.
Дело было в нём. В его голосе. В его улыбке. В его нежелании прощаться.
Всё дело было в нём.
Я поднялась с кровати и подошла к окну.
Медленный переход от осени к зиме — это самый отвратительный период времени. Это нечто, находящееся между двух сезонов; нечто вечно всем недовольное, серое, угрюмое… Жилые дома казались мне в этот период пустыми и заколоченными, люди — несчастными и одинокими. Осень забирала с собой не только тепло; она забирала мысли и чувства… оставляя взамен мрак, ветры и холода.
А ещё иногда она оставляла тела в парке.
(продолжение 👇)
_______________________________________
Ссылка на подборку «Наша пятнадцатая осень»
Ссылка на подборку «Ошибка»
Ссылка на подборку «Сводный брат»
Ссылка на подборку «Марионетка»
Ссылка на подборку «Шрамы»