Сначала в дверном проеме показался торт. «Наполеон» в прозрачной упаковке протянула через порог старенькая женщина. Несколько рук потянулись за ним, а со всех сторон послышалось:
- Мария Прокофьевна, ну зачем?! Мы ведь просили ничего не печь и не готовить. Нам нужны только ВЫ!
Женщина, по виду которой сразу было понятно, что учительница, лишь улыбалась, сходу попав в крепкие объятия. Это и была первая учительница мальчиков и девочек, простите, дедушек и бабушек, которые встретились через пятьдесят лет после выпуска. Ее первого в жизни выпуска.
- Дети, дети, – послышался звонкий голос хозяйки. – Смотрите, кто пришел!
Я, приглашенная на встречу, невольно оглянулась в поиске детей. А мои немолодые собеседники (ах, вот кто по-прежнему обращается друг к другу как в детстве!) тем временем толпились в узеньком коридорчике, встречая очередную гостью. Самую главную – свою первую учительницу.
Пришла она по обыкновению не с пустыми руками – испекла фирменный «Наполеон», хотя «дети» очень просили не утруждаться (как-никак 85 лет!). А через несколько минут послышалась трель звонка, возвещавшего, что пора – думаете, просто за стол? – на очередной классный час. Учительница уже на месте.
Выпускники той сельской десятилетки поразили меня несколько раз. Во-первых, тем, что собрались не только по случаю юбилея, – они, оказывается, встречаются каждые пять лет. Во-вторых, тем, что организует эти встречи их первая учительница! В-третьих, тем, что на свидание с юностью приходят не два-три человека, а, как минимум, полкласса.
И тогда со всех сторон из-за праздничного стола только и слышится:
- А помнишь? А помните?..
Память, как игрушка-калейдоскоп в далеком детстве, дарит картинку за картинкой. Их класс должен был провести вечер в соседней деревне, а учительница, как назло, заболела. Отпускать одних боялась: из парней, послевоенных переростков, кто-то мог выпить, кто-то – подраться. Но один из них, Лешка, успокоил:
- Не волнуйтесь, Мария Прокофьевна, все будет хорошо.
И правда, никто не подвел.
Или как ездили классом заготавливать дрова на зиму для школы – отопление было печным. Дорога была длинной, километров 10-12. Сами шли пешком, а на подводе везли пилы с топорами, узелки с хлебом, картошку – жалели лошадь. Почти неделю работали, впроголодь, но весело (молодость!), да еще концерты ставили в деревне поблизости.
Эти дедушки и бабушки, которых довелось увидеть мне, были особенными детьми, потому что по их судьбам безжалостно прошлась война. Взрослели рано, росли нетребовательными. Скажите кому из нынешних ребят, что лакомством может быть суп из головок клевера да лепешки из растолченных семян осоки, – засмеют. А ведь было такое!
У Марии Прокофьевны долго стояло перед глазами, как, услышав гул самолета, младшие прятались под парты. А на чем писали? Мешки из-под пороха превращались в тетради, гильза с разведенным порохом – в чернильницу с красными чернилами.
Стоит, бывало, перед доской ученик, ни дать ни взять – маленький мужичок. Из кармана тряпочка торчит, в которую завернута лепешка из мерзлой картошки. Вид жалкий, но учится исключительно на 4 и 5. Старается, тянется к знаниям.
Да что дети? Мария Прокофьевна ходила в одной юбке из грубого одеяла и кофте, сшитой из немецких штанов. Правда, расшила ее так, что все ахали, – красиво. Собственно, в молодой учительнице ученикам нравилось все.
А то, что строга была, так зато справедлива. Она не терпела пафоса, громких слов, старалась воспитывать в деревенских детях лучшие качества. Об этом свидетельствовали поступки.
В десятом классе у одной из девочек, Галины, умер отец. Она жила за четыре километра от школы, а февраль в тот год лютовал, и снег лежал выше крыш. Каково было всеобщее удивление, когда распахнулась дверь хаты, вошел весь десятый класс с самодельным венком и встал у гроба в почетном карауле!
Диво для деревни! Но Галина до старости вспоминала, насколько ей тогда стало легче на душе – как будто одноклассники с учительницей взяли на себя часть горя.
Любопытное совпадение - учительница и ученики стали выпускниками в одном и том же году, 54-м. Только Мария Прокофьевна оканчивала Минский пединститут. Надо же было такому случиться, что в тот день, когда у класса был выпускной, ей необходимо было сдавать первый госэкзамен.
И что вы думаете? Попросила перенести! Причину сочли уважительной – вот времена были. Прямо с выпускного вечера, встретив первый взрослый рассвет, ребята проводили учительницу на вокзал.
Прошли годы, и она повторилась в своих учениках, которые выбрали профессию учителя. Интересно, что среди них была и Регина, отец которой был первым учителем самой Марии Прокофьевны. Вот ведь какие бывают хитросплетения в жизни! Мало того, он стал первым Заслуженным учителем в их районе, а спустя годы такое же звание было присвоено и Марии Прокофьевне.
Кстати, из того первого послевоенного школьного выпуска «заслуженными» стали двое ребят: Стефан – Заслуженный тренер Беларуси по вертолетному спорту, Галина (да-да, та самая, у которой умер отец) – Заслуженный работник культуры. Да и все остальные не посрамили честь школы, где бы ни работали, не подвели свою первую учительницу.
ххх
Эту встречу почти двадцатилетней давности я вспомнила неслучайно. Сегодня, в первое воскресенье октября, в Беларуси, как и в советские времена, отмечается День учителя. В России праздник через несколько дней. Поздравляя тех, кто сеял и сеет разумное, доброе, вечное, хочу вспомнить классика с его незабвенной строкой:
- Учитель, перед именем твоим позволь смиренно преклонить колени!..
P.S. А «Наполеон» от Марии Прокофьевны был шедевром, тающим во рту.
Спасибо за то, что прочитали, и за вашу реакцию на статью.