Начало
11.
1 сентября Синди пошла в третью по счету школу . Многих ребят из класса она знала, вместе гуляли во дворе когда она приезжала в гости к бабушке. Но сказалось нервное перенапряжение, и девочка заболела. Весь сентябрь Синди просидела дома. Бабушка еще работала. И ухаживать за внучкой приходила все та же прабабушка. Теперь, видя, как Синди плачет, старушка молчала, только притягивала ее голову к своему животу и гладила. Синди поднимала на нее мокрые от слез глаза и спрашивала: "Бабуленька, но ты-то меня любишь?"
"Конечно, милая. Конечно. Как же тебя не любить. И родители тебя любят, ты не думай. Все устаканится." Потом старушка шла пить валерианку, потому что переживала и за свою непутевую внучку, мечущуюся по городам и весям в поисках неизвестно чего, и за правнучку, непонятно зачем вырванную матерью из привычной жизни.
Все действительно устаканилось. Родной город принял "беглянку поневоле". Здесь все же были друзья и родственники.
Мама не приезжала. Написала, что копит деньги. Хочет купить квартиру в Самаре. Кредит ей дают, но нужен первоначальный взнос. Она уже написала отцу письмо с требованием, продать их совместную квартиру и выслать ей половину денег.
Но фирма отца окончательно развалилась. Он перебивался случайными заработками. Цены на жилье в городке упали, и, продав их трехкомнатную квартиру и выслав бывшей жене половину суммы, он не смог бы купить себе даже однушки. А у него жена в декрете и новорожденный ребенок.
Папа по телефону попытался все это объяснить маме. Просил подождать, пока он встанет на ноги. Но в ответ услышал только презрительное: "Слизняк! Всегда им был и останешься."
Разговора не получилось.
12.
В девятый класс Синди пошла уже в Самаре. Маме дали ипотеку и она купила прелестную двухкомнатную квартиру с дизайнерской отделкой. Эта квартира находилась в правильном городе и была ее достойна. На мебель денег пока не было. Зато кухня в квартире имелась встроенная. Синди это понравилось, готовить она любила.
В школу, правда, опять пришлось ездить. Но это была одна из лучших школ города. На этот раз адаптация прошла успешней. Привыкать к четвертому по счету классу оказалось проще.
Да и ребята в волжской столице были корректнее, даже как-то интеллигентней. Тут бы в голову никому не пришло треснуть девочку портфелем по голове или исчеркать ее дневник. Класс был с эстетической направленностью, поэтому их часто водили по музеям и театрам Самары.
Синди все сразу понравилась: и школа, и квартира, и город. Учителя не придирались и относились к ученикам с уважением. В этом месте хотелось учиться. Контраст с прошлым классом был так разителен, что Синди прониклась к маме уважением. И, наконец, начала понимать, какой жизни хотела мама, пытаясь вырваться из родного городишки.
Четырнадцатилетние девочки очень прозорливы. Синди начала замечать, что мама тяготится своим одиночеством. Они стали учиться разговаривать друг с другом. Задушевных подруг у мамы не было, подругу не прихватишь с собой в своих странствиях. Конечно, на любом месте работы у нее заводились приятельницы, но много ли можно доверить таким разовым ушам. И мама стала делиться с подросшей дочкой. Синди узнала, как состоявшейся женщине трудно найти достойного ее мужчину. Все мужики на ее ступени развития, как правило, уже обременены не только женами, но и любовницами. А иногда, в придачу, и детьми от этих любовниц. Но мама Синди своего избранника ни с кем делить не хотела. А где найдешь такого свободного мужчину, особенно когда тебе уже тридцать пять лет! А ей вдруг неожиданно захотелось любви. Чтоб ее носили на руках, баловали, жалели. Ау, где ты, мой рыцарь на белом коне?
Синди сочувствовала, но помочь не могла. Ей самой начинали нравиться мальчики, и она пока не знала, как надо себя с ними вести. Мама давала советы, но они редко подходили робкой Синди. Да и с откровениями девочка была аккуратна. Последние годы научили ее полагаться в основном на себя. Это была уже не та наивная малышка, чуть что прятавшаяся за юбку прабабушки. Она бы может и спряталась. Но где та юбка...
13.
А весной мама неожиданно познакомилась с иностранцем Филом. Он работал в Самаре в представительстве бельгийской фирмы, и они пересеклись на корпоративе по случаю Восьмого марта. Бельгиец оказался не женат, прилично говорил по-русски. А главное, сразу запал на симпатичную стильно одетую женщину. Как только мама перестала целиком и полностью циклиться на своей карьере (потому что всего о чем мечтала, она уже добилась) в ней проснулась женственность. И это не могли не оценить окружающие ее мужчины. Сразу стало заметно, что она еще молода, благодаря заботе о себе, прекрасно выглядит, да и природа наделила маму особым обаянием. Недаром папа Синди ждал ее столько лет.
Они с бельгийцем стали встречаться. Он приглашал маму в рестораны, театры. Она водила Фила по самарским музеям. Так как здесь женщина жила совсем недавно, ей приходилось по вечерам штудировать историю города Самары. Она читала дочкины путеводители по музеям, записывала интересные факты.
Мама Синди никогда не была поверхностным человеком и ко всему важному для нее относилась с предельной серьезностью. А это знакомство обозначило для нее дальнейшее направление действий. Она уже вырвалась из родного захолустья. Честь ей и хвала. Но выяснилось, что многие проблемы остались. В этой стране всегда будут проблемы.
Но есть ведь Европа- этот берег обетованный. Раньше у нее не было возможности поменять страну. Но теперь- то она появилась! Неважно, что они едва знакомы. И что бельгиец, которому едва за тридцать, вряд ли собирается менять свое семейное положение, и уж точно не думает брать в жены русскую женщину. Она четко осознавала, что сейчас ей приготовлена роль женщины для досуга. Но, когда это жизнь приносила ей что-нибудь на тарелочке с голубой каемочкой?
Она, как сильная женщина, всегда брала эту жизнь, как быка, за рога, и прогибала под себя.
Продолжение
Предыдущее