Великий композитор Сергей Прокофьев умер 5 марта 1953 года — в один день со Сталиным, своим кумиром. Чтобы похоронить Прокофьева, умершего в один день со Сталиным, его гроб несли по крышам
Так совпало, что их жизни оборвались одновременно, но похороны Вождя и проводы музыкального Гения отличались, как небо и земля. И дело совсем не в пышности процессии, а вот в чём: Сталина несли по улицам, а гроб с телом Прокофьева парил высоко над Москвой. Это не мистика, а факт.
Как вы помните из истории, похороны Сталина вызвали в Москве настоящий коллапс. Прощание с Отцом народов проходило в Колонном зале, и трое суток туда стекались люди. Толпы заполонили улицы, была страшная давка и даже жертвы, о чём запрещали упоминать.
Гроб с телом Прокофьева находился у него дома, в Камергерском переулке, который как раз ведёт к Колонному залу. О том, чтобы вынести его на улицу и доставить в Дом композиторов, не могло быть и речи! Пришлось вызывать команду военных альпинистов, которые проделали немыслимые вещи.
Под покровом ночи гроб вытащили на тросах через окно, подняли и понесли по крышам. Раньше все крыши были скатными, а не плоскими, как на многих современных многоэтажках, поэтому идти было трудно и опасно, расстояние в несколько кварталов преодолели за 5 часов! Вся Москва скорбела, и цветов для Прокофьева достать было невозможно — всё отправляли к Самому Главному Усопшему.
В то же самое время Святослав Рихтер просто задыхался от ароматов. Пианист летел из Тбилиси, и спецборт в Москву был забит охапками цветов для товарища Сталина. К слову, все значительные музыканты страны должны были прервать гастроли, всё отменить и играть возле гроба Вождя. Поэтому многие даже не успели попрощаться со своим близким другом и коллегой Сергеем Прокофьевым.
На траурную церемонию к лауреату шести Сталинских премий смогли прийти всего около 40 человек. Гроб композитора украшали несколько цветочков, с трудом раздобытых, венок из хвои и комнатные растения, которые собирали по соседям. Давид Ойстрах добрался в последний момент и исполнил Первую скрипичную сонату, которую написал Прокофьев. Собравшиеся слушали тоскливые пассажи, которые сам Сергей Сергеевич сравнивал с ветром на кладбище.
Сталин очень ценил Прокофьева, считал его преданным певцом революции. Прокофьев тоже искренне любил Вождя, но опасался его гнева так сильно, что не пережил третий инсульт. В день смерти он работал над новым балетом и волновался, понравится ли его необычная музыка Сталину. О смерти Сергея Прокофьева нигде не сообщалось. Весть об этом передавалась по цепочке друзьями и знакомыми. Вспоминает композитор Карен Хачатурян:
«Не было никаких сообщений, у нас тогда была одна новость и одна смерть — Сталина. Только в конце месяца в газетах появилась заметка — небольшой некролог».