СЕМЬЯ?
Скорый поезд остановился на небольшой станции буквально на минуту, и сразу же стал набирать ход. Выход из первых двух вагонов не производился, поэтому внезапно нарушенная шумным разговором и передвижением людей тишина заставила меня оторвать глаза от книги и посмотреть на источник передвижения.
Девчушка лет шести пыталась обогнать парнишку, идущего впереди нее, для чего схватив его за кофту и как бы придерживая одной рукой, второй пыталась отодвинуть его, чтоб быстро прошмыгнуть мимо по ряду и занять место около окна. Парнишка был шустрее и, видимо, старше сестры лет на пять, так как легко отодвинул ее и плюхнулся на кресло, которое желала занять сестра. Оба начали громко кричать, зовя мать, чтобы известить ее о действиях напарника, чем заставили обернуться всех немногочисленных пассажиров этого вагона.
Стройная молодая женщина с уставшим видом подошла к ним и спокойно заняла последнее свободное кресло в их ряду. После женщины шел мужчина с телефоном в руке, который, посмотрев на шумную троицу, сообщил им, что займет место дальше. И хотя свободных мест рядом было предостаточно, отец семейства, как это выяснилось позже, предпочел уединиться на несколько рядов дальше.
Парнишке вздумалось пойти за отцом, тем самым освобождая место у окна, которое тут же заняла сестренка, но отец знаком дал понять, чтобы тот остался на месте. «Но я тоже хочу сесть дальше!» – громко прокричал мальчик, отчего сложилось ощущение, что члены семейства плохо слышат друг друга. Отец даже не оглянулся на сына, и парень, развернувшись к матери, скомандовал: «Пересядь, я сяду у прохода!» Женщина молча встала и заняла место между сыном и дочерью.
У каждого из членов семейства в руках были телефоны, и каждый из них тут же опустил свои глаза на экран. Но тишина в вагоне все равно не воцарилась. Парнишка на полной громкости перематывал ленту видеороликов, и весь подростковый антураж из видео был прекрасно слышен пассажирам вагона.
Пожилая женщина, сидящая через проход от парня, пыталась показать свою раздраженность громкостью звука, но ни мать, ни сын как будто не замечали происходящего. Спустя примерно полчаса парень переключился на фильм, который был доступен в аудиорежиме для пассажиров этого вагона.
Девочка рисовала что-то, расположившись за откидным столиком у окна, и громко рассказывала матери о том, что происходит на ее рисунке. Мать, не отрывая глаз от своего смартфона, иногда повторяла последнюю фразу дочери, либо просто угумкала в ответ.
Какое-то время каждый из них был поглощен своими действиями, и казалось, что каждый член этой семьи не обращал никакого внимания на других и путешествовал, как если бы был один.
Через какое-то время сестра стала повторять короткую детскую считалку, состоящую из нескольких одинаковых фраз, проговаривая ее по кругу. Брат, не отрывая глаз от экрана, грозно бросил матери, чтобы та приказала ей «заткнуться». Мать молчала, и сын, усилив громкость своего голоса, повторил еще раз: «Скажи ей, пусть заткнется!» Девчушка, посмотрев на молчащую мать, как бы получила от нее одобрение и «усилила» свою громкость считалки, демонстративно продолжая свою речёвку, чем вызвала третий крик брата в адрес матери. Мать подняла глаза от телефона и сказала, что малышка играет.
Парень посмотрел в сторону сестры и поднял новый крик: «Она рисует в моей тетради! Кто ей разрешил ее взять?», вновь адресуя вопрос матери. Женщина, не поднимая глаз от телефона, сообщила, что «тетрадь не твоя». «Ты не слышала? Тетрадь моя! Кто ей разрешил взять эту тетрадь? Где она ее взяла? Это моя тетрадь! Дай сюда!»
Сестра делала вид, что не слышит слов брата, которые в действительности были обращены к матери, а не к ней, и продолжала рисовать, мурлыкая себе под нос новую песенку. Женщина тихо ответила, что тетрадь была взята из черновиков. Но парень не унимался: «Ты плохо слышишь? Я сказал, что это моя тетрадь! Скажи ей, чтобы она отдала ее мне сейчас же!» Женщина медленно повернула глаза в сторону дочери и попросила оторвать один лист, на что парень снова начал возмущаться, что это его тетрадь и ему нужен не один лист, а целая тетрадь. Мать повернулась к дочери и предложила отдать тетрадь брату.
Девчушка в ответ сообщила, что отдавать ничего не собирается и что вообще ей хочется получить свой телефон, чтобы с него срисовывать картинки.
Невозможно было остаться равнодушным или заниматься чтением в такой обстановке, поэтому мое слуховое внимание, само того не желая, оказалось приковано к этой непростой трагедии, которая разыгрывалась на глазах. Дети имели не такую уж и большую разницу в возрасте, однако при этом выстраивали коммуникацию не друг с другом, а через мать, абсолютно игнорируя друг друга.
«Скажи ей заткнуться и отдать мою тетрадь!» – настаивал парень, говоря как в рупор. Мать повернулась к дочери и тихо предложила отдать тетрадь, а самой позаниматься телефоном. «Пусть он вернет мой телефон! Это мне папа подарил!» – вредно заявила девчушка, продолжая рисовать в тетради. «А мне папа подарил тетрадь! Поэтому ты не получишь телефон, пока не вернешь тетрадь, которую мне подарил ПАПА!» – делая акцент на слове «папа», кричал брат.
Эта была первая коммуникация напрямую между сиблингами, хоть и звучала она совсем не дружелюбно. В вагоне стоял накал страстей, который, казалось, ощущал каждый из пассажиров – за исключением этой тройки.
«Он не отдаст тебе телефон, если ты не дашь ему тетрадь», – сообщила мать дочери и предложила немного отдохнуть от рисования, посмотреть мультик по телефону. Девчушка молча отдала тетрадь и стала наблюдать, как мать передает тетрадь брату, получая взамен телефон.
Лыко-мочало – начинай сначала. Круг повторений сделал очередной виток, и все трое опять уставились каждый в свой телефон, где громкость звука из динамиков отсутствовала только у матери. Сын занимался видеороликами, дочь «смотрела» на полной громкости мультфильм, и каждый делал вид, что не слышит и не видит другого.
Поезд уже подъезжал к пункту назначения, и люди стали плавно передвигаться к выходу, чтобы выйти на перрон. Семейство из трех человек тоже продвинулось к выходу, где уже находился их глава. Парнишка послал сестру в пункт назначения, коего и сам, наверное, до конца не понимал, на что получил слабый возглас матери, которая что-то сказала ему. Глава семейства поднял глаза на свою уставшую жену и в манере, знакомой по разговору сыну, сообщил, чтобы она замолчала и не нагнетала истерик. Женщина попыталась объяснить произошедшее, на что тут же снова получила хорошо знакомую тираду: «Заткнись! Закончи свои истерики или можешь идти туда, куда хочешь!»
Держа в руках свои телефоны, все семейство вышло на перрон и двинулось на выход с вокзала. Модно одетый мужчина с двумя детьми, семенившими рядом, и уставшая женщина позади, к которой периодически разворачивали свои взгляды сын или дочь.
Непростая история, в которой явно прослеживается тенденция выстраивания отношения на примере взаимоотношений родителей. Семья, где за полтора часа пути ни разу не прозвучало имен детей или взрослых, где дети с точностью копируют «разговоры» родителей.
Что возьмет сын от отца? Как сможет он выстраивать в своей взрослой жизни отношения с противоположным полом, если примера для подражания счастливых коммуникаций не было перед глазами? Как сложатся в дальнейшем его отношения с отцом, если отец потеряет свое финансовое превосходство?
Как сможет дочь раскрыть свою женственность в подростковом возрасте, если на примере матери вместо женственности будет считываться «слабость и неуважение»?
Что произошло в жизни еще достаточно молодого мужчины, что он выстраивает свои отношения подобным образом? Что есть семья для него? А любимая женщина?
И эта стройная уставшая женщина, безысходность которой читается во всем ее теле, а не только во взгляде. Сможет ли она выйти из такого регистра своего существования?