Обострение ситуации вокруг Крыма в конце сентября 1941 года, и взятие противником Перекопа, заставило руководство 4-го отдела НКВД активизировать работу над списками лиц, которых планировалось привлечь в ряды партизан. Однако, работа велась достаточно медленно. Разрабатывались планы, пособия, наставления.
На основании захваченных у партизан документов противник указывает:
«Каждый отряд и каждая группа (рота) имеет своего командира, начальника штаба и комиссара или политрука, которые кроме боевого руководство осуществляют политическое и военное обучение. По поводу уровня этого обучения говорит план работ:
7:00 Подъем
7:00-7:45 Построение
8-9 Хозяйственные работы
9-9:30 Политинформация
9:30-11 Завтрак
11-11:30 Чистка оружия
11:40-15:00 Обучение
15:00-15:50 осмотр оружия
15:50-16:00 смена постов
16-18 Обед и хозяйственные работы
18-19 Учеба
19-21 Свободное время
21-21:15 Построение
21:20 Отбой
Особенности партизанской тактики:
Политическое значение партизанского движения
1. Патриотизм
2. Учение Ленина – Сталина
3. Готовность к самопожертвованию
4. Борьба с трудностями
5. Доверие к командирам
Разведка и деятельность партизанского патруля:
1. Систематическая разведывательная деятельность – всестороннее наблюдение за силами и вооружением противника, смелость, храбрость и уровень подготовки к шпионской деятельности разведгрупп
2. Быстрота и точность передаваемых сообщений
3. Молчание и тихое перемещение при смене позиций – маскировка –
захват и допрос пленных
4. Диференциация (разделение) отношения к окружающему обществу и
населению
Подготовка и проведение операций
1. Нападение на штабы и квартиры
2. Срыв обеспечения частей путем грабежа и захвата трофеев
3. Нападение и уничтожение небольших групп противника
4. Слежка
5. Взятие в плен военных
6. Нападения на склады и базы
Условия успеха
1. Состояние здоровья групп
2. Вооружение
3. Соответствующая одежда
4. Замаскированные перемещения
5. Отход по заранее подготовленным путям
6. Знание сил, подготовки и применения
Проведение операций
1. Бесшумность
2. Быстрота, неожиданность, маневренность – применение огневого
удара: ружья, пулеметы, ручные гранаты
3. Решение задач – быстрота, порядок, планомерность при
нападении.
4. Постоянный контакт с руководством
5. Выставление охранения
6. Сбор документов, оружия и пленных
Окончание акций
1. Выставление постов
2. Ускоренный отход
3. Предупреждение об отходе
4. Анализ потерь и сил
5. Первая помощь раненым
6. Наблюдение за силами и направлении движения противника» .
Фактически, это просто перевод пособий и рекомендаций по организации партизанского движения, централизованно изданных для партизан СССР, которые попали в руки противника. Это не крымские документы. Пока, по состоянию на начало октября 1941 года планировалось, что в случае чего, партизанами станут истребительные батальоны. Об этих формированиях, равно как о МПВО и пожарной охране пишут мало, ибо это структуры НКВД. Истребительные батальоны (а, их было в Крыму и Севастополе 33, примерно по 200 человек каждый) предназначались для борьбы с диверсантами, парашютистами и.т.д. Некоторые из них были велосипедными, некоторые даже моторизованными.
25 августа 1941 года вышел приказ НКВД СССР 001151 согласно которому, существующие оперативные группы НКВД по борьбе с десантами и диверсионной работой в прифронтовой полосе реорганизовывались в 4-й отдел НКВД[1]. Этот же отдел, в случае необходимости, должен был заниматься партизанским движением. Начальником 4-го отдела стал капитан П.М.Фокин.
С сентября 1941 года истребительные батальоны замыкались на 4-й отдел НКВД. В числе прочих задач 4-й указывалось, что задачей отдела в том числе является: «1) повседневное руководство организацией истребительных батальонов, партизанских отрядов и диверсионных групп и их боевой деятельностью…»[2].
Исходя из сохранившихся первичных документов, следует сделать вывод, что практических шагов по созданию материально-технической базы партизанского движения до середины октября 1941 года не предпринималось. Теплая одежда, палатки, котлы, одеяла почти не заготавливались, продовольствие закупалось в очень ограниченных объемах. Продовольствие, заранее, в лес не вывозилось.
До последнего момента в Крыму работали базы, склады, магазины, и лишь, когда противник прорвал советскую линию обороны, материальные ресурсы начали вывозить в лес.
По ходатайству ОК ВКП(б) и НКВД Крыма с трофейных складов в Бахчисарае и Ангаре было выделено 5 тысяч трофейных и устаревших винтовок с боекомплектом по 100 патронов на каждую. Однако, следует еще раз подчеркнуть, что это вооружение было выделено не для вооружения партизанских отрядов, как указывает ряд авторов[3], а для оснащения истребительных батальонов.
Истребительные батальоны получили винтовки разных систем:
-польских системы “Маузер” как польского, так и немецкого производства, винтовки «Мосина» под патрон «маузер», которые были получены со складов в Ангаре.
-румынских - “Манлихер”, японских - “Арисака”, старых русских - “Бердана”, со складов в Симферополе
-английских - “Ли-Энфилд”, со складов в Бахчисарайском районе
Кроме того, на местных предприятиях и в оружейных цехах севастопольского флотского завода № 1127 было восстановлено и приведено в боевую готовность все учебное оружие, имевшееся в военкоматах, учебных заведениях и в организациях Осоавиахима. Это были в основном отечественные винтовки и карабины системы Мосина, станковые пулеметы «Максим» и несколько ручных пулеметов системы Дегтярева. Был осуществлен переучет охотничьего оружия, и, прежде всего, охотничьих карабинов, переделанных их винтовок системы Мосина. Часть этого вооружения была использована для нужд партизанского движения, т.к. в его состав, действительно, частично влились истребительные батальоны, но, далеко не все.
В том случае, если бы все истребительные батальоны стали бы партизанскими отрядами, это оружие, действительно пошло бы на вооружение партизан, но, в связи с привлечением личного состава этих батальонов в качестве стрелковых частей, количество «партизанского» оружия резко скоратилось.
Оружие для дооснащения партизанских отрядов было выделено дополнительно 1,8 тыс. единиц оружия. В том числе, для вооружения партизан мобилизуемых по партийным спискам и по спискам хозяйственного актива НКВД Крыма было дополнительно выделено 1,5 тыс. винтовок устаревших систем. Вооружение истребительных батальонов планировалось передать партизанам. Вооружение поступало с армейских складов в распоряжение 4-го отдела НКВД, который потом распределял оружие и боезапас по отрядам через уполномоченных.
Вопреки распространенному мнению, командование войсками Крыма для нужд партизан было выделено достаточно много тяжелого вооружения: 30 ручных пулеметов “Льюис”, “Шош”, 20 пулеметов “ZB-53”, 12 польских М-08 (аналог пулемета «Максим» под «маузеровский» патрон). Были выделены 20 ручных пулеметов «ДП».
Помимо этого, было выделено оружие местного производства: 74 шт. ротных 50-мм минометов. К сожалению, из-за нераспорядительности партизанского командования или нехватки времени у, это вооружение было захвачено противником. Кроме того, были выделены 5 тыс. гранат Симферопольского производства. Но, гранаты местного производства оказались низкого качества. Из воспоминаний И.Г. Генова:
«10.11.41 г. Вчера чуть не погибли наши т. Ткаченко и Пустовой – они вели наблюдение за Ускутской дорогой... Идут румыны, человек 10-12. Они бросили гранаты – не разорвались, бросили еще – то же. Румыны открыли огонь, наши еле-еле спаслись... К концу дня я решил проверить наши гранаты (Симферопольского завода). Бросили в ущелье 40 штук – ни одна не взорвалась. Теперь мы не имеем своей “артиллерии”. Какой-то подлец их изготовил, а дурак принял. Жаль, что здесь нет Каранадзе, чтобы он сам убедился, какими гранатами нас снабдил...» [4]
Позднее, вопрос с вооружением партизан был решен за счет подбора оружия, брошенного отступающими частями или получения излишков вооружения у отходящих частей РККА. За счет этих мер, отряды оказались оснащены оружием в достаточном количестве, а, иногда и в избытке, что позволило большинству отрядов отказаться от использования «оружейной экзотики». В частности, в районе кордона Аспорт, противник отмечает захват склада с английскими, японскими и устаревшими русскими винтовками.
Несмотря на то, что, вроде бы, вопрос о подборе кадров рассматривался в июне, июле, августе 1942 года, при рассмотрении этого же вопроса в начале сентября, и в протоколе была указана необходимость «…проработать вопрос подбора кадров для партизанского движения». При этом, даже к середине октября кандидатуры командного состава еще не были утверждены. Формально работа вроде бы как велась, но реальные действия не предпринимались. Только с 6 октября 1941 года, после принятия соответствующего решения обкомом ВКП(б) была начата определенная работа по подбору добровольцев в ряды партизан со стороны СНК и органов ВКП(б). Резервом для подбора кадров для партизанского движения стали:
-освобожденные партийные работники, не подлежавшие призыву (руководящее звено)
-коммунисты, не подлежавшие призыву в армию по возрасту или состоянию здоровья
-некоторые специалисты и учащиеся, имеющие «броню» от призыва.
-руководители и парторги колхозов, совхозов, предприятий.
Списки партизанских отрядов, изначально, формировались НКВД на добровольной основе, по трем спискам: от НКВД (как правило, это были списки истребительных отрядов, пожарной охраны и милиции), от СНК (хозяйственный актив) и по спискам партийного актива. Как показывает работа с мемурами и партийными документами, у части выделенного для ведения партизанской работы хозяйственного и партактива, бытовали взгляды, достаточно далекие от идеи всенародной борьбы с противником. Из воспоминаний партизана Дементьева:
«3-й Симферопольский отряд состоял исключительно из городских жителей, среди которых преобладали руководящие партийно-советские кадры Симферопольского района. В лес они пришли с чемоданами, баулами, чувствовалось, что они принесли в лес золотишко и периодически его перепрятывали. Всё это выглядело очень забавно. И настроение в отряде было совсем не боевое - переждать в лесу месяц-другой, а там наша армия разобьёт всех врагов, и можно будет возвращаться на свои высокие должности».
Примерно такие же настроения бытовали у партизан в Аджимушкайских каменоломнях. Отряд размещенный в каменоломнях за весь период, до освобождения Керчи советскими частями, не совершил ни одного боевого выхода. Похожие настроения бытовали и в Старокарантинских каменоломнях, где даже разгорелся конфликт между «военными» и «партийными».
Но, это лишь отдельные эпизоды, показывающие, что в ряды ВКП(б) начали просачиваться люди, интересы которых были далеки от интересов партии и государства. Каким образом эти люди попали в списки партизан? Ответ прост: многие из них были мобилизованы не в добровольном порядке, а через военкомат. В то же время, многие партийные и хозяйственные работники шли в отряды вполне осознанно. Я понимаю, что традиционная советская идея «всенародной борьбы с врагом» не в полной мере согласуется с этим фактом, но немногочисленные сохранившиеся документы военного комиссариата говорят о том, что людей именно призывали в партизанские отряды через РВК, в основном, из числа лиц, имеющих «броню» от призыва.
Часть лиц этой категории уже служила в истребительных батальонах, и должна была стать партизанами. Однако жизнь внесла свои коррективы. Авторы сборника «Партизанское движение в Крыму указывают»: «Весь крымский лес был разбит на пять оперативных районов, в которых должны были сосредоточиться 29 партизанских отрядов (кроме этого, три отряда из Ленинского, Маяк-Салынского районов и г.Керчи должны были разместиться в каменоломнях Керченского полуострова). Отряды комплектовались в каждом районе и городах Автономной республики силами местных партийных комитетов из партийных, комсомольских активистов, специалистов, не призванных к этому моменту в действующую армию, а также из находящихся в запасе военных. Основой для создания отрядов стали т.н. истребительные батальоны — вспомогательные части, сформированные местными отделениями НКВД для борьбы с диверсантами противника, охраны предприятий и военных объектов». [5]
Эту общую информацию следует немного уточнить. Как указывалось ранее, далеко не во всех случаях основой для формирования партизанских отрядов служили истребительные батальоны. Изначально, действительно, 4-й отдел НКВД (начальник – капитан госбезопасности Фокин), который, в соответствии с директивой № 001151 должен был организовать подготовку партизанского движения, планировал перевести истребительные батальоны в партизанские отряды, усилив их партийными и советскими кадрами.
Ряд авторов указывает, что все истребительные батальоны должны были стать партизанскими отрядами, однако, исходя из перевода документов НКВД, захваченных противником в Симферополе, в бывшем здании НКВД, можно сделать вывод о том, что лишь двенадцать истребительных батальонов (из 35 сформированных) планировалось перевести на партизанскую работу. Об этом пишет И.Г.Генов в своем дневнике: «Сегодня встретился с Мокроусовым. Его я застал в штабе народного ополчения. Он огорошил меня:
— Ты знаешь о том, что Смирнов забрал твоих партизан?
Я не сразу понял, о чем идет речь. Только когда мы остались одни, Алексей Васильевич объяснил, что Смирнов дал указание истребительным батальонам половину личного состава направить в Симферополь, где предполагается сформировать из них стрелковый полк» [6].
По немецким агентурным данным, для партизанской борьбы были выделены истребительные батальоны 4 (Саки), 19 (Бахчисарай), 31 и 32 (Симферополь), 14 (Ялта), 15 (Алупка), 29 (Зуя), 30 (Карасубазар), 16 (Судак), 17 (Старый Крым) 18 (Феодосия)[7]. Эти данные подтверждаются и советскими документами.
Часть истребительных батальонов в партизанский лес не вышла. Часть личного состава истребительных батальонов отказалась уходить в партизаны, и ушла с отступающими частями РККА. Некоторые истребительные батальоны были использованы советским командованием в качестве стрелковых частей.
В своих документах посвященных партизанскому движению, противник указывает: «Новое партизанское движение Крыма сформировалось как из партийной организации, так и из НКВД, милиции и Красной Армии. Еще до начала войны и уже в течение войны были созданы гражданские группы помощи, которые кроме общей противовоздушной защиты и защиты заводов были направлены на раскрытие саботажа, выявления шпионов и парашютистов. Такие группы созданы по районам и названы «истребительными отрядами». Из этих отрядов также как и из партийных организаций и набирались добровольцы для партизанского движения» [8].
Далее следует достаточно интересная фраза:
«Поскольку добровольное движение не привело к намеченным целям, была организована мобилизация мужского населения (частично также и женщин, если речь идет о медицинском персонале) через военкоматы и созданы партизанские группы и отряды. Из этого следует, что в рядах партизан достаточное количество людей, которые идейно чужды большевикам» [9].
(Отчет начальника IV отдел РСХА (гестапо) начальнику Главного управления имперской безопасности «Партизанское движение в районе западного Крыма. Развитие, состав и задачи партизанского движения». Берлин, 27 февраля 1942 года)
Возможно, доля правды в этом есть, т.к. мобилизационные ресурсы полуострова, действительно были истощены. Однако, в большей степени, этот документ, составленный на основании документов, захваченных в партизанских отрядах, отражает настроения партизанского командования в феврале 1942 года. Это практически калька с февральского донесения А.В. Мокроусова. На причинах возникновения такого мнения у партизанского командования, мы остановимся чуть позже.
После падения Перекопских позиций, в октябре 1941 года, советские войска отошли на Ишуньские позиции. Именно в этот период начинается подготовка баз для возможного ведения партизанской борьбы. Как правило, в качестве штабов партизанских районов намечались уже существующие строения лесничеств Крымского заповедника, бывшие казармы дореволюционной лесной стражи.
Наблюдается несколько отдельных баз, обустройство которых было выполнено, действительно, заранее, в октябре 1941 года. Три из них, если доверять немецким документам, имели даже телефонную связь с городами, но связь была проводной и проложена она была открыто. Подступы к некоторым базам были прикрыты трехамбразурными дотами, сложенными из бутового камня.
Сейчас, имея, более или менее полную информацию, из различных источников, можно прийти к выводу, что при организации партизанского движения, НКВД и ОК ВКП(б) допустили существенную ошибку. Исходя из опыта Гражданской войны, организаторы партизанского движения планировали удерживать за собой отдельные районы, перехватив подъездные пути.
Эти настроения И.Г. Генов впоследствии отразил в своих воспоминаниях, описывая представления о ведении партизанских действий в те дни:
«Оккупанты, как правило, будут находиться в городах. В деревню они не пойдут. Вот в деревнях-то мы и будем хозяйничать. Единственное, на что гитлеровцы могут пойти, — это выделить часть войск на охрану своих коммуникаций»
Соответственно, партизанское движение ориентировалось не на мобильные, подвижные отряды, не привязанные к определенному месту, а на стационарную оборону определенных районов, на манер армейских частей. В связи с этим, подходы к лесничествам и турбазам, которые планировалось превратить в базы партизан, прикрывались дзотами и дотами, построенными из бутового камня. Упоминания о дотах и дзотах содержатся в немецких документах, а, так же в воспоминаниях партизан. Некоторые доты и дзоты (например, в районе деревни Коуш) были захвачены и использовались противником. Остатки этих сооружений были обнаружены при разведках местности.
Ладно, вернемся к военным действиям.
19.10.41г.
Для восстановления положения, прибывшая после Григорьевского десанта из Одессы 157-я дивизия была передана из армейского резерва в «опергруппу Батова». Принято писать, что дивизия крепкая, кадровая, но допросы пленных немцами дают чуть другую информацию: да в ней были бойцы срочной службы, но в основном, кавказцы.
Переброска 157-ой сд была осуществлена вместе с танками, и по состоянию на 07.10.1941 года в ее составе указан танковый батальон, который действует совместно со 141-м разведбатом 157-ой сд. В составе танкового батальона указаны 7 танков типа «БТ» и 10 танкеток. При этом, указано, что все танки Т-26, один танк «БТ-7» и две танкетки оставлены в Севастополе на ремонт.
Однако и противник начал усиление своих частей на Ишуньском направлении. Пользуясь подходом 8-й румынской кавбригады, командующий 11-й армией Э.фон Манштейн начал подтягивать части ХХХ корпуса (72-ю и 170-ю ПД) к Перекопу. За ночь артиллерия 54-го корпуса была усилена за счет прибывших из 30-го корпуса орудий. Прибыли два тяжелых дивизиона корпусного подчинения, сверхтяжелый мортирный дивизион, дивизион легких гаубиц (10,5см), дивизион 10см пушек .
Утреннее донесение 54-го корпуса в штаб 11-й армии: «Оживленные действия авиации над тремя атакующими дивизиями. В остальном без особых происшествий»
Из промежуточного донесения немецкого 54-го корпуса в штаб 11 армии: « в 6.00 после 10 минутной артподготовки 73-я ПД правым полком (186-й ПП) атаковала и достигла двух маленьких озер в 2,5 км Северо-западнее Ишуни. После короткой жесткой борьбы левофланговый 170-й пехотный полк захватил Казенный участок № 8. В 7 часов последовал советский контрудар, силой до полка, против правого фланга дивизии из Ишуни. Удар поддерживался авиацией и, частично, танками» .
Журнал боевых действий 73-й ПД более подробно описывает события. «В 6.15 из состава 170-го полка была направлена разведка в район станции «Ишунь-почтовая» (разъезд перед участком №8). По донесению командира 170-й полк после разведки атаковал без предварительной артподготовки и захватил селение. После короткой борьбы захвачено 200 пленных, укрывавшихся в домах. Таким образом удалось решить проблему на фланге 186-го полка, что позволило ему продвигаться дальше. 170-й полк вместе со 173-й велосипедным эскадроном зачищали район солеварни и установили локтевую связь с правофланговым 97-м полком 46-й ПД (около 7 утра). в 7 часов захвачено селение юго-восточнее станции «Ишунь-почтовая» (скорее всего, участок №9, правда, на советской карте их два под номером 9, имеется в виду тот который расположен северо-западнее). 186-й ПП атаковал в 6 утра после короткой артподготовки. Продвижение привело к быстрому захвату местности. В 7 утра достигнута линия 940-976 (ориентиры приведены на карте). Полк столкнулся с упорным сопротивлением на линии 941-977. Противник занимает позиции за небольшим соленым озером. Из-за упорного сопротивления русских продвижение остановилось.»
Далее, и 46-я и 73-я пехотные дивизии пишут о мощном советском ударе в двух направлениях. 73-я ПД атакована из района Ишуни, силами до полка, поддерживаемого артиллерией, частично танками и авиацией.
Из журнала боевых действий 73 ПД «… в 7часов 30 минут последовал мощный контрудар русских, поддерживаемый танками и реактивной артиллерией. Удар наносился силами полка на участке 186-го и 170-го полков вдоль железнодорожной линии. Для отражения вражеского контрудара 170-й полк был усилен 2-й ротой 173-го противотанкового дивизиона и одним батальоном 213-го полка. До обеда были отражены два последовательных удара противника. Удары поддерживались танками и налетами авиации. В течение дополуденного времени противник постоянно подвозил новые части из Ишуни на грузовиках» .
Противник пишет о том, что советские атакующие части поддерживали 6 артиллерийских батарей из района Средний Сарай.
46-я пехотная дивизия тоже отмечает мощный удар, силой до полка, поддерживаемый танками и авиацией: Она под натиском советских войск сначала отошла, а, затем, при поддержке артиллерии вновь вернула свои позиции, занятые накануне вечером. Противник пишет о том, что отразив удар советских войск с огромными потерями, части 54-го корпуса в 15.30 сами перешли в наступление, разгромив советскую оборону.
Отчет 54-го корпуса пишет о том, что удалось захватить д.Ишунь. Правда, для этого пришлось ввести в бой на правом фланге весь 213-й полк (73-й ПД), и ввести в бой 121-й полк 50-й ПД. В 16,30 была захвачена северная окраина Ишуни, а в 17,30 части 46-й ПД захватили само селение. Противник захватил пос. Казенный участок №9. На левом (западном) фланге советской обороны образовалась огромная брешь, прикрытая только на второй линии обороны, вдоль р. Чатырлык силами 172-й СД. Противник пишет о том, что передовые части 73-й ПД были остановлены огнем артиллерии из-за р. Чатырлык .
Из журнала боевых действий 73-й ПД, описывающих те же события: «В 15,30ч. 73-я дивизия возобновила наступление после артиллерийской подготовки. Наступление велось силами 213-го полка (справа) и 186-го полка (слева). Наступление поддерживалось «Штуками». Наступление велось при сильном сопротивлении противника. К 17 часам 213-й полк вышел на линию (указаны ориентиры), 186-й полк прорвал линию обороны, захватил Ишунь-север, и, совместно с частями 46-й ПД к 18 часам захватил Ишунь. 170-й полк получил приказ своим 3-м батальоном продвигаться линии дороги, зачищая местность, обеспечивая правый фланг 186-го полка… Вскоре все селение было захвачено. Около 19 часов был отражен контрудар противника. В поздних сумерках была выявлена новая артиллерийская группа противника, юго-восточнее Ишуни, состоящая из 3-х батарей» .
Прорыв немецких войск после обеда 19.10.41г. (на карте указаны ориентиры, упоминаемые в немецких документах)
В описании событий, советские авторы единодушно указывают, что утром 19 числа была произведена атака силами 157-й стрелковой дивизии и конников группы Д.И.Аверкина, и, что эта атака была успешной.
Документы противника эту информацию не подтверждают: бойцов 157-й СД и 48 КД нет в составе пленных за 19 число. В списках потерь 157-й СД за 19 число потери минимальны, есть потери в 1 батальоне 633 полка на следующий день 20.09. В 48-й КД потерь вообще нет. В то же время П.И.Батов пишет: « На второй день боев командование вражеских войск ввело в дело вторые эшелоны. Наступающие части вышли в район деревни Ишунь, и был момент, когда стал боевой группой даже штаб дивизии. Г. В. Полуэктов лично руководил установкой орудий на прямую наводку. Начальник политотдела В. М. Гребенкин вместе с политруком роты Дмитрием Петровичем Фасолем повел людей в контратаку. Секретарь дивизионной парткомиссии Ф. И. Винокуров, вспомнив свой опыт зенитчика, подбежал к батарее морских зениток, поставил их на прямую наводку и с помощью разведчиков открыл огонь по пехоте и танкам. Именно в этот критический момент капитану Георгию Филипповичу Сонину был дан приказ контратаковать и отбросить вражеские части от Ишуни. Славные моряки-черноморцы потеснили немцев, упорно и храбро дрались весь день, и, лишь когда стемнело, я приказал отвести батальон на Чатырлык. В 15.00 19 октября — контратака на Ишунь 48-й кавалерийской дивизии силою двух полков, без поддерживающей артиллерии. Конники отбросили немецкие части и закрепились севернее Ишуни». В связи с этим, возникает вопрос: а верно ли утверждение о том, что 19.10. атаковали 48 КД и 157-я СД?
22-я ПД сообщила о пленении 21 человека из 417-го и 530-го СП и 7 человек из 1-го батальона 7-й бригады. 46-я ПД сообщила о пленении 342 человек, но почти все они относятся к 156 и 106 СД, за исключением 77 человек из 865-го полка 271-й СД. Новых частей не отмечается. Пленные сообщили, что в контратаке в направлении Бромзавода участвовали части 106-й СД, морского подразделения и 2-го батальона резервного 530-го полка. По данным немецкой разведсводки контратака 19.10.41г. контратаковали 530-й СП, 183-й разведбат и ряд более мелких подразделений 156-й СД. Судя по всему, именно в этой атаке погиб командир 530-го полка подполковник Зайвый. Исходя из логики немецких документов, 157 СД в этот день не атаковала.
Ситуацию удалось прояснить, используя документы отдела 1С 46 ПД. Выяснилось, что один полк этой дивизии (633 СП) около 18 часов был выдвинут на передовую, но в дневном ударе участия не принимал. В протоколе допроса старшего лейтенанта, начальника штаба 1-го батальона 633-го СП, перебежавшего в расположение 42-го пехотного полка 20.10, содержатся достаточно интересные данные. Он сообщил, что 716-й СП находится в районе Большой Магазинке, 384-й СП находится западнее Воинки. 633-й стрелковый полк 18.10. получил приказ занять позиции в районе пос. Казенный участок № 9 (3-й батальон), левее располагался 1-й батальон, далее 2-й батальон.
Удивляет то, что из кадровой «крепкой» дивизии к противнику перебегает офицер, занимающий штабную должность (пусть даже низового уровня). Это говорит о нездоровой атмосфере в частях. Возможно, ответ на вопрос: «Почему немецкие войска достаточно быстро прорвали Ишуньские позиции?» содержится в допросе капитана-перебежчика из штаба 156-й СД: « Части морально разложены, после боев на Перекопе небоеспособны, особенно ухудшило боевой дух пополнение азербайджанцами и грузинами из Батуми, усилившее разложение личного состава».
Еще одна интересная фраза: « …417-й полк был пополнен за счет штрафников (политических заключенных), а так же заключенных Симферопольской тюрьмы, которые в большинстве своем перебежали к противнику…». Все встало на свои места. С таким воинством удержать рубеж было нереально.
Около 19 часов первый батальон 633 полка был брошен в атаку, его поддерживали два дивизиона 85-го легкого артполка и танковый батальон 157 СД (по непонятным причинам, в перечнях вхождения он в составе 157-й СД не указан, хотя номер его известен). Перебежчик указал, что 19.10.41г. при попытке атаки батальоны понесли тяжелейшие потери от немецкого минометного и пулеметного огня (скорее всего эти потери показаны в сводках за 20 число).
В третьем межозерном дефиле 9 СК немного отошел, оставив Уржум, но основные свои позиции удержал. Стрелковые части на этом участке поддерживали дивизионная артиллерия и морская батарея. Из допросов пленных, немецкой 46-й ПД: « Лейтенант, командир взвода 6-й роты 397-го полка, перебежавший ранним утром 19.10 в районе высоты 18,4 сообщил: « 1-й батальон 397-го полка был пополнен 4.10.41г. за счет 8-го полка 1-й Крымской дивизии и располагается юго-западнее Уржино в резерве 534-й полк располагается 3 км на восток-юго-восток от Уржино на полевых позициях. 442-й полк 106-й СД в районе западнее Чигары. 1 км на восток-юго-восток от Уржино на берегу Сивашей находится 152мм батарея, состоящая из 4 орудий в деревянных двориках». Возможно, батарея 121 была перенесена на новую позицию. Эта информация требует перепроверки на местности, но в более поздних немецких документах отмечается захват 8 стационарных морских орудий в районе Томашевки.
Далее, из того же документа: «Младший лейтенант командир взвода 8-й роты 397-го полка перебежавший 18.10 сообщил, что позади 3-го батальона 397-го полка севернее Уржино находится заградительный отряд. Состав неизвестен. на его позициях пулемет и противотанковая пушка. 6.10.41г. 3-й батальон получил пополнение 400 человек из Сталино (Донецк). В основном молодые люди, крестьяне».
Немецкая 22-я пехотная дивизия явно буксовала, ссылаясь на то, что ее продвижению мешает огонь тяжелой артиллерии. В связи с этим, у 73-й ПД забирают часть артиллерии, и передают в 22-ю ПД. Из журнала боевых действий 73-й ПД: «Из дивизии убыли 4-й дивизион реактивной артиллерии, 737-й тяжелый артиллерийский дивизион, батарея 190-го дивизиона штурмовых орудий, штаб 49-го артполка, дивизион 818-го корпусного тяжелого артполка, румынский 54-й дивизион. Указанная артиллерия передана левофланговой дивизии корпуса»
Противник отмечает над Перекопом и Ишунью вылеты 148 советских истребителей и 66 бомбардировщиков. Немецкий 4-й авиакорпус атаковал крымские аэродромы и позиции под Ишунью 122 бомбардировщиками под прикрытием 66 истребителей. По числу самолетов, вроде бы паритет, но результат разный Противник пишет о 16 сбитых советских самолетах, указывая потерю 3 своих (1 истребитель и 2 бомбардировщика Ю-88)
Советские данные, к сожалению, отмечают даже большие потери. Шестерка Пе-2 флотского 40-го бомбардировочного авиаполка с аэродрома Сарабуз (все исправные машины, базировавшиеся на этот аэродром) под командованием командира эскадрильи капитана Чеботарева была сбита немцами в полном составе. Их должны были сопровождать шесть Як-1 с аэродрома Ротендорф (скорее всего 13-й ИАП). Однако, по неизвестной причине, армейцы отстали в районе линии фронта. Шестерка самолетов ДБ-3 2-го минно-торпедного авиационного полка ВВС ЧФ с аэродрома Карагоз вылетела без сопровождения. (Все исправные ДБ-3, базировавшиеся на этот аэродром). В результате ни один самолет на аэродром не вернулся. Два из них совершили аварийную посадку на своей территории, остальные погибли. Остальные четыре атакованные группы имели меньшие потери. В общем счете, за один день, советская сторона потеряла 18 самолетов (6 самолетов Пе-2, 6 ДБ-3, два МиГ-3, два И-16, 1шт. МБР-2, 1шт. И-5)
Допросы пленных, содержащиеся в немецких документах, дают очень интересную информацию, например, данные о заградотрядах: « Эти заградотряды имеют задачу отлавливать солдат, покинувших свои боевые порядки и сдающихся в плен. Пленные из этих отрядов сообщили, что они отлавливают «дезертиров», покинувших без разрешения свои боевые порядки и имеют указание передавать их трибуналу. Оба пленных из такого отряда сказали, что они лично никого не расстреливали, однако их командование, особенно, когда задержанные были пьяны, расстреливало их из револьвера». Ради интереса, суточный рацион советского бойца на тот момент, в Крыму, состоял из двух котелков супа, 900 гр. хлеба и 150гр. водки».
[1] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов т.2 Кн.1 –М. «Русь» 2000г.
[2] З архивiв ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. К. 2000 №1
[3] см., например, Е.Б.Мельничук Партизанское движение в Крыму. Книга 1 Накануне. –Львов «Гриф-фонд» 2008г.
[4]И.Г.Генов «Дневник партизана» Тетрадь 1-я. Фотокопия. Архив автора.
[5]Партизанское движение в Крыму – Сборник документов СОНАТ, Симферополь 2006 г.
[6]И.Г.Генов «Дневник партизана» Тетрадь 1-я. Фотокопия. Архив автора.
[7] NARA T-312 R-365 fr. 0041
[8] NARA T-175 R-235 fr. 723923-723938
[9] Там же.