Я рассказал дону Хуану, что думаю по поводу моего опыта и поделился своими соображениями относительно случившегося. Для научной работы, которая изначально планировалась, это просто губительное обстоятельство, настоящая катастрофа. Насколько я понимаю, и с точки зрения обучения магии событие было не менее катастрофическим. Я сказал, что с меня хватит одной встречи с миром духов.
Пришлось признаться, что всё произошедшее во время пейотной церемонии, более чем интересно, но вновь искать Мескалито я не собираюсь. Достаточно переживаний! Я совершенно не гожусь для таких приключений. Мне абсолютно ясно, что такие истории не для меня!
Одним из побочных следствий употребления пейота было странное недомогание — какой-то непонятный страх, какая-то тревога и меланхолия, не поддающаяся точному определению. И я в этом не находил ничего хорошего. Ответная реакция на галлюциногенное растение оказалась не просто одним из видов психофизического дискомфорта. Моё состояние было крайне неблагоприятным и очень уж пугающим.
Дон Хуан рассмеялся и сказал:
— Ну вот, ты и начал учиться.
— Хорошенькое обучение! Пусть так учится кто-нибудь другой.
— Любишь ты преувеличивать.
— Да ничего я не преувеличиваю!
— Ещё как. Жаль, что преувеличиваешь ты только плохое, во всём замечая одни плохие стороны.
— Для меня, насколько я понимаю, здесь вообще нет ничего хорошего. Мне страшно, а остальное меня мало интересует.
— В том, что ты боишься, нет ничего неправильного. Испытывая страх, ты воспринимаешь вещи по-другому. Когда тебе страшно, ты видишь всё по-новому.
— Меня это не трогает и мне нет дела до этой "новизны". Я чувствую, что лучше оставить Мескалито в покое. Дух пейота меня просто подавляет. И ничего я в этом хорошего не вижу.
— Хорошего, действительно, мало. В том числе и для меня. Не ты один сбит с толку.
— Ты-то здесь при чём?
— Я думал о том, что ты видел прошлой ночью. Без сомнения, Мескалито играл с тобой, вот в чём штука. Это был явный знак.
— Что ещё за знак, дон Хуан?
— Мескалито указывал мне на тебя.
— Указывал что?
— Вначале мне это было неясно, а теперь я, кажется, понимаю. Он сказал, что ты "избранный" (escogido). Мескалито указал мне на тебя и дал знать, что ты избранный.
— Я что, избран среди прочих для какой-то цели или выполнения миссии?
— Я имею в виду, что Мескалито сказал, что ты можешь оказаться тем человеком, которого я ищу.
— Как же он тебе это сказал, дон Хуан?
— Он сказал мне это тем, что играл с тобой. Это и значит, что ты избранный; ты избран для меня.
— Что это значит — быть избранным?
— Существуют некоторые тайны, известные практически мне одному. Среди них есть такие, которые я могу открыть только избранному. И вот я вижу, как ты играешь с Мескалито; той самой ночью мне стало ясно, что ты и есть такой человек. Но при этом ты не индеец. Невероятно!
— Но что это значит для меня, дон Хуан? Что мне делать? Как такое событие повлияет на мою жизнь?
— Я принял решение и буду учить тебя тайным вещам, составляющим судьбу человека знания. Да, события текущих дней показали, что я имею право открыть тебе тайны, которые сделают тебя человеком знания.
— Ты имеешь в виду тайны, связанные с Мескалито?
— Да. Но это ещё не всё, что я знаю. Есть тайны иного рода, которые мне нужно кому-нибудь передать. У меня самого был учитель, бенефактор, и я также после определённых испытаний стал его избранным учеником. Он обучил меня всему, что я знаю.
Я опять спросил, что же потребуется от меня в этой роли. Он сказал, что потребуется только одно — учиться, учиться в том смысле, который мне начал открываться с недавнего времени.
Дело, таким образом, поворачивалось неожиданной стороной. Только я собрался известить дона Хуана о своём решении оставить идею учиться знанию о пейоте, как он сам предложил мне стать его учеником в полном смысле слова. Я плохо понимал, что он имеет в виду; но было ясно, что это нечто очень серьёзное.
Я принялся отпираться, ссылаясь на то, что совершенно не готов к этому и не обладаю необходимыми для ученика способностями. К тому же, предложенная деятельность предполагает наличие изрядной храбрости. А её-то у меня и нет.
Я заявил, что по своему характеру более склонен уступать главную роль и просто наблюдать со стороны, а также предпочитаю разговаривать о деяниях, совершаемых другими. С огромным удовольствием я внимал бы мистическим воззрениям и мнениям по поводу чего угодно и был бы просто счастлив сидеть здесь целыми днями, слушая рассказы дона Хуана. Для меня именно в этом состояло бы обучение...
Он терпеливо не прерывал продолжительные разглагольствования. Когда я наконец выдохся, он сказал:
— Всё понятно. Страх — первый неизбежный враг, которого человек должен победить на пути к знанию. А ты, кроме всего прочего, любопытен, и твоё любопытство в определённой степени уравновесит твой страх. В подавляющем большинстве случаев будущий маг учится вопреки самому себе. Таково правило. Таков уж закон.
Какое-то время я ещё протестовал, пытаясь его разубедить. Но он не представлял иного выхода для меня.
— Ты думаешь не о том и думаешь не так, как следует. Мескалито в самом деле играл с тобой. Думай об этом, не цепляйся за свой страх!
— Неужели это было так необычно?
— Сколько я себя помню, я видел лишь одного человека, с которым Мескалито играл, — это тебя.
Ты не привык к жизни такого рода, поэтому от тебя и ускользают совершенно ясные знаки. Ты, в общем, человек серьёзный, только твоя серьёзность направлена на то, что тебя занимает, а не на то, что достойно внимания. Ты слишком занят собой, сосредоточен на себе и это тебя изматывает. В этом вся беда. Отсюда твоя ужасная усталость. Очень часто ты думаешь о том, что делаешь сам, в тот момент, когда необходимо думать о том, что происходит вокруг тебя.
— Но что ещё можно сделать, чтобы исправить ситуацию?
— Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг нас. Ты умрёшь от усталости, не интересуясь ничем, кроме себя самого. Именно от этой усталости ты глух и слеп ко всему остальному.
— Это, пожалуй, точно, дон Хуан. Но как мне измениться?
— Подумай хотя бы о том, какое это чудо — Мескалито играл с тобой! О чём ещё думать? Остальное придёт само.