Эпилог
17.08.1998 года в стране был объявлен технический дефолт, нежданный и сокрушительный. За несколько месяцев рублёвый курс упал более чем в три раз. Денежный шок, какой испытала российская экономика, априори «оргштатные» выводы, правительственные перестановки, оказали положительное влияние на рыночное развитие; в частности, возросла производственная эффективность и внутренняя, и экспортная. Произошли многие структурные изменения. Снижение показателей развития явилось краткосрочным, а сменилось оно весьма масштабным подъёмом.
Анализируя свой небывалый провал, я лично наблюдал за грандиозными переменами. Безнравственные олигархи, наворовавшие несметные капиталы, теряли пагубное влияние, да попросту бежали – скрывались прочь за границу. К власти приходили молодые, здоровые силы, укреплялся законный порядок, наступало общее процветание. Я невольно задумался: «Стало бы всё это возможным, если бы «валютная миссия» удалась?» Куда на самом деле исчезло огромное количество долларовых купюр – так никогда и не было установлено.
Американские власти, публикуя официальную версию, тупо предположили, что российские бандиты и американские гангстеры Америки не нашли «делёжного» понимания; из-за достаточных разногласий они просто-напросто перестреляли друг друга. По утверждению влиятельного ГОСДЕПА, похищенные ассигнации сгорели в крупномасштабном пожаре, образовавшемся в результате устроенной бойни. Естественно, возмещать российскому государству никто ничего хотел, и даже не собирался. Предложенная версия подводилась к желаемой правде, и наше верховное руководство безропотно её проглотило.
По возвращении на Родину меня представили к ордену Мужества. Как оказалось (по мнению моего прямого начальства), именно я поссорил между собою разносторонних преступников. Спорить смысла особого не было, тем более что после публикации американского варианта награду я считаю всецело заслуженной. Моя основная задача – уничтожение преступных организаций; а как ни крути, цель явилась достигнутой. Ликвидация преступных элементов случилась, ну! попросту небывалая. Я же принимал в том «валютном деле» самое непосредственное участие и вовсе не понарошку рискнул своей единственной жизнью.
Саню Ворошилова я рекомендовал как воина смелого, решительного, голову готового сложить на службе Великого государства. Тем более что он обладал всеми необходимыми качествами. Его незамедлительно оформили в опустевшие ряды резидентов, на место безвременно ушедшего Карелина Александра.
На след Катьки Ветровой посчастливилось выйти в 2003 году. Она обретала общественный вес и заведовала всем московским модельным бизнесом; правда, теперь она носила фамилию Вернер. Помимо сказанного, она намеревалась выйти замуж за очень высокопоставленного чиновника. Было очевидно, что амбициозные замыслы она воплотила в реальную жизнь, и вполне оправдано, что никто, из знавших Екатерину прежде, ею не интересуется. Однако лично меня влекло непреодолимое желание увидеть её ещё один раз и задать мучительный для меня вопрос: «Куда девались российские валютные капиталы?» И потребовать свою законную долю! Но, как оказалось, злая судьба готовила ей встречу иную …
* * *
Освободившись из мест тюремного заключения (куда упрятался не без моей практической помощи) Глеб Туркаев (отбывший пятилетний срок лишь «за захват заложников), так же как и я, мечтал о встрече с Ветровой Катей. Легко определив, где она, влиятельная дама, живёт, он умудрился проникнуть к ней в охраняемую квартиру. Редкое дело, он заявился через верхний этаж, предварительно уничтожив ни в чём не повинных хозяев. Далее, спустившись на прочной верёвке, через незапертое окно беспрепятственно проник в элитное гнёздышко, где спокойно дождался чуть припозднившуюся хозяйку.
Закончив работать и навидавшись с горячим поклонником, Ветрова-Вернер возвращалась домой. Как и обычно, до квартирной двери́ её сопроводили двое здоровых охранников. Отперев замочную скважину, Екатерина освободила обоих телохранителей, а сама, уставшая, направилась внутрь. Неторопливо разделась, надела домашние тапочки, «прошелестела» в спальную комнату, включила электрический свет – и… застыв от несказанного удивления, увидела Глеба Туркаева. Либо она про него забыла, либо посчитала слишком уж мелкой сошкой, либо?.. Сказать сейчас трудно.
- Я дам тебе много денег, - произнесла она, поняв цель мстительного визита и смутно надеясь, что сможет купить себе жизнь.
- До твоего прихода я не сидел без дела и, как видишь, осмелился осмотреть твою респектабельную квартирку, - ответил Туркаев, похлопывая по вместительной, набитой деньгами, сумке, - так что «баксы» у меня теперь есть.
- Я дам тебе столько, сколько ты пожелаешь, - настаивала растерянная хозяйка, нервно перебирая немногие варианты счастливого избавления.
- Ничто не может сравниться с чувством, когда воздаешь по заслугам смертельным врагам и когда им мстишь за смерть обманутых братьев, - промолвил озлобленный Глеб, извлекая пистолет, снабжённый бесшумным глушителем; он произвёл три чётко прицеленных выстрела.
Как видно, даже расчётливая стерва оказалась неподготовленной к роковому повороту событий: излишний достаток притупляет должную бдительность. Две пули попали в бесподобную грудь, а третья, как полагается у профессиональных киллеров, напрямую в очаровательное лицо. Вот так, следуя к вершинам власти, общественному признанию, «по чужим костям и многочисленным трупам», бесславно заканчивается мрачный, до жути кровавый, путь, настолько презираемый, насколько позорный.
