Тридцать лет назад, 30-го сентября я стала матерью, увы, в первый и последний раз. И уже после я узнала – в какой замечательный день это случилось. 30 сентября – это день Веры, Надежды, Любви и матери их Софьи и в старину он праздновался как Бабий День. Этакая старинная альтернатива 8 Марта. Вот только чествовали тогда не всех женщин, а только рожавших, поскольку нерожавшая женщина для «человечества» не представляла собой никакой ценности, а воспринималась исключительно как обуза семьи, позор семьи, лишний рот, который необходимо кормить. Почему и назывался «Бабий День». Это сейчас деление женского пола исключительно как «девушка» и «женщина», причем, «девушкой» могут назвать далеко не девушку. )))) А в старину было три деления: «девка» - молодая и незамужняя, «молодуха» - вышедшая замуж совсем недавно и поэтому еще не успевшая родить и, наконец «баба» - та самая рожавшая женщина. И, не смотря на такое, казалось бы неблагозвучное и даже грубое звучание, именно «баба» было самым статусным и уважаемым. Так что, бабоньки, не обижаемся и гордимся!)))))
Праздновали Бабий День вовсе не для того, чтобы возвеличить себя, как сейчас часто происходит, когда женщины начинают верещать «Зато мы рожаем!», а для того, чтобы поблагодарить тех, кто… помогает ребенку родиться. По большому счету, 30 сентября – это еще и старинная версия Дня Медика, только узкой его части – акушеров. Женщины почитали и благодарили в этот день тех, кто помогал родиться её ребенку – повитухам, просто соседкам, пришедшим на помощь и сделавшим все, чтобы и ребенок остался жив, и мать не только выжила, но и осталась способна рожать еще и еще. Детская смертность в дореволюционной России была огромной, особенно в крестьянской её части. До 5 лет доживали только 60 из 100 родившихся детей. Но и смертность женщин в родах была не менее огромной, от так называемой «родильной горячки», которая проистекала от элементарной антисанитарии. Причем, родильная горячка косила не только крестьянок, но и дворянок. Когда начинаешь читать про известных людей, то очень часто можно прочитать « в столько то лет остался сиротой, мать умерла в родах». И это мы знаем только из биографий каких-нибудь знаменитостей, а сколько их было обычных людей, чьи биографии никто не фиксировал?
Вот поэтому, родившей женщине было за что благодарить повитуху и отнести ей какой-нибудь гостинчик 30 сентября, да еще сделать это вместе с детьми, которым она помогла появиться на свет. Так что, бабоньки, сегодня вспомните тех, кто помог родиться вашему ребенку. А вас всех я поздравляю с нашим Бабьим Днём!!!
Моего врача звали Лариса Викторовна, а акушерку – Настя. Встреть сейчас их на улице – ни ту, ни другую я даже не узнаю. Но вот уже 30 лет я благодарна и той, и другой, потому что в сравнении с рассказами других женщин я понимаю, что мои роды были самыми лёгкими из всех возможных. А это, на минуточку, был 1993-й год, когда страна уже понеслась в разнос…
Дальше я собираюсь рассказать о своих родах…. Во-первых, потому, что все женщины любят это делать. Во-вторых, потому что со мной это случилось всего один раз, а я никогда не считала роды каким-то невероятным женским подвигом. Это наше женское предназначение, это то, ради чего нас Боженька и создал. И мои единственные роды – это никакая не заслуга и не подвиг. Все три мои снохи родили каждая по три раза, моя мама рожала пять раз, так что мне, как говорится, хвастаться нечем. Но я сегодня молодец, 30 лет назад я сделала хорошее дело – подарила миру мальчишку, который вырос в солидного мужика, который ненавидит социальные сети и убьет меня, если я выложу хоть одну его фотографию… ))))) Так что пусть эта статья станет подарком мне самой в мой Бабий День, даже если никто эту статью читать не захочет. Мне приятно и радостно записывать все события, переживая в памяти их снова и снова.
С мужем мы давным-давно разошлись, но я постоянно шучу с сыном: «Зато ты у нас такой желанный, что еще не каждого ребенка так желали, ты родился по такой взаимной любви, что еще не каждому это удается…»))))
Как только я встала на учет, врач мне сказала фразу, которая меня очень удивила: «Роды у вас будут очень легкими». С чего это ради она это решила, если беременность первая, а срок всего 8 недель? Повторюсь, её ответ меня ооочень удивил. Я уверена, что и другие женщины об этом даже не догадываются. Врач сказала: «Вы деревенская. Вы с детства ходили в туалет, сидя на корточках, а не на унитазе. Поэтому все мышцы, которые нужны при родах, у вас в прекрасном состоянии. И кроме этого, вы же грядки пололи наверняка не в наклон, а на корточках, корову доили тоже сидя на корточках….» Единственное, в чем я её поправила, что корову я доила не на корточках, а сидя на специальной такой низкой скамеечке. Когда я не так давно вела юбилей у врача акушера, я пересказала ей те слова своего врача и она со мной полностью согласилась и добавила, что рекомендовала бы всем родителям маленьких девочек «подбрасывать» как можно больше ситуаций или просто игр, которые нужно проделывать именно сидя на корточках. Например, играть в песочнице не сидя на попе, а сидя на корточках….
Беременность у меня тоже была очень легкой и приятной, я, например, понятия не имею – что такое токсикоз. А еще я очень нравилась себе в зеркале. Мне кажется, такой красивой, как во время беременности я не была ни до, ни после неё. )))))) Было очень жалко менять паспорт, когда пришло время, из-за фотографии, сделанной именно во время беременности.
Правда был один день, который нас с мужем очень напугал. 12 мая, в 4 месяца беременности, я проснулась в луже крови. Вот честно, прямо в луже, нам потом диван пришлось выкинуть. У меня ничего не болело, я прекрасно себя чувствовала, а тут такое… А на моей карте красной пастой рукой врача было написано: «При малейших кровяных выделениях НЕМЕДЛЕННО вызывать скорую помощь!!!» Какое уж тут «малейших», я буквально плавала в крови. Муж понёсся вызывать скорую. А это 1993-й год – «нет свободных машин, решайте проблему сами». Своей машины у нас тогда еще не было, пока он нашел кого-то с машиной, часа два прошло. Мы поехали по больницам. Именно по больницам, потому что везде нас отфутболивали – нет свободных коек. Знаете, где , наконец, приняли? В абортарии!!! У нас, в Тюмени, тогда был единый на весь город абортарий, который находился в 3-й горбольнице. Врач, который меня осматривала, была прямо как из фильма «Резать к чертовой матери», только беломорины, зажатой пинцетом не хватало. Она осмотрела меня и безапелляционно заявила: «Нечего тут сохранять, 4 месяца всего. Если к утру не наладится, выскребем… Иди, ложись!»… Если до этого я была более-менее спокойной, то тут меня просто шарахнули по башке. Я заревела и пошла в палату.
Про палату стоит сказать особо. Корпус 3-й горбольницы строился еще в 19-м веке. Именно в ней, например, лечился Григорий Распутин после того как его на тюменском железнодорожном вокзале пырнули ножом. Приехал, называется, погостить на малую родину… )))) Палаты в этой больнице были устроены по требованиям и моде 19-го века. В моей палате, например, было штук 60 коек. Сейчас это невозможно представить: составленные по две, пять рядов по горизонтали и четыре ряда по вертикали, от двери к окнам. Ошиблась, специально сейчас посчитала – получается, 40 коек. И вся палата полна женщин, счастливых от того, что только что сделали аборт. А тут пришла идиотка, которая рыдает от того, что завтра её будут чистить. Сначала они все просто надо мной посмеивались, успокаивали «да успеешь еще родить, какие твои годы?», потом уже начали злиться. Потом вообще начали орать: «Да заткнись ты уже…» Очень хорошо помню свою железную койку, панцирная сетка которой была растянута до такой степени, что середина её просто лежала на полу.
Лежала я лицом к окну. А окна выходили на нашу Трехсвятскую церковь на Доудельной, в которой я сама три года назад и крестилась. Я прорыдала до темноты, а когда все уснули, я встала на колени прямо рядом с койкой и начала молиться, глядя на купола церкви, которые темным силуэтом выделялись на фоне окна. Ну как, молиться…. Я о чем-то просила, чего-то обещала и, видимо, просто успокоилась. И меня шарахнула по башке мысль: «У меня там не девочка, а мальчик и он на нас обиделся за то, что нам не нужен…» Дело в том, что все 4 месяца мой муж был уверен, что первой у него будет именно дочь, Даша, и постоянно говорил, что первое, что он научит её говорить, это слова «папина доча». А я с ним и не спорила, мне было все равно. И, видимо, мой ребенок оскорбился за такое отношение и с мыслью «Ах так? Ну и не буду тогда здесь сидеть», решил показать свой категоричный мужской характер. Все тридцать лет я живу с этой мужской категоричностью, когда есть всего два мнения: его и неправильное, с двумя цветами – белым и черным…)))))) За тридцать-то лет я уже привыкла и научилась, а тогда я этого не знала. Перестала рыдать, улеглась на койку и в позе «галочки», когда голова и ноги высоко, а попа лежит на полу, начала гладить себя по животу и просить у сына прощения. Объяснять этому обидчивому и вспыльчивому парню, что он нам очень нужен, что мы его ждем и, вообще, жить без него я категорически не согласна. Потом уснула….
Утром за мной пришла медсестра. Врач осмотрела на меня и зависла. Потом еще раз посмотрела и заорала «Машааааааа!» (или Валя, или Катя – не помню). Прибежала девчонка медсестра и врачиха грозно так ей: «Что ей ночью делали?». Та, по-моему, аж побелела от ужаса и залепетала, что ничего, что врачиха ничего ж не назначала. Та опять как заорёт: «Что ты тут мне несёшь? Я что не вижу – у неё матка в норме!!!»… Короче, они еще немного поперепирались и врач меня отпустила с добрым напутствием: «Вали отсюда, всё у тебя нормально». И я счастливая от того, что сын меня простил, поехала домой.
Ребенок простил меня, начал расти, как на дрожжах. А вот отца не простил, поскольку и отец не сделал никаких выводов, все равно считал, что у нас будет девочка. И для меня этот их конфликт стал настоящей проблемой. Как только муж подсаживался ко мне или просто обнимал, сын так меня пинал по ребрам, что у меня искры из глаз сыпались. Как будто он говорил: «Отойди от меня, иди к своей доченьке». На последних сроках нам даже пришлось спать раздельно, потому что как только спящий муж прижимался ко мне, я получала такой пинок из живота, что сразу просыпалась. Отцы и дети, блин… Они отношения выясняют, а мать страдай!)))))
Срок рожать у меня был на середину октября, но в сентябре у нас с мужем началась паника. Точнее, больше у мужа. По Тюмени прокатилась волна слухов, что во всех роддомах эпидемия заражения младенцев стафилококком. И только в областном роддоме почему-то этой проблемы не было. Везде дети болеют, а тут – ни одного случая. И муж начал искать выходы на кого-нибудь, чтобы я рожала в областном роддоме. А самой попасть в это заведение у меня не было никаких шансов, т.к. областной роддом был рассчитан на патологию беременных женщин, а у меня беременность протекало беспроблемно. Наконец, через какие-то десятые руки он нашел женщину акушера, работающую в областном роддоме, ту самую Ларису Викторовну. И договорился на 29 сентября о том, что мы придем к ней на приём и там решим – что нам дальше делать. Я приехала к ней, она осмотрела меня и говорит: «Ну, в принципе, две недели ничего не решают, а у меня завтра суточное дежурство. Давай завтра родим?...» А я так уже была измучена этим весом, который я таскала, этим противоборством отца с сыном (точнее, сына с отцом), что с радостью согласилась, даже не задумываясь о том, что вообще-то еще две недели нужно ходить.
И на следующий день, к 9 утра я поехала рожать… Кстати, потом я узнала – почему областной роддом не подвергся эпидемии стафилококка. Оказывается, главный врач больницы была женой офицера, который служил в Германии, и она там много лет отработала в родильном доме. Когда Союз развалился и войска из Германии вывели, они переехали в Тюмень и она стала работать, перенося опыт немецких родильных домов на областной роддом. Если во всех родильных домах отцы были вынуждены перекрикиваться с женами, стоя под окнами, то здесь пускали всех и во все палаты. И, оказалось, что в абсолютной стерильности есть свой вред, в ней как раз и расцветает пышным цветом эта стафилококковая зараза. А, когда с улицы приносятся разные другие микробы, то стафилококк погибает в неравной борьбе с другими внешними бактериями.
Лариса Викторовна очень тогда меня поразила. На фоне других, замордованных жизнью врачей и медсестёр, она была как позитивный светлячок. Когда я впервые её увидела, я подумала: «И вот эта пигалица будет принимать у меня роды?» Миниатюрная, стройная, очень-очень ухоженная, со стильной стрижкой и на шпильках, лет 30-35. От жены какого-нибудь нового русского её отличало только полное отсутствие маникюра на руках, ногти были острижены, как говорится, под мясо. Как потом выяснилось, она и правда была женой какого-то богатенького дяденьки и работала только из-за любви к профессии, а не из-за необходимости заработка. За пять дней, пока я лежала в больнице я поняла, что из-за этого её финансового благополучия, весь коллектив роддома её буквально ненавидит. Но ей было всё ни по чем, очень жизнерадостная, смешливая женщина. Мне кажется, ей даже нравилось дразнить всех завидующих ей.
А тогда, 30 сентября, в 9 часов утра, она задумчиво посмотрела на меня и сказала: «Слушай, давай все-таки подстрахуемся, сходи-ка ты на узи…» На узи тетка, смотря на экран, начала бормотать: «Похоже, тебе не правильный срок поставили. Ресницы и брови уже выросли, можно рожать. И даже лучше, если ты сегодня родишь. Потому что, если будешь еще хотя бы неделю ходить, череп закостенеет и рожать будет тяжелее…» А потом поворачивается ко мне и говорит: «А чего не спрашиваешь – кто у тебя будет?» Я ей: «Да я знаю, что мальчик!» Она заулыбалась и говорит: «Хорошо, тогда сделаю тебе на память первую фотку твоего парня» и распечатала снимок узи с главным отличительным местом мальчика от девочки )))))))
Я вернулась к Ларисе Викторовне, она снова меня загнала на кресло, прорвала пузырь, чтобы отошли воды и отправила в палату со словами: «Живот заболит, придешь, скажешь…»
Я пришла в палату, полежала, живот не болит… Походила, живот не болит…. Поболтала с соседками, живот не болит…. В 2 часа дня начали носить еду. Я знаю, что есть нельзя, но ведь хочется, а живот-то как не болел, так и не болит. Пошла к Ларисе Викторовне в кабинет, заглядываю: «Там обед носят, я есть хочу, можно?...» Она меня спрашивает: «Живот болит?» Говорю: «Нет, ни капельки…», она – «ну ешь…» Ну, я и напоролась….))))) А дальше сончас. Я улеглась и так сладко уснула. А в пять часов залетает в палату Лариса Викторовна с ошалелыми глазами и вопит: «У тебя ребенок пол-дня без воды, ты чего лежишь???» Я удивилась очень и говорю: «Так вы сами сказали, что, когда живот заболит сказать. А живот не болит…» Она кладет мне руку на живот и я вижу, как у неё брови к волосам взлетают и она начинает прямо орать: «У тебя схватка идет, ты что, ничего не чувствуешь?....» Аааааааа…. Это не я пишу «аааа», это она так себя вела. Как она начала метаться, звать медсестер, велеть им притащить каталку. Когда я сказала «Зачем каталку, я сама дойду», она заорала на меня «какое дойду, ты сейчас родишь у меня тут прямо на пол…».
Меня уложили, повезли на лифте на 4-й этаж в родовую. В предродовой меня на руках переложили на кровать и она еще раз меня осмотрела. И тут она уже успокоилась, видимо, мой сын не собирался ей устроить форсмажор с выпадением на кафельный пол. Она стала снова жизнерадостной, и с каким-то счастливым возбуждением говорила мне, что обязательно напишет научную статью, что таких случаев один на миллион, когда женщина рожает, ничего не ощущая. Ага, не ощущая… Ко мне подцепили какие-то датчики и влепили укол. Датчики, как она мне объясняла, что-тот там такое учитывали – сердцебиение плода, его продвижение, еще что-то такое. А укол спровоцировал потуги. Вот тут-то и началось. С этими датчиками и проводами я не могла встать и походить и только извивалась на кровати. Потом в палату зашли два здоровенных молодых парня-практиканта и медсестра и устроились около этих аппаратов. И медсестра начала им рассказывать новую серию Богатых, которые тоже плачут. Я еще тогда подумала – какой интерес молодым парням в этой мыльной серии? И только потом я узнала, что Лариса Викторовна отправила их ко мне, чтобы они так меня отвлекали. Она была уверена, что как нормальная российская женщина, я смотрю сериалы, и мне будет интересно – что там было в пропущенной серии? А мне не было интересно, я не смотрела вообще ни одной. Я ловила каждую паузу между схватками и потугами, чтобы отдышаться и отдохнуть.
В 8 часов Лариса Викторовна снова зашла ко мне, осмотрела и спрашивает: "Мы там картошку варим на ужин. Успеешь родить, или подождешь, пока поужинаем?...» Я очень не хотела ждать, пока они там наедятся. Лариса Викторовна засмеялась и вышла из палаты. А я осталась извиняться перед акушеркой Настей. Извиняться за то, что я в 2 часа наелась, а мой сынуля, стремясь на свободу выдавливал из меня всё лишнее. Мне было очень-очень стыдно и я только бормотала: «Настенька, простите меня», а она убирала и отвечала, что ничего страшного и просила следить, чтобы лежать на кленке и пеленке и не испачкать матрац.
В 9 часов вечера я чуть не родила от страха, потому что аппараты, к которым я была пристёгнута, дико заверещали. Что-то там в датчиках с чем-то совпало. Звук был такой противный и такой громкий, что я сама заорала от испуга. И тут завертелось. Лариса Викторовна кричит из коридора: «Настяяяя, стол готовь!», я тут же соскакиваю с кровати, так мне уже не терпелось родить. А на мне ж присоски с этими датчиками, они начинают отлетать. Лариса Викторовна залетает в палату и обкладывает меня трехэтажным матом за эту мою самостоятельность.
Предродовая с родовой были дверь в дверь напротив друг друга, так что буквально несколько шагов пришлось сделать. Только подошла к столу, Настя начала объяснять – как именно нужно лечь, а у меня схватка начинается. Я: «Настя, подожди», оперлась на кресло, поревела бурым медведем, точнее, медведицей, дождалась окончания схватки и полезла на кресло. Настя встала между ног, а Лариса Викторовна в изголовье и начала меня инструктировать – что делать. Точнее, как реагировать на её команды. Тут опять схватка и я изо всех сил начинаю выполнять команды врача. А она из милой, радушной женщины превратилась в этакого фельдфебеля, что её команды: «Вдох! Выдох! Медленно, сквозь зубы… Громко выдыхай, чтобы я слышала…» было не возможно не выполнять. Схватка закончилась, а я не родила, так обидно стало и слышу, как Настя говорит: «Лариса Викторовна, посмотрите…» Доктор подходит к ней, они обе там что-то разглядывают, трогают пальцами и Лариса Викторовна говорит акушерке: «Вызывай анестезиолога…». Вот, блин, зачем анестезиолог? Что там случилось? А тут новая схватка, не до вопросов стало. Анестезиолог пришла как раз к её окончанию. И мне объясняют: «У тебя промежность высоко расположена, загораживает выход ребенку. Мы её сейчас расстрижем, потом зашьем. Правда, сколько раз будешь рожать, каждый раз придется стричь…» И я выдаю: «А вы мне молнию вшейте, чтобы десять раз одну работу не делать…» И тут реаниматолог как захохочет: «Мамочка не намучалась еще, ишь как шутит? Гляди-ка, десять раз рожать собралась…»
Опять встали все по местам. У Насти в руках какие-то садовые ножницы с ручками без колец. Прям секатор, ни больше, ни меньше. Лариса Викторовна ей таким суровым голосом: «Настя, смотри, не урони…» Только я решила испугаться – чего там можно уронить, как снова началась схватка, я начала выполнять команды врача. Честно говорю, я за эти команды цеплялась, как за канат, честно-честно выполняла всё, что она мне велела. Из-за боли мне казалось, что ничего в мире нет, кроме этого её жёсткого голоса. Потом услышала металлический бряк на полу и сразу же увидела целиком всю Настю. До этого из-за живота я видела только её голову. И тут же исчезла вся боль. Как и не было её. Как-то сразу сынуля начал возмущаться, басом выражая все претензии к тупым курицам, которые не давали ему аж 3 схватки родиться. Лариса Викторовна сказала: «Ну, с сыночком тебя, мамочка! Зашивайся, а я пошла звонить твоему мужу…» И вот тут я тааак возмутилась. Сама от себя не ожидала: «Нечего ему звонить. И так без всяких усилий сына получил, так еще и с индивидуальным информированием!!!! Пусть сам звонит и узнаёт!» А около меня уже стояла анестезиолог и опять расхохоталась….
Наркоз был приятным. Я ничего не видела, ничего не слышала, но почему-то было очень приятно. И в полной темноте слышу голос анестезиолога: «И чего это мы лежим, улыбаемся? Мультики смотрим?...»
Я отвечаю: «Нет, просто хорошо…»
Она: «Ну раз хорошо, тогда давай рассказывай чего-нибудь…»
Я: «Чего рассказывать?» По-прежнему, полная темнота и только этот её голос…
Она: «Стишок какой-нибудь расскажи…»
Я: «Я стихов не знаю, я спеть могу…»
Она тааак удивилась: «Спееееть? И что же ты поёшь?»
Я: «Русские народные песни и романсы…»
Она: «Ну, давай, пой романс…»
Я задумалась и поняла, что ни одного романса не помню. Говорю: «Я не могу вспомнить, вы мне подскажите….»
Она: «Утро туманное» знаешь?
Я: «Знаю…» Пропела «Ууууутро туманнное….», а дальше слов не помню
Она деловито так: «утро седое»
Я: Уууутро седоеееее…
Она: «Нивы печальные…» Как три-четыре командовала)))
Я: «Ниииивыыыы печальныеееее…»
Она: «Снегом покрытые»
Я: «Снееееегом покрытыеееее…»
Так мы и пели. Она подсказывала строчку. Я её пропевала. Под конец почувствовала боль и обиженно им заявила: «Ну вот, я им тут песни пою, а они мне больно делают….» Анестезиолог засмеялась и похлопала меня по щекам: «Просыпайся уже, ишь, какая обидчивая….Могли б и на живую зашить, не пела бы тогда….» Когда я окончательно проснулась, она снова засмеялась и уходя сказала: «Ну, всякие мамочки были, что только не рассказывали, на кого только не ругались, мужей материли, а вот песни нам никто еще не пел….» А мы остались вчетвером. Я со льдом на животе. Хлопотавшая с инструментами Настя, а под лампами два малыша – мой и чей-то прокесаренный до меня. Я лежала, смотрела на своего красномордого, с отёком на все лицо сына и на чужого беленького, чистенького ребенка без всяких отеков на лице, потому что не проходил все эти родовые пути и думала: «Как не повезло какой-то женщине, какой у неё некрасивый ребенок… И какой у меня красавчик!!!» Клянусь, я на полном серьезе так думала, без грамма юмора или иронии. Мой сын казался мне самым красивым ребенком на земле. И, вообще, если бы не я, человечество бы так и не получило настолько идеального создания… )))))) В общем, лежала и жутко гордилась собой и своим ребёнком….
Это был четверг, 30 сентября 1993-го года. Дождь шел весь день, не переставая ни на минуту. Идеальное создание появилось на свет в 9.30 вечера, т.е. больно мне было всего три часа. Вот поэтому я и считаю, что у меня были самые легкие роды из всех возможных. Создание сегодня уже сделало мне выговор за то, что я проспала погулять с собаками, а оно, создание, на меня понадеялось и собаки страдали от нарушения дисциплины. Потом создание подобрело и попросило меня погладить ему рубашку. Создание прекрасно умеет это делать сам, но как совершенство природы и мироздания может позволить себе полениться, тем более, когда мать дома и мать бездельничает. У создания есть только один минус – не торопится жениться и сделать меня, наконец, бабкой. Гад такой! Вот и думаю, может подушкой ночью придушить, чтобы сбежал от меня к другой женщине? И пусть ей выговаривает – гуляла она с собаками или нет… ))))))))))))))))
Это была только первая часть о моём 30-летнем материнском стаже. Были-были в этом стаже события, когда свекровь хотела меня сдать милиции за истязание ребенка, а мой отец просто материл меня и называл фашисткой. Правда, потом они оба своё мнение поменяли и, забирая моего ребенка к себе в гости, клятвенно заверяли, что истязание непременно продолжат… Но это повод для другого рассказа, а пока…
Дорогие Женщины! Бабоньки!!!! Поздравляю вас всех и себя тоже с нашим Бабьим Днем! С Днем Веры, Надежды, Любви и Мудрости! Пусть все они – и Вера, и Надежда, и Любовь, и мать их Софья никогда не покидают ни одну из нас, пусть всегда будут с каждой из нас, пусть помогают и поддерживают!!!!
А еще интересно – а какой стаж материнства у вас? Только стаж считается не от даты рождения первого ребенка, а за каждого ребенка, в сумме. Я уверена, что сколько детей у женщины не будь, каждый ребенок - это новый отдельный опыт, совершенно не схожий ни с предыдущим, ни с последующим….