Мужичек 2
Ссылка на начало
Утром проснулся до петухов. Шкет сопит медведем. Видно до весны не будить. В печку остатки дровей закинул, должны заняться, на угольках то. Погладил печеньку, попросил, чтоб устроила, за ночь в тепле поклонился. Шкета в макушку чмокнул, заулыбался во сне, сопит себе дальше.
Сосед идёт до двери, мешок ташшит. Чегой-то он с утра пораньше, или с вечера попозже. Ага, второе, кажется. Качается, изо рта аромат давешних приключений, скрипит чего-то. Ой, Боженька, дай мне сил за этим фасадом ангела разглядеть. Смотрит по щенячьи, глазки мокрые, видать ещё что-то осталось живое.
Мешок на пол роняет.
-Эт чего? спрашиваю
-Картошка, полмешка, налей
-Не могу, говорю, от неё горем пахнет, как я её есть буду. Этак получается я тебя украсть попросил, а ты соблазна не сдержал. Два греха больших, лишковато для утра
-Да ладно тебе, чего начал то, Бог простит
- А ты у него что ль картошку то украл?
- Чего?
- Ну говоришь Бог простит, ты у него картошку то украл?
- Дурак что-ли? Смотрит Сатаной, заводится.
Вань, не беси, психану!
Собрал себя вокруг сердца, смотрю на него с любовью, как будто сам Бог ко мне в гости пожаловал. Хватит ли душеньки на красавца эдакого.
-Неси, говорю, где утащил, там и прощения проси. Богу тебя не за что прощать. Ты у него не взял ничего, хоть он тебе бесплатно предлагал и не картошки.
Смягчился, сник, спокойно заговорил.
-Странный ты какой-то, как подменили.
-Может и подменили, да настоящим сейчас себя чувствую. А до того будто куклой был, на веревочках. А как те верёвочки зовут, поди, догадываешься.
-Есть выпить?
-Заходи, чаем напою, чего в дверях стоим. Водки нету, не нужна она мне больше.
Сели за чаем, помолчали каждый о своём.
-Вкусный чай у тебя.
От души, спасибо. Я ж по особому рецепту готовлю. Вода, чай и любви щепотку, вместо сахара.
Чего делать то, Вань? Домой идти. Людка прибьет.
То тебе решать. А про Людку зря ты так. Вы с ней так связаны, что и сердце уж одно. А в свое сердце нож воткнуть...
Верно говоришь, да страшно все равно
А ты его не корми, страх то. Если у проруби стоять да бояться, так и не войдешь. А как вошёл, так и жить и плыть охота. А уж после неё, как в доме чистом, и дышится, и радуется.
-Как водку победить, Вань. Ты ж бухал как черт, а щас вон сидишь румяный, улыбаешься.
-А в ней разве сила есть, неси, вылью в снег и глазом не поведу. Сам силы даешь. Не давай больше.
Смотрит глазенками мокрыми, дрожит, огонёк надежды слабенький едва разгорается, как бы не задуло, сквозняком то.
-Полно, говорю, на беды сетовать, расскажи о чем хорошем.
Одна у меня отдушина, старшенький, Егорка. Весь свет, вся надежда. Люблю больше жизни. Правда спьяну поцапалсиь, за мамку заступился, ушел потом. Наговорил обидного. Да я не серчаю, правду сказал. Как есть. Найдется с утра поди. Если не найдется, хоть в петлю лезь, не прощу себе.
Бать, ты чё, серьезно.
Стоит детинушка, выспался. Двух дядей чуть с кондрашкой не познакомил. Хотел укорить, да замер. Гоголь, немая сцена.
Вы тут поговорите пока, я пойду пока за водой что ли.
Вышел со двора, да и сел. Сил нисколечко. Надо ж как. Это ж сколько у него в душе было то. Ладно, пустое, справлюсь с Божьей помощью.
Покуда вернулся, в доме уж пусто, ушли видать. Прислонился к подушенька да и уснул. Умаялся я с ними, ну да ничего. Дай Бог не зря.
Проснулся от зайца солнечного, в глаза светит. Мол хорош спать, весну проспишь. Ну улицу глянул и обомлел.
Весна, весна, братцы!!!
Вроде и холодно ещё, а солнцу страсть как целоваться охота. Морду ему поставишь, облобызает, как я дитя любимое, а оно мамка моя. Так в подмышку и закрылся бы, переждать пока любовь впитается.
Зима состарилась совсем, посерела. Где ж та невеста Северная, в хрустальном наряде да в платье со снежинок. Идёт, подол вьюжит. Хороша, чертовка, да весна любимей. Состарилась. Капризничает как беззубая старуха. Напудрится сдуру, наметет, кого обмануть хочет. Солнце уж не даст житья теперь, сведет в землю.
С утра как раз пошел снег убирать, а то навалило за вчера то, а я просуетился. Снега нагребся, вышел за ограду, лопату обнял как невесту, стоим, молчим, блаженство. Так бы и уснул стоя, с устатку то.
Стою себе щурюсь, на солнышко улыбаюсь, разнежился, по сердечку будто елей разливается. И тут как паровоз в ухо загудел.
«ИВАН, ИВАААН!!!»
Чуть портки не обмочил. Гляжу, мужичок какой-то подошел неслышно и в ухо орет мне. Здоровый такой, морда красная, круглая, как циркулем чертили. Глазки маленькие, как у порося, и недобрые. Я ему, ты чего людей пугаешь, меня то бишь.
-Ты чего там увидел? спрашивает
Как чего, плазмоидов солнечных. Толстого Валеркой зову, а длинного Вадиком. Они там типа кочегаров. Забавные такие, чисто дети. То любятся, то ругаются, кому значит за реакцией смотреть, кому телевизор. Напьются, бывает, проспят реакцию, потом вспышки на солнце. Вот вчера одна была, не заметили?
-Ты чего мне голову морочишь, какие плазмоиды, какая реакция? Недобро так мне отвечает, а сам ко мне свое мордищу двигает.
Я ему сказал тогда, Ты чего ко мне лезешь, я тебя лобызать не буду, уж прости за малодушие.
Нук дыхни, говорит.
Дыхнул, раз так надо ему. Правда из еды окромя чеснока не нашел ничего съедобного с утра, им и позавтракал. Ну да кто его знает странного этого, может ему того и надо.
Странно, говорит, вроде не пахнет.
Я про себя думаю, как не пахнет, чеснок же ж. Еще как пахнет и не розами совсем.
-Ты чего на работу второй день не выходишь? Хочешь, чтоб по статье уволили?
А, вот оно чего. Значится, если я на работу не иду, она сама ко мне приходит. А это, стало быть, надзиратель какой-то.
-Не хочу, говорю, ни на какую работу ходить, от этого слова рабами пахнет. Вот от труда - чистотой, хлебом, чем-то хорошим. А работу пусть рабы работают. Я тут свободно потружусь, весне порадуюсь.
-Ты мне это брось, ты у нас один моторист с мозгами. Без тебя сам знаешь. Давай бросай дурить, завтра чтоб с утра. Чего ты там просил, привезем. Если кто обидел, скажи, рога сверну, ты меня знаешь.
Вот пристал, как банный лист к ягодице. От такого запросто не избавиться. И надзирателя вроде выключил.
Ладно, говорю, приду. Только если для доброго дела и без принуждения. Про себя думаю, что за моторист такой? Ладно, разберусь поди, не дурнее паровоза.