Большинство тропинок и широкая сельская улица вели на Прогон. Прогон – это место, куда по утрам хозяюшки приводили своих, «домашних», коров. Пастух, собрав коров, угонял их на целый день пастись на луг, за село. Сюда же стадо возвращалось вечером. Его, обычно, встречали подростки. Каждый забирал свою коровку и гнал домой. Так что Прогон был ещё и местом, где узнавали последние новости, слухи и сплетни. Когда надо было сделать с утра пораньше срочное объявление, приезжал бригадир. У каждой семьи в селе было по корове, значит, все всё будут знать.
А вот если пройти дальше, то можно выйти к речке, на узенький, деревянный мостик. За рекой, от мостика, как лучи, расходились тропинки к домам. Пойдешь по левой, самой крайней, и упрешься в большую усадьбу конопатого Петра. А правая приведёт к дому, где, до шестнадцати лет, жила Люба.
Люба родилась в большой многодетной семье. Три брата, сестра. Она была младшенькой. Только что окончила семилетку. Так тогда называли основную школу. Учиться дальше родители не пустили, сказали: «Иди работать в колхоз». К этому времени и мать, и отец изрядно выпивали. Считали, имеют право после работы, с устатку. Детей, считай, вырастили. Оба работали, но вечерком употребляли бутылочку, другую, долго горланили песни.
Работать, так работать. Хотя к домашнему труду Люба была мало приучена. За неё, чаще всего, всё делали братья и сестра. К тому же Любе они редко могли отказать, стоило ей посмотреть на них своими красивыми, голубыми глазами. Её берегли, лелеяли – меньшенькая.
Люба со временем превратилась в настоящую красавицу. Черноволосая, стройная, с тонкой талией и длинными ногами. Много парней заглядывалось на неё, предлагали дружбу и любовь. Но она никому не давала обещаний. Всё выбирала. Довыбиралась!
Поздно вечером молодежь собиралась в клубе. Ну как клуб? Небольшой колхозный дом, где крутили кино. Потом начинались танцы, игры «Ручеёк», «Третий лишний». Люба там была нарасхват. С красивой девчонкой хотели потанцевать многие из представителей мужского пола. Старшие братья зорко следили, чтобы никто не обидел сестрёнку.
Почему в тот вечер Петро пошёл её провожать, Люба сама не поняла. Лето. Уборка урожая. Братья, как и большинство парней, были на работе, в поле, до часу ночи. Им не до гулянок. Подружки как-то быстро разбрелись со своими ухажёрами.
Люба решила идти домой. Петро увязался следом. Люба никогда и ни за что бы, ни встречалась с ним. Невысокого роста, тщедушный, нескладный, его лицо круглый год было рыжего цвета, в больших конопатках. Неразговорчивый, два слова связать не мог. С таким Люба, как говорится, на одном поле срать не села.
Петро плёлся за ней до самого Прогона. Вдруг он неожиданно схватил её за руки, начал жарко шептать: "Давай, ну, давай". Как только девушка не отбивалась, и кусала его, и била ногами и руками. Ничего не помогло. Зажав ей рот рукой, повалил на траву, придавив всем телом, "снасильничал".
Шатаясь из стороны в сторону, Люба побрела через мостик. Дошла до колодца, достала ведром воды, кое-как умылась.
Когда добралась до дома, родители, сестра уже спали. Пришедшим позже братьям ничего не рассказала. Знала, что те поквитаются за сестрёнку. А это тюрьма. Такой участи она им не желала. Они сами спустя пять лет нашли дорогу туда. Через месяц поняла - беременная.
Село гудело от пересудов. Не могли поверить, что Любка выбрала рыжего Петра. Свадьбу сыграли. Молодые стали жить в большом деревянном доме Петькиной бабки. Та переселилась к своей сестре в двухкомнатный флигель, что стоял тут же, во дворе. С одной стороны бабушки рядом хорошо - можно оставить ребенка под присмотром, с другой - всё сплетни о Любе сразу докладывали мужу. Приходили в дом, заглядывали в кастрюли, стыдили за неприготовленный ужин, неубранную кровать.
Начались для молодухи серые, часто чёрные будни. Днём ещё ничего, работала телятницей. Телята тянули к ней свои мордочки, просили молока. Ночью, дома, "рыжий телок" тыкался слюнявым ртом, требовал ласки.
Вскоре родился сын Вовка. Внешне он был сильно похож на отца. Такой же, весь в веснушках. Люба с тоской смотрела на ребёнка. С одной стороны она его очень жалела, но как увидит отцовские конопатки, сразу испытывала отвращение. Прижимала к себе голову малыша, чтобы не видеть его лица.
Семнадцатилетняя Любкина душа кричала: "Помогите". Но помочь никто не хотел. Сестра скоро выскочила замуж, переехала в другое село. Старший брат женился. У всех свои заботы. Родителям было не до неё. Сама вышла замуж - сама и живи.
Так бы, наверное, продолжалось долгие годы. Но, однажды, на ферму приехал ветеринар - крепить телятам бирки с номерами. Его на полуторке привёз молодой шофёр Григорий. Люба издалека заприметила парня: красивый, высокий, широкий в плечах. Он стоял около машины, смотрел на Любу. Их взгляды встретились.
Мир для Любки заиграл радужными красками. Она подошла поближе, поздоровались. Григорий засыпал её комплиментами. Потом произнёс: "Вечерком приеду на Прогон. Приходи".
Время до вечера тянулось медленно. Люба передела много дел. Она хотела забыться. Понимала - не надо идти на встречу. И уже решила: "Не пойду". Но тут пришёл муж с работы. Злой. Ему местные кумушки доложили, что его жена улыбалась с шофёром. Ещё совсем ничего не было, а сплетницы называли Любу гулящей.
Петро подошёл к "изменнице", со всего маху ударил в живот. Та упала. Рыжий наносил ей удары, один за другим. Затем сорвал с неё одежду, набросился. Взял её прямо на полу. Маленький сынок ползал рядом.
Решение пришло само собой. Вернее, ненавистный муж решил всё за неё. Дождавшись, когда муженёк заснёт, Люба выскочила за дверь. Путь её был к мостику через речку.
Григорий и Люба стали встречаться. Тайком, ночами, короткими моментами. Любе не было стыдно. Она любила и, как думала, была любима. Никто и ничто не могло её остановить. Соседки судачили, бабки осуждали, муж бил. Всё терпела, ждала, что любимый позовёт замуж. Не позвал. Женился на другой. А Люба вскоре поняла, что вновь беременна.
Родилась девочка Настя. Красивая, глаз не отвести, вся в любимого Гришу. Пока малышка не научилась ходить, Люба отважно сражалась с собой - на свидания не бегала. Но как девочка подросла, с наступлением ночи бежала на Прогон, где её ждал Григорий.
Однажды он сказал, что его направляют в командировку, на две недели. Предложил ехать с ним. Согласилась. Бросила детей - просто посадила сына и дочь на пол, поставила рядом тарелку с борщом, две кружки молока. Знала, что если дети будут плакать, бабки придут. Собрала в сумку свои платья. Пошла к мостику через речку.
Вернулась через две недели. Знала, что снова ждёт ребёнка. Такая она Гришке была не нужна. Муж бил. Но из дома не выгнал. Бабки шипели, как гадюки. Снова дети, дом, нелюбый муж, тяжелая работа в телятнике. Редкие встречи с любимым.
Родился мальчик. Конечно, как две капли воды похожий на приезжего молодца. Гришка вновь стал заезжать на Прогон. Вместе вспоминали ту командировку. Тут у него случился отпуск. Придумал сказать жене, что поедет к больной тётке, а сам позвал Любу к морю.
Люба умом понимала, что нужна Гришке только для утех и развлечений, но ничего с собой поделать не могла. Сбежала с ним.
Таким образом, Люба натаскала мужу шесть детей. Подряд три сына. Причём, двое погодков совсем были не похожи ни на Гришу, ни на Любу, и уж, конечно, с Петром ничего общего. Видно, нашла себе ещё любовь. Он всех принял, записал на себя. Как умел, заботился о них. Работал трактористом. Пристрастился к бутылочке. Бывало, приедет вечером после работы на тракторе домой, пытается вылезьте из кабины, а не может. Раз выпал оттуда, сломал ногу, целый месяц прыгал на костылях.
Когда возвращался с работы, обнаруживал, что Любаня ушла, долго стоял, молчал, выходил за ворота, смотрел в сторону мостика. Затем какая-то неведомая сила вела его по полусгнившим деревянным доскам на другую сторону реки. Туда, где много лет назад, он оступился, не сдержался. Хотелось выть, кричать – вернуть тот вечер назад. Он бы ушёл один из клуба домой или, ещё лучше, вообще не ходил на танцы. Всё равно, с ним никто не танцевал. Сам не умел, стеснялся своих конопаток. Ну, нашёл бы себе девушку поскромнее, не красавицу. Как говорится, с лица воды не пить.
От осознания того, что нет возврата, падал на землю, разглядывал проплывающие облака. Из уголков глаз прозрачные слёзы стекали к вискам. Ему не было дела до односельчан, идущих через мостик. Он слышал, как кто-то говорил: «Опять нализался». Не пил он сегодня. Не помогает это!
Последней Люба родила девочку Ларису, собственную копию в детстве. К этому времени бабки, одна за другой, ушли на небеса. Присматривать за детьми стало некому. Гулёну это мало волновало. Она ставила, по привычке, еду, воду и исчезала на день, два, а то и неделю.
Возвращалась, как ни в чём не бывало. Часто пьяненькая. Повсюду грязные детские и мужнины вещи, всё кружки в молоке, чистой тарелки не найти. Детки радовались приходу матери. Стирала, мыла, наводила порядок, обнимала малышей. Старших приучала делать домашние дела, ухаживать за младшими. Вова и Настя уже учились в старших классах. На них "кукушка" переложила заботу о братьях и сёстрах.
В селе ничего не утаишь. Что дети часто дома одни, грязные, плохо одеты и обуты, доложили председателю колхоза. Тот вызвал представителей из районного отдела образования. Приехала комиссия. Посмотрели на безобразие. Решили: мать лишить родительских прав на всех детей, отцу оставить старших Вову и Настю. Остальных деток поместили в детский дом. Ларису сразу же удочерила хорошая семья.
В это же время жена Григория, доведённая до отчаяния изменами мужа, подала на развод. Так как дом, в котором они жили, был её родителей, то Грише пришлось переселиться в старенький, заброшенный флигель.
Люба, собрав пожитки, ушла к Григорию. Вот, оно счастье, казалось, рядом. Но чего-то не хватало. Раньше она мстила мужу. Доказывала себе, что ещё всё можно изменить, что дети – это временный «груз». Освободилась и от ненавистного мужа, и от детей. Жить стало неинтересно. Налегала с новым мужем-сожителем на горькую.
Однажды, после обильного возлияния, ночью крепко спали. На печку упало висевшее на верёвке полотенце. Пожар. Никого спасти не удалось.
Шли годы. Пётр перестал пить, больше ни с одной женщиной не связал свою судьбу. Для Вовы и Насти стал и папой, и мамой. Пацаны, достигнув совершеннолетия, возвратились из детдома в родные края, поступили учиться в сельскохозяйственное училище на трактористов. Вова уже работал в совхозе. Встретил такую же, как он, всю в конопатках, девушку. Женился. Настя рано выскочила замуж за парня из соседнего села. Муж её очень любил, заботился о ней. Не всё и не всегда было идеально и гладко, но это жизнь.
Спустя двадцать лет голубоглазая молодая женщина постучалась в дом Петра. Открыв дверь, он невольно отшатнулся – перед ним стояла его, молодая, Люба. Это была Лариса.
Позже она рассказала, что попала в хорошую семью. Родители её любили, холили и лелеяли, от неё скрывали, что она приёмная. Нашлись «добрые» люди, в четырнадцать лет поведали об её происхождении. Переходный возраст, мамкины гены – Лариса попала в дурную компанию. Три года провела в местах, не столь отдалённых. Теперь одумалась, решила начать новую жизнь. Поняла, судьба даёт ей ещё один шанс быть счастливой.