Танис Ройглао
Солнце, чуть поднявшееся над горизонтом, нежными лучами осветило степь. Хеле перешла на неторопливую рысь, позволяя мне сполна насладиться приятной прохладой восточного утра. Ветер игриво трепал мои волосы и нежно касался кожи, возвращая к жизни. Никогда раньше мне не приходилось бывать в этом уголке востока, но окружающий мир казался поразительно знакомым. Небольшая тропка, проложенная путниками прямо через степной простор и позволявшая сэкономить несколько часов пути, утопала в изумрудной зелени, которую немилосердное солнце еще не успело превратить в выжженное травяное море, доходящее до самого горизонта.
Рассветные лучи едва только начали согревать подлунный мир, воздух был наполнен свежестью росы и ароматом цветущих трав. После сурового, скупого на какую бы то ни было растительность севера, я, словно дитя, радовалась каждому цветку, будь то кроваво-алый мак, лиловый колокольчик или ярко-желтый, словно соколиный глаз, горицвет. Повсюду сновали жужжащие пчелы и беспечные стрекозы. Несколько раз прямо под копытами моей кобылы пробегали жирные зайцы, напуганные нашим появлением. Жизнь бурила вокруг, помогая забыть о четырех месяцах ледяного плена.
Некогда величественный Пернетте сейчас лежал в руинах, а поэтому, сделав довольно приличный крюк, мы вернулись в Камдазз, бывшую столицу ныне несуществующих Северных земель. Стараниями Варроса, замок принадлежал Сканлану.
Если в лицо я гордо именовалась его гостьей, то на деле я прекрасно понимала, что законная вазилири Юга стала обыкновенной заложницей, а попытка побега только усугубила мое положение. Титул делал меня самой желанной добычей для наследника великих родов Севера и Запада, а далеко непростой нрав позволял ему еще и развлечься, втянув меня в политические игры, которыми он, по-видимому, упивался с самого детства.
Бринэйнн все ждал, когда же, наконец, я сдамся. Мужчина прекрасно осознавал, что пребывание на севере с каждым днем становится все больше похожим на пытку, и не делал ничего, чтобы облегчить мои страдания. По неясной мне причине, он хотел увидеть меня сломленной и покорной. Но Ройглао никогда не приклонят колени. Скорее мир перевернется.
Время тянулось бесконечной нитью, до того момента, пока Кейтр не явился в мои покои с вестью о том, что наше путешествие вновь продолжится. Важные дела звали Сканлана в Иллуриат, и, по-видимому, не терпели никаких отлагательств. Оставить пленницу без присмотра было бы непростительно глупо, а потенциальный донал был кем угодно, но только не глупцом. Поэтому ничего ему не оставалось, кроме как взять меня с собой на Восток. А верный Кейтр последовал за нами, словно старый, но невероятно живучий пес, безгранично преданный своему хозяину.
Спустя неделю пути, мы пересекли границу Восточных земель, неумолимо приближаясь к самому богатому городу этой части мира. Чем дальше я оказывалась от безжизненной северной земли, чем меньше ощущалось ее дыхание, тем краше становилось вокруг. Больше не было нужды в тяжелом, подбитым мехом плаще, все чаще по утрам меня будили витиеватые птичьи трели вместо грубого карканья воронов. Подставляя солнечным лучам лицо и плечи, я временами забывала про превратности судьбы, которыми Песчаный щедро одаривал свою дочь.
- Ты выглядишь намного лучше, вазилири, - старый лиар всю дорогу ехал по левую руку, ведя на поводу мою собственную кобылу, сохраняя молчание, и фраза, сказанная по-прежнему сильным голосом, довольно резко вернула меня к реальности. Улыбка исчезла с моего лица, как будто ее и не было, уступая место холодной маске учтивости. Я была не в силах простить Кейтру предательство.
- Благодарю за добрые слова, - бросила я, прекрасно понимая, что ни мой охранник, ни я сама не верим в собственную искренность. Лиар только усмехнулся.
- Послушай меня, вазилири Танис, - я нехотя перевела взгляд с собеседника на дорогу. Прекрасно понимая, что он мне сейчас скажет, я желала всем своим видом продемонстрировать, что не нуждаюсь в чужих советах. – Не противься Сканлану.
- Чему противиться? Неизвестности? Его неясному желанию держать меня при себе? Или может быть надежде сделать меня своей сообщницей, - я покачала головой, отгоняя от себя слишком соблазнительные мысли, которые уже не раз заставляли меня задуматься о правильности своих действий. – Я не хочу, чтобы мои руки обагрились кровью невинных.
- Сканлан не жаждет крови, Танис. Ему уготована великая судьба. А для этого нужно сначала взять свое.
- И он снова развяжет войну, которая уничтожит многих, - я покосилась на старика. Удивительно, как силы все еще теплятся в нем. – Она уже погубила всех вас. Вирана, Агрон, Айрис…
-Все мы подвержены слабостям, - при упоминании о наставнице Сканлана, я заметила, как руки лиара сжали поводья. Ехавший впереди бринэйнн, бросил обжигающий взгляд через плечо, но в разговор вмешиваться не стал. Не в силах оставаться абсолютно спокойной, я отвела глаза в сторону. – И у каждого она своя. Но он другой, и…
- Ты ведь любил ее, правда? - бесцеремонно перебить воина было единственным способом уйти от неприятной для меня темы. – Любил Айрис. Именно поэтому ты все еще предан Сканлану.
- Я клялся…
- Ты не северянин, Кейтр. Тот, кто принимал твою клятву, уже много лет спит в ледяном гробу. Ты никому ничего не должен. Это Айрис верила в своего короля, в каждого из них, - я заметила, как помрачнел мой спутник. Не сложно было догадаться, что я задела его за живое.
- Она попросила меня присматривать за мальчишкой, и делать все, что в моих силах, чтобы его цель была достигнута. В ночь, когда Тантира призвала ее к себе, я поклялся, что Сканлан возродит Север. А потом боги привели тебя ко мне, это не просто так. Божественное провидение. Воля Айрис, соединившей наши пути. Снова встретившись с ней, я не увижу укора в ее глазах.
- Какой она была? – я склонила голову на бок, наблюдая за Кейтром. Удивительно. Он не просто любил одну из самых известных жриц Тантиры, он до сих пор ее любит. Чувства, жившие в его сердце несколько десятилетий назад, живы и по сей день. А мне нравилось вновь и вновь слушать о ней. Я никак не могла понять, как женщина, которую в книгах нередко выставляли назойливой тенью Агрона Дарнуоллского, могла поработить своей воле стольких великих мужчин.
- Дерзкой, иногда просто поразительно упрямой. Порой ее наглость даже граничила с глупостью и еще чаще – угрожала ее жизни. Но она была бойцом. Такой жажды жить, как у нее я не видел ни в ком. Но вся сила моей названной сестры была заключенная в ее же главной слабости – Айрис была слишком подвержена чувствам. Она делала то, что подсказывало ей сердце, и любовь, которая жила в нем, угасла только вместе с ее жизнью. Эта южанка заплатила Северу страшную цену, посвятив себя его благополучию.
- Южанка? – подобное слышать было очень непривычно. Во всех книгах о войне королевы Вираны говорилось, что Айрис Лаверье была верной дочерью Севера.
- В ее жилах текла южная кровь, и этот огонь постоянно воевал с хладнокровностью, присущей ее родине, - Кейтр говорил так, как будто сейчас находился не рядом со мной, а где-то далеко, во временах, когда его руки по-прежнему могли крепко держать клинок. – Айри было нелегко любить, видя, как ее сердце разрывается от чувств к другому. Даже после того, как Агрон исчез из ее жизни, она по-прежнему отдавала всю себя, только теперь уже Ричарду, а не его отцу.
- Как глупо, - от моих слов Кейтр задохнулся от возмущения, но я ничего не могла с собой поделать. Наверное, мне просто не дано понять, какого это любить кого-то настолько, чтобы растворяться в этом, забывая о себе. - В этом нет силы. Нет чести.
- Ты ошибаешься, принцесса. Если бы не Айрис, наследник Вираны никогда бы не стал тем, кем он есть сейчас. Его бабка, Эйслин Клентонская, была копией белой королевы, но наставница из нее не получилась, в то время как жрица Тантиры умело направляла молодого бринэйнна, научив его всему, что она умела и знала сама. Она видела в нем донала с самого первого дня. И если Айрис верила в Сканлана, значит и я верю.
- Ты так красиво говоришь, - теперь настала моя очередь ухмыляться. – Но ведь ты такой же, как и твоя Айрис. Ты поддаешься чувствам, которые ослепляют тебя и не дают видеть всей правды. Путь тирана – вот все, что ждет Сканлана. Он пытается нарушить и без того шаткий мир, только для того, чтобы удовлетворить свои амбиции.
- А ты бежишь от собственной судьбы, вазилири. И видишь, при этом, не намного больше моего, - Кейтр упрямо стоял на своем, даже не слушая, что я ему говорю. – После смерти белой королевы Айрис все время повторяла, что ей не нужна власть, но у богов на это были совершенно другие планы. Они вложили этот тяжелый дар ей в руки, поставив у истоков нового мира. То же самое происходит сейчас и с тобой – стоя на краю, не оступись, сделав неверный опрометчивый шаг. Подумай об этом, Танис Ройглао.
Ответом старику стало лишь молчание. Но, похоже, ничего другого он от меня и не ждал.
В оставшиеся дни пути Кейтр больше не делал попыток завязать какую бы то ни было беседу, перебрасываясь со мной лишь короткими фразами в те моменты, когда это было необходимо. Сканлан же и вовсе держался особняком, непонятно по каким причинам избегая моего общества. И хотя это меня не слишком расстраивало, странное поведение наследника не могло укрыться от моих глаз. Я была нужна ему, но понять, на что он рассчитывает, обращаясь со мной, как с человеком, рожденным с положением более низким, чем его собственное? Противоречивость слов и поступков северян, и одного конкретного наследника в частности, не переставала меня поражать. Впрочем, дано ли Югу познать Север?
Спустя двое суток бурлящая жизнью степь начала сменяться признаками цивилизации. Теперь уже мой взгляд не цеплялся за буйство разнотравья. Бесконечное изумрудное море постепенно сменялось огромными полями, недалеко от которых виднелись крохотные домики крестьян, следящих за посевами хлопка. Вскоре и они сменились небольшими деревеньками, подсказывая, что до столицы осталось совсем не далеко.
Иллуриат располагался в долине когда-то могучей реки. Ее воды высохли, но город по-прежнему был надежно укрыт среди извилистых оврагов. Его крепостная стена была выстроена из белого гранита, столь редкого в соседних государствах. Я не без трепета представляла, как огромные камни привозились сюда с месторождений, разбросанных по всей стране лишь для того, чтобы обезопасить людей, издавна живущих под защитой клана ор-Терри. Жемчужина Востока крепла не один десяток лет, лишь однажды приклонившись перед врагом, распахнув свои ворота перед могущественными кочевниками. Но духи, которым до сих пор поклоняются немногочисленные лиары, верные старому жизненному укладу, не пощадили свой народ, и город снова расцвел, обретая прежнее величие и силу. Тысячи торговцев стекались сюда на самые крупные ярмарки всех четырех земель, а слава о знаменитом Иллуриатском базаре уже давно распространилась за пределы белоснежных стен.
- Прикрой лицо, вазилири, - Кейтр покосился на черную, искусно сотканную, словно паутина, шаль, покоящуюся на моих плечах. Наткнувшись на мой вопросительный взгляд, он продолжил. – С недавних пор, лишь одной правительнице позволено появляться на публике с открытым лицом.
Кивнув, я легким движением набросила ткань на голову, перебросив концы шали за спину. Один из них я закрепила булавкой так, чтобы открытыми остались лишь глаза. После долгого пребывания на севере, я успела забыть, что в Иллуриате снова сменился Правитель.
Обычай, по которому наследницу престола выбирали по указанию небес, был давно забыт, и власть теперь передавалась по принципу майората, как и в других западных государствах, от отца или матери к старшему ребенку, вне зависимости от того, какого он был пола и возраста.
Нынешний глава государства был склонен к продолжению законов, действующих при последней Правительнице старшей ветви дома ор-Терри, Ману. Ее преемница, мятежная Анна Монтт, не будучи коронованной, передала власть своему сыну, навсегда изменив жизнь столицы. Род ор-Терри измельчал, едва ли в них осталась хотя бы десятая часть крови истинных Правителей Востока, поэтому новая династия стала называться младшей ветвью, а ее представители отличались более светлой кожей и расположенностью к западным веяниям. Но, видимо, память о прежнем величии, живущая в книгах и памяти мудрых старцев, не давала новому Правителю покоя.
Как я не старалась, у меня не вышло вспомнить его имя, поскольку во время войны верхушка власти в Восточных землях после убийства последнего короля Кренца менялась чаще, чем где-либо. Сейчас, насколько я помнила, в Иллуриате правил один из сыновей короля Ричарда. Тут не было сильного клана, стоящего у власти, лишь горстка грызущихся между собой чужестранцев, имеющих весьма посредственное понятие о чести. Так говорил мой отец. Сейчас мне выпал шанс, чтобы самостоятельно убедиться в законности такого вердикта.
Проезжая сквозь главные городские ворота, я невольно обратила внимание на невероятное количество знамен правящего дома, украшавших городскую стену. Насколько я помнила, цветом правящей династии был темно-зеленый, но сейчас он был заменен на синий цвет ночного неба, с вышитыми на всех знаменах золотыми цветами шиповника. На груди у каждого из стражников был вышит темно синий ромб с таким же цветком в центре, как и на стягах. К тому моменту, как мы добрались до центра города мне начало казаться, что прошлому в этом городе едва ли не поклоняются.
Разумеется, нашего приезда ждали. Стоило нам приблизиться к главной аллее роскошного дворца, как нас тут же окружили слуги. Все они были поразительно похожи друг на друга, с одинаковыми темными кучерявыми волосами, карими горящими глазами и оливковой кожей. На некоторых из них я заметила медные браслеты, которые говорили о том, что эти люди были рабами.
По традиции, первой помогли спешиться мне, потому как именно женщина приносит в этот мир жизнь, а значит, она достойна коснуться священной земли раньше остальных. Поблагодарив мальчишку-раба на восточном языке, я поймала на себе его удивленный взгляд. Не многие чужестранцы способны осилить сложную структуру их наречия, но для дочери вазилевса нет ничего невозможного
Дойдя до середины аллеи, мы остановились, ожидая, пока хозяин дома поприветствует нас. Оглядываясь по сторонам, я не могла не восхититься поразительным розарием, который напоминал баснословно дорогой восточный ковер, сотканный вручную. Отец рассказывал, что сорта роз были подобраны таким образом, чтобы цветение одних кустарников сменялось цветением других, образуя замкнутый круг, который создавал иллюзию вечно благоухающего сада. Между рядами кустарников по мощеным камнем дорожкам даже сейчас бродили слуги, которые заботливо поливали растения и тонкими ножницами обрезали листья, выбивающиеся из этой цветущей гармонии. Дворец, как и разнотравная степь за стенами города, жил собственной жизнью, не обращая внимания на прибытие путников.
Вместо правителя к нам приблизилась немолодая женщина, без сомнений обласканная милостью ее богов. Я бы могла сказать, что она была старше моего отца, но при этом волосы ее были темными, как вороново крыло, а морщин на лице было меньше, чем кто-либо мог бы ожидать. Лишь свет, преломляясь в ее темно-карих, практически черных глазах, выдавал причины ее неувядающей красоты. Лиарская кровь всегда проступала наружу, и не важно, насколько разбавленной она была.
- Госпожа Аэлла, мать Правителя Восточных земель, хранительница Иллуриата, - пропел герольд достаточно приятным, хорошо поставленным голосом. Меня удивило отсутствие имени рода, но я не подала вида, понимая, что от этого ничего не меняется. Королева остается королевой, как бы ее не называли. Двигаясь с подобающей грацией, госпожа Аэлла одарила нас широкой улыбкой, разведя руки в открытом приветственном жесте.
- Сканлан, какая радость видеть тебя снова! – воскликнула женщина, приближаясь к бринэйнну. Подобное отношение стало для меня совсем уж неожиданным. Мне казалось, что о принце знали лишь немногие. Игнорируя все правила приличия, Сканлан не стал опускаться на одно колено, а только поцеловал руки Аэллы, развернутые ладонями вверх. Поцеловав его в щеку, мать правителя приблизилась ко мне.
- Приветствую вас, вазилири Танис. Надеюсь, ваше путешествие было легким, - проговорила женщина, внимательно глядя мне в глаза, продолжая при этом лучезарно улыбаться. Ответив ей легким кивком, я осталась совершенно невозмутимой. Госпожа Аэлла была прекрасно наслышана о традициях моего народа. – Дорога не слишком утомила вас?
- Ваша страна поразительно красива, моя госпожа. Любуясь ее красотами, у меня не было времени, чтобы заметить усталость, - старательно выговаривая слова чужого мне языка, отозвалась я.
- Оставьте эти дворцовые условности кому-нибудь другому, - беззаботно ответила вдовствующая королева на всеобщем языке, и, бесцеремонно расстегнув булавку, сняла шаль с моей головы. – Традиции прошлого мертвы, как бы мой сын ни пытался их воскресить. Поэтому не нужно утруждать себя тем, что надоест ему самое большее через месяц, особенно под моей крышей. Дилия, Рейра, принесите, наконец, вина гостям!
Повинуясь голосу своей госпожи, девушки засуетились, выполняя приказ. В этом все дворцы поразительно похожи – слуги всегда стараются угодить хозяевам. Ступив, наконец, под своды дома восточных правителей, я приняла из рук темноволосой служанки медный кубок с рубиново-алым вином и сделала несколько глотков, после чего вернула сосуд девушке. Но мой вкус, напиток был слишком сладким, но гостю не пристало критиковать хозяев.
Госпожа Аэлла вела нас просторными светлыми коридорами, украшенными яркими мозаиками из разноцветной смальты, которая горела на солнце, словно драгоценные камни. Казалось, внутри помещения света было едва ли ни больше, чем снаружи, благодаря зеркалам, оправленным в тяжелые резные рамы из выбеленного дерева. Оконные проемы достаточно причудливых форм были завешены невесомыми шторами. Буйство красок напоминало мне крылья бабочки – цветов было так много, что я не могла поверить в реальность происходящего. Варварская роскошь поражала даже меня, любимую дочь вазилевса, не знающую ни в чем отказа.
- Дилия, покажи вазилири Танис ее покои и помоги ей привести себя в порядок,- рабыня кивнула, приближаясь ко мне. Остановившись, мне оставалось лишь наблюдать, как хозяйка дома уводит мужчин дальше. Сканлан даже не стал оставлять со мной Кейтра ради охраны, видимо надеясь на законы гостеприимства, которые во всея землях одинаково ясны – нельзя навредить гостью под собственной крышей.
Стоило мне перевести взгляд на девушку, как та, смутившись, направилась к лестнице. Похоже, госпожа Аэлла держит своих служанок в строгости, раз они без разрешения не смеют даже взглянуть в лицо высокородным особам. Наконец, Дилия остановилась перед дверью, которая по виду напоминала скорее ширму – основа ее была слишком тонкой, чтобы сдержать даже самый слабый натиск. Под ажурной и весьма замысловатой резьбой покоился слой яркой и достаточно плотной ткани, которая почти не пропускала свет, скрывая внутреннее убранство помещения от посторонних глаз.
Распахнув створки, служанка пропустила меня в просторную спальню, которая купалась в солнечных лучах. Огромная, но непривычно низкая кровать стояла у стены, заваленная подушками всевозможных форм и размеров, украшенных традиционной восточной вышивкой. Рядом с ней, за стену цеплялся фигурно подстриженный плющ, который спускаясь по столбикам кровати, создавал подобие живого балдахина. В противоположном конце располагались лавки, обитые тканью в тон покрывала на кровати и небольшой деревянный столик, на котором я увидела серебряную вазу со свежими фруктами. На полу в огромных глиняных горшках цвели зеленые растения, из-за чего казалось, что я нахожусь не в обычной спальне, а самой настоящей оранжерее.
Напротив входной двери угадывалась арка, завешанная тяжелыми шторами. Распахнув их резким движением, я увидела, что проход ведет во внутренний дворик дворца, а не на балкон или веранду, как мне показалось вначале. Вниз вела винтовая лестница, украшенная коваными розами, которые покрывала позолота. В центре изумрудно-зеленой лужайки с идеально подстриженным газоном располагался мраморный фонтан в виде традиционного цветка шиповника.
Не желая спускаться вниз, я вернулась в спальню и увидела, как Дилия бережно складывает вещи из моей сумки в крупный деревянный сундук, на который я не обратила внимания, окидывая помещение беглым взглядом. Заметив мое возвращение, служанка резво вскочила на ноги, снова потупив взгляд.
- Я бы хотела смыть с себя дорожную пыль, - в голос незаметно для меня вернулись властные нотки. Пока я жила в Камдаззе, мне было некому приказывать, но прибыв в Иллуриат, я почувствовала себя как дома.
- Конечно, госпожа. Бани уже готовы.
Блаженство, которая я испытала, опустившись в теплую, ароматную воду небольшого бассейна, невозможно описать словами. Девушки, в заботливые руки которых передала меня Дилия, бережно смывали пот и грязь с моей кожи, позволяя мне вновь почувствовать себя особой королевской крови. От богатства ароматов кружилась голова. Они казались такими знакомыми и чуждыми одновременно, что я не смогла отказать себе в удовольствии попытаться угадать, что же за масла используют рабыни. То, что у меня не вышло справиться с загадками дворцовых парфюмеров, несколько меня расстроило, и, позволив Дилии надеть на меня невесомое хлопковое платье, а затем бархатный кафтан, расшитый янтарем и бисером, я вернулась в свои покои.
Распахнув передо мной двери, служанка снова отступила в сторону, позволяя мне войти первой. Тенью проскользнув следом и закрыв двери за моей спиной, Дилия мгновенно зарделась, заметив, что мы не одни.
- Оставь нас, - холодный, как ветры севера голос Сканлана вызвал мурашки даже у меня, не говоря уже о перепуганной служанке. На негнущихся ногах она покинула спальню, бережно прикрыв за собой створку двери.
- Что ты…
- В твои покои слишком легко проникнуть, - даже не давая мне закончить очевидный вопрос, продолжил мужчина. Он тоже успел привести себя в порядок и сейчас выглядел почти так же, как и в нашу первую встречу, с той лишь разницей, что вместо полотенца на нем были обычные брюки. Отчего-то, наедине с бринэйнном я чувствовала себя загнанной в клетку, несмотря на то, что в его внешнем виде не было сейчас ничего угрожающего, по крайней мере, на первый взгляд.
- Никому кроме тебя это и в голову бы не пришло,- скрестив руки на груди, ответила я, наблюдая, как Сканлан с изящностью дикой кошки приближается ко мне.
- Я бы не был так уверен, вазилири, - легкая улыбка тронула его губы. – Ты больше не в Южных землях, и не находишься под защитой своего положения и клана. Нужно быть осторожной, Танис.
- Но законы гостеприимства…
- Действуют до тех пор, пока это выгодно хозяевам, - льдистые глаза безотрывно смотрели на меня, будто надеясь заметить хотя бы малейший признак слабости, чтобы воспользоваться ею в собственных целях. Но я лишь отступила на шаг, когда мужчина подошел слишком близко. – Я не могу позволить нелепой случайности отобрать у меня подарок, который привели ко мне сами боги.
- Я не подарок - тихо возразила я, понемногу начиная злиться и отчаянно отказываясь понять, что же такого великого видел в своем хозяине Кейтр. – Я уйду, как только пойму, что нашим дорогам пора разойтись. Я здесь потому, что так могу присмотреть за тобой, не дать огню войны разгореться вновь.
- Какая чушь, - принц недобро усмехнулся, умело загоняя меня в угол. – Есть только два пути, Танис. Покорись мне, или стань на моем пути, но тогда тебе уже ничего не сможет помочь.
- Я Ройглао, за мной стоит мой клан, - попыталась возразить я, вновь и вновь отступая назад. Заметив, как бринэйнн напрягся, мое тело охватила дрожь.
- Ну и где твой клан сейчас? – стоило мне коснуться спиной стены, мужчина оказался прямо передо мной, и бежать было некуда. Сильные руки сжали мои запястья, когда я попыталась оттолкнуть северянина от себя. Глаза его потемнели от гнева и чего-то еще, намного более опасного для меня. Страх, словно паук, медленно, но цепко окутывал мое сердце своей серебристой паутиной. Я отчаянно искала выход, но бринэйнн оказался слишком силен. Никто не учил меня защищаться, поэтому едва ли я могла полноценно противостоять ему. Власть над собственным телом постепенно ускользала из напряженных рук. Мой мир сжался до размеров спальни, и думать я могла лишь о том, как вырваться из стальных объятий северянина и оказаться от него так далеко, как это только возможно. То, что он не остановится сам, было очевидно. Этот избалованный мальчишка не привык, чтобы ему отказывали.
После недолгой борьбы, мне удалось ударить принца коленом в пах и вырваться из захвата. Взвыв от боли, мужчина согнулся вдвое, бормоча какие-то проклятия, а я, закусив губу, рванула к зашторенной арке. Рывок назад стал абсолютной неожиданностью. Сканлан крепко прижал меня к себе, успев схватить за талию.
- Неправильный выбор, - прошипел принц мне на ухо, не без усилий увлекая меня вглубь комнаты. Казалось, что время остановилось, когда я, словно тряпичная кукла, была брошена на кровать. «Пустые угрозы», - продолжала убеждать себя я снова и снова, надеясь, что это лишь жестокая игра или провокация. Но стоило встретиться с обжигающим, словно солнце в пустыне, взглядом бринэйнна, моя последняя надежда растаяла без следа.
Я хотела позвать на помощь, но гордость и здравый смысл не дали мне проронить ни слова. В этом не было никакого толка. Безвольные рабы остановили бы наследника двух династий. Он просто выставил бы любого из них за дверь точно так же, как Дилию, позволяя безумно любопытной сплетне разлететься по дворцу, и навлечь на мое имя несмываемый позор. Всех Ройглао с детства учат, что надеяться нужно только на себя, а не ждать помощи со стороны.
Когда Сканлан навис надо мной, я попыталась ударить его, но мне не удалось даже слегка оцарапать его лицо. Спустя мгновение я уже была вдавлена всем весом мужчины в перину.
Стиснув зубы, я продолжала отчаянно сопротивляться, не обращая внимания на то, что шансов выйти победительницей из этой схватки, у меня было немного. Бессилие что-либо изменить злило меня все больше, заставляя подавлять ненужные эмоции. Год от года в мою голову вкладывали мысль, что кроме меня самой не одна живая душа не должна знать, что происходит в моей голове. Сканлан никогда не насладится ужасом в моих глазах.
С каждым мгновением становилось только хуже. Бринэйнн не ожидал подобного отпора, и это распаляло его, будило в нем охотника. Ему не дано было понять, что он неверно выбрал жертву. Раны, которые принц пытался нанести моему духу, не приблизят его к победе ни на шаг. Я дочь вазилевса, будущая правительница Юга. Этот варвар не увидит меня сломленной. Я не прерву дыхания, никогда. Если его семя прорастет…Что ж, тогда Песчанный встретит нас уже в другом мире. И я сделаю все, чтобы утащить северного наследника за собой.
Когда одна рука Сканлана рванулась вверх по моему бедру, поднимая юбки. Из моего горла вырвался отчаянный крик. Без сомнений, нас уже услышали. Но страх перед гневом господ сильнее, чем за жизнь чужестранки. Если бы бринэйнн захотел, он бы мог перерезать мне горло, и ни один из слуг не вступился бы за южную вазилири, которую они видели впервые в своей жизни.
Силы понемногу оставляли меня, и ощутила, что не в силах сопротивляться. Сердце билось все быстрее и быстрее, кровь набатом стучала в висках, отсчитывая секунды до моего неминуемого поражения.
- Все. Игры закончились, - прорычал бринэйнн, охваченный гневом и желанием. Лиарская кровь бурлила в его жилах. Разорвав хлопок, словно бумагу, он выпрямился и потянулся к собственным штанам, – Я всегда получаю, что хочу, вазилири Танис.
- Не смей трогать гостью в моем доме, Сканлан! – громкий и невероятно властный голос госпожи Аэллы раздался в моей спальне в тот момент, когда все надежды были уже забыты. Северянин ослабил хватку, тем самым давая мне возможность отползти подальше.
- Тетя, не вмешивайся…
- Под этой крышей я решаю, кому и куда вмешиваться, - ледяные нотки в голосе звенели так ощутимо, что я невольно поежилась. Обхватив себя руками, я пыталась придержать тряпки, которые остались от нижнего платья, скрывая наготу. Мысли в голове немилосердно путались, рождая все новые вопросы. Как Аэлла узнала о том, что творится за закрытой дверью в мою спальню? Если ей донесли слуги, почему она не вмешалась раньше? Мой разум никак не мог найти ответов.
Чтобы сохранить видимое самообладание, я прикрыла глаза, стараясь унять страх. Но плотина чувств была уже прорвана, и истерика обжигающими волнами грозила затопить сознание.
– Уходи, Сканлан.
Сжав кулаки от злости, бринэйнн, больше не глядя на меня, покинул покои под тяжелым взглядом вдовствующей королевы, хлопнув дверью, словно обиженный ребенок. Даже будучи принцем крови, он не смел перечить хранительнице Иллуриата под крышей ее дворца.
- Приношу свои извинения за грубость племянника, вазилири, - госпожа Аэлла приблизилась к кровати. – Сканлан всегда был несколько несдержан.
- Вы надеетесь, что какие-то слова меня успокоят после подобного? – я посмотрела на женщину снизу вверх, не увидев на ее лице никаких признаков сочувствия. Непробиваемая маска безразличия надежно скрывала ее мысли от посторонних.
- Увы, я не настолько наивна, - Аэлла аккуратно присела на самый край, чтобы не смять платье. – Но вы вазилири, Танис. Вам не привыкать отгораживаться от личных переживаний.
- Сканлан едва не изнасиловал меня, - голос мой вопреки желаниям, оставался ровным, хотя внутри все полыхало от ярости. Такие чувства сложно подавить и еще сложнее скрыть их от других. Но если ты родилась в королевской семье, тебя с рождения учат играть в подобные игры.
Одного взгляда в зеркало, висящего на стене напротив кровати, было достаточно, чтобы понять, как жалко я выгляжу. Растрепанные волосы, разодранное платье, все еще трясущиеся руки. Никогда еще я не испытывала подобного стыда. Снисходительность Аэллы еще сильнее ранила и без того разбитое на осколки самолюбие.
- Но у него же этого не вышло. Не беспокойтесь, Танис, я сейчас же выставлю у ваших покоев охрану, и Сканлан больше не сможет вас побеспокоить. Стража не пропустит принца, что бы он ни сказал, - слегка улыбнувшись, произнесла хозяйка дома и снова встала. – Дилия, завари для вазилири успокаивающий чай, ей нужно привести мысли в порядок и немного поспать. Сон залечит все раны ее души. И чтобы ни один человек во дворце и за его пределами не узнал о том, что случилось между бринэйнном и вазилири. Ты поняла меня?
- Конечно, госпожа, - склонившись, служанка пропустила уходящую хозяйку впереди себя, и, едва слышной тенью, сама покинула спальню.
Лишь спустя несколько дней я смогла более или менее восстановить внутреннее равновесие и покой. Все это время Дилия неустанно следила, чтобы я не покидала покоев без особой нужды и, не дай Песчанный, не встретилась в коридоре или у фонтана с бринэйнном. Девушка постоянно приносила успокаивающий чай, который я пила несколько раз в день из глубокой фарфоровой чаши.
Но даже сон не спасал меня от страха и гнева. Находясь в его мягком плену, я не могла себя контролировать, погружаясь в водоворот эмоций. А когда возвращалась в реальность, то сознание погружалось в бездонный омут вопросов. Замкнутый круг не давал мне покоя, выматывая и истощая мое тело, словно долгая дорога.
И мысли, мысли, мысли… Я не могла от них спрятаться. Стоило ли покидать дом ради всего этого? Я бежала от судьбы, чтобы уберечь привычный мне мир, но, возможно, нужно было встретить то, что мне предначертано с честью и достоинством? И, может быть, Сканлан лишь кара Песчаного за то, что я отказывалась принять его волю. Вся эта боль… Мне бы не пришлось ее испытать, останься я на юге, под защитой семьи. Душа звала меня домой, и от этого тоска становилась все темнее. Мне нет места на севере, и никогда не будет. Бринэйнн лишь показал мне это. Я не такая как он. Сейчас. Но кто знает, какой я стану.
И так раз за разом, изо дня в день. Я корила себя за то, что со мной произошло, и страх перед судьбой, которая ждала меня, останься я со Сканланом неутомимо истязал меня снова и снова. Он толкал меня к пропасти, из которой выбраться уже не суждено. Один неверный шаг, и тьма поглотит мою душу. Никогда прежде я так не боялась упасть.
Проснувшись однажды утром, я ощутила перемену. Мне было легко. Я нашла решение, способное помочь мне справиться со всеми проблемами сразу.
Спустив босые ноги на пол, я подошла к арке и резким движением одернула одну из штор в сторону. Нежные утренние лучи теперь проникали в комнату, наполняя угрюмое помещение, пропитанное тяжелой тоской и едва ли не скорбью, светом и легкостью. Порыв ветра взъерошил волосы, и я вдруг осознала, как устала. Вздрагивая даже от звука шагов у двери, я совсем забыла о том, кто же я такая.
Ройглао. Мы выстоим, как бы ни были сильны превратности судьбы, склоняющие других. Мы опора целой страны. Мы живем, не прерывая дыхания, что бы ни случилось. А наши враги… им не суждено победить, ибо гнев наш сметает на своем пути целые города, превращая их в пыль. Я впитала это с молоком матери, и жить по-другому не желаю.
- Дилия! – позвала я. То, что служанка спит где-то неподалеку, не было для меня тайной. Стоило мне закричать от ужаса во власти ночного кошмара или снова поддаться истерике, как девушка оказывалась рядом в считанные секунды.
- Доброе утро, вазилири, - на ходу заплетая жесткие, темные волосы в косу, рабыня торопливо переступила порог. Сейчас она выглядела скорее спокойной, чем испуганной. Служанка перестала меня бояться, увидев, какой беззащитной я могу быть, и относилась ко мне, скорее как к хрустальной статуэтке, хрупкой и баснословно дорогой. – Как вы себя чувствуете?
- Прекрасно, - ответила я, мягко улыбаясь. Девушка удивленно моргнула. Впервые за долгое время она видела меня в подобном расположении духа. – Принеси мне завтрак и позаботься о том, чтобы я смогла вымыться. Я бы хотела прогуляться по городу.
- Но госпожа велела…
- Госпоже Аэлле не обязательно знать о моих планах, - перебила я заранее подготовленную речь. – Для моих целей тебя будет вполне достаточно. Ты же знаешь Иллуриат?
- Да, вазилири, я родилась тут.
- Хорошо, - я нетерпеливо опустилась на кровать, не отводя испытующего взгляда от девчонки. Мне безумно хотелось вырваться из этой золотой клетки хотя бы на несколько часов. – А теперь поспеши. Нужно покинуть дворцовые стены, пока солнце не достигло зенита.
- Как прикажете, вазилири, - почтительно склонившись, Дилия скрылась за дверью, и теперь лишь пение птиц снаружи нарушало утреннюю тишину.
Откинувшись на вышитые подушки, я прикрыла глаза, прислушиваясь к витиеватым трелям. Прежде я даже не замечала их. Сидя у фонтана я замечала несколько позолоченных клеток, и невольно сравнивала себя с певчими птицами, точно так же, как и они не находя сил, чтобы освободиться. Но сегодня все изменится.
Спустя несколько часов девушка вывела меня через один из боковых ходов дворца, желая скрыть нас от лишних глаз. Серая дорожная одежда позволяла мне сделаться практически невидимой и абсолютно неинтересной для скучающих на жаре стражников в полном облачении. Было очевидно, что все их мысли были сейчас заняты лишь тем, как пережить дневной зной.
Проходя мимо розария, я заметила на открытой площадке тренирующегося Сканлана, и с трудом подавила гнев, поднимающийся изнутри. Теперь, когда жалость к себе постепенно таяла, внутри осталось только жгучее желание мести. Бринэйнн хотел сломить меня. Что ж, теперь за мной ответный ход.
Двигаясь по невероятно узким улочкам восточной столицы, я не без интереса рассматривала приземистые одноэтажные или двухэтажные здания из бурого кирпича или глины, которые жались друг к другу, словно кочевники в песчаную бурю. Случалось, что у некоторых из них были общие стены или даже крыши. То тут, то там я замечала веревки, протянутые из одного окна к другому, на которых ветер трепал разноцветные одежды местных жителей. В непосредственной близости от дворца располагались более богатые кварталы, поэтому едва ли ни на каждой крыше цвели настоящие зеленые сады, а стены домов были украшены фресками или мозаикой.
На самой улице бурлила жизнь. Было слышно, как перекрикиваются соседи, высунувшись из окон по обе стороны улицы, как радостно смеются, играя в какую-то неведомую мне игру, смуглые детишки в легких хлопковых рубашечках, оберегающих их кожу от солнечного жара. Лаяли собаки, воркуя разлетались из-под ног поразительно наглые голуби, привыкши к людям настолько, что спокойно ели с рук у шумящей детворы. Город жил своей привычной жизнью, и мне совсем не хотелось вмешиваться в нее.
- Отведи меня на базар, - коротко приказала я, поправляя шаль, скрывающую лицо. Меньше всего мне хотелось сейчас подчеркивать свое положение несоблюдением правил. Чем меньшее количество людей, видят меня сегодня, тем лучше. – В аптекарские ряды.
- Госпожа, во дворце есть любые лекарственные травы, - негромко отозвалась служанка, сворачивая в очередной переулок, который, как две песчинки в пустыне, был похож на предыдущий.
- Того, что мне нужно, там нет, - ответила я скорее для себя. Чем дальше мы отходили от мраморных стен дворца, тем четче вырисовывался план в моей голове. Все было просто и очевидно настолько, что даже казалось невозможным. Но будучи дочерью вазилевса, я даже не знала такого слова.
Чувство предвкушения крепло внутри меня, когда служанка вывела меня к пестрой рыночной площади. Под лазурным небом раскинулись сотни всевозможных палаток и лавок, которые располагались ровными рядами, в зависимости от того, какой товар продавался в той или иной части рынка. Оказавшись посреди всего этого разнообразия звуков, красок и ароматов, мне сразу же показалось, что базар – живое существо, такое же, как и сотни людей, окружающих меня. Базар говорил тысячей голосов на всех возможных языках, гудел, словно улей шумных диких пчел, привлекая своей песней гостей со всех концов света. Людской поток двигался вокруг меня, живые реки не знали покоя и усталости. Люди переругивались, или наоборот, улыбались, громко обсуждались удачные для одних либо других сторон сделки. Ветер доносил до меня всевозможные запахи, которые дурманили голову, превращая окружающее меня великолепие в красочный сон.
- Аптекарские ряды находятся в северном конце рынка, госпожа, - произнесла Дилия, жестом указывая, куда нам следовало идти. – Чтобы добраться до них, придется пройти сквозь оружейные ряды и торговцев специями.
- Значит, не будем медлить, - сжав кожаный кошель в кулак, произнесла я. Не нужно было быть одаренным большим умом, чтобы догадаться о процветающем здесь воровском ремесле. Не удивлюсь, если ловкие воришки платят коллегии немаленький процент за возможность работать в таком удобном для них месте.
Лавируя между разнообразной публикой, продающей или покупающей все возможное добро, я невольно заслушивалась речами, которыми восхваляли свой товар торговцы. По сложности их легко можно было сравнить с щебетанием птиц, а по громкости – с лаем собак. Торговля превращалась в настоящее представление, и каждый тут старался перещеголять соседа не только в количестве выручки, но и в длине и витиеватости текстов.
Солнце было уже высоко, когда мы, наконец, добрались до нужных рядов. Покупателей здесь было намного меньше, чем в оружейных рядах. Оторвав взгляд от лиара-кочевника, с разноцветными лентами и перьями, вплетенными в его волосы, я осмотрелась и, не сдержав ухмылки, направилась к сгорбленной старухе-нищенке, которая стояла у самого входа с протянутой рукой.
Протертая в нескольких местах шаль прикрывала ее волосы, белые, как снег в Пернетте, но обнажала ее обезображенное возрастом и морщинами лицо. Впалые глаза безразлично смотрели на проходящих мимо людей, высохшая ладонь мелко подрагивала, а тонкие губы беспрерывно что-то шептали.
Подойдя ближе, я положила в сморщенную руку золотую монету. Старушка сначала не шевелилась, будто бы не веря в происходящее, а потом, проверив ярко-желтую пластинку на единственный зуб, подняла на меня бесцветные глаза. Возможно, когда-то они были серыми, или голубыми, но годы стерли их яркость так же, как и красоту старухи.
- Счастья тебе и твоим детям, щедрая госпожа, - прошелестела она так тихо, что я едва различала слова восточного наречия. Голос нищенки напоминал песню текущего родника.
- Если ты сможешь помочь мне, то получишь еще, - видя, что старуха не слишком-то мне доверяет, я достала две монеты и показала ей. Женщина что-то пробормотала, и снова перевела взгляд с денег на мое лицо.
- Что же угодно такой госпоже от немощной карги?
- Ты хорошо знаешь эту часть рынка? – получив утвердительный кивок, я продолжила. – Есть ли тут лавка, рядом с которой в кадках или прямо на земле у порога растет куст, с красивой листвой и крупными белыми цветами?
- В конце третьего ряда, госпожа, - немного подумав, ответила нищенка. – Она обращена окнами на юг, и возле крыльца там растет как раз такое растение, как вы описали. Похоже, ему нравится солнце.
- Спасибо, добрая женщина, - отдав старухе обещанное золото, я быстрыми шагами направилась в указанном направлении. Если ты знаешь, что ищешь, добраться до цели не составит особого труда.
Как я и думала, попрошайка не обманула, честно отработав монеты, которых ей хватит на несколько недель, если она сумеет донести их до дома. Здание действительно было обращено фасадом на юг, а у невысокого каменного крыльца пышной стеной раскинулась цербера. Сильный запах жасмина никогда прежде меня так не радовал.
Приказав Дилии ждать снаружи, я, слегка пригнувшись, вошла сквозь невысокую дверь в прохладное мрачное помещение. Окна в лавке были завешены плотными темными шторами, не пропускающими внутрь солнечный свет. Под потолком, по всему периметру комнаты, были развешены пучки всевозможных трав, а вдоль стен стояли стеллажи, до отказа забитые глиняными горшочками, сосудами из мутного разноцветного стекла, кожаными и тканевыми мешочками, тростниковыми трубочками, закупоренными с двух сторон и другой мелочью. В воздухе витал аромат благовоний, но даже он не мог перебить запаха жасмина.
Худощавый невысокий человек, появившийся из глубины лавки, привлек мое внимание, занимая свое место за массивным прилавком из старого дерева.
- Могу ли я вам помочь, госпожа? – спросил продавец неприятным, гнусавым голосом, который совершенно не соответствовал его весьма располагающему внешнему виду.
- Я заметила церберу у ваших дверей, - аккуратно начала я, желая проверить хозяина. Возможно, моя радость была преждевременной. Хотя возможность ошибки была ничтожно малой, сомнения призрачной нитью опутывали мои мысли.
- О, в это время года, ее цветы невероятно красивы, - совершенно спокойно глядя на меня, ответил аптекарь. – Если вы хотите, я срежу несколько для вас.
- Меня больше интересуют плоды и масло, которое изготовляется из их косточек, - расстегнув булавку, я открыла лицо, чтобы шаль не мешала при разговоре. Жест был более чем показательным. Вряд ли женщины в Восточных землях решились бы на такое, задумав то, на что решилась я.
На несколько секунд в комнате повисло молчание, а потом мужчина вежливо улыбнулся.
- Госпожа сведуща в искусстве изготовления ядов? – двигаясь вдоль полок, продавец не отрывал от меня внимательного взгляда.
- Скорее в аптекарском ремесле, - в тон ему произнесла я, отвечая на его улыбку. К ядам аптекари относились не слишком благосклонно. И лишь считанные единицы пробовали себя на их поприще. Одно из самых страшных растений стало их символом. Если тебе нужно найти где-либо смертельное зелье, ищи куст церберы в аптекарском квартале и не прогадаешь. Лишь немногим известна эта тайна аптекарского братства, а еще меньшему количеству людей это знание пригодилось в жизни.
- Вы состоите в гильдии? – слегка удивленно спросил хозяин лавки, потянувшись наконец-то к чему-то в глубине стеллажа.
- Нет. Но мне известны некоторые секреты мастерства, - неотрывно наблюдая за движениями аптекаря, ответила я. – Вы поможете мне в моих поисках?
- Яд церберы невероятно редкий и ценный, госпожа. Сумеете ли вы оплатить мои услуги? – мужчина без особой радости окинул взглядом мои более чем скромные одежды.
Подойдя к прилавку, я бросила на неровную поверхность горсть золотых монет. Этого количества хватило бы, чтобы купить все содержимое лавки вместе с землей, на которой стоит здание и самим зданием.
- Не сомневайтесь в этом, добрый господин, - аптекарь нервно сглотнул, окончательно понимая, что перед ним стоит далеко не обычная женщина.
- Концентрированное церберовое масло. Действует безотказно, определить причину смерти после такого отравления практически невозможно, если только не известно наверняка о присутствии яда, - поставив передо мной изящный пузырек из темно-зеленого стекла, он сгреб золото жилистыми руками. – Действует примерно через три, ну самое большее четыре, часа, полностью останавливая биение сердца, и…
- Имеет горьковатый вкус, поэтому лучше добавлять его в пряную еду, - продолжая улыбаться, закончила за продавца я. Тот лишь молча кивнул на прощание, и удалился вглубь помещения.
Получив, что хотела, я, снова прикрыв лицо, вышла под немилосердно пекущее солнце, и едва и не вскрикнула от неожиданности, увидев рядом с потупившей взгляд Дилией госпожу Аэллу и дюжину стражников.
- Вазилири Танис, какое счастье, что мы вас нашли, - ласковым голосом произнесла вдовствующая королева, едва завидев меня. Не заметить взгляд, брошенный женщиной на цветущий куст, было невозможно. «Она знает, - пронеслось в голове. – Женщина ее положения, живущая на Востоке, не может не знать». – Мой племянник перевернул весь дворец в поисках вас и вашей нерадивой служанки. Нахалка посмела скрыть от меня то, что вы собирались покинуть мой гостеприимный дом.
- Это я ее попросила, госпожа Аэлла, - как можно более непринужденно сказала я. – Мне хотелось побыть одной, а ваша служанка могла показать мне город и сделала все, что я у нее попросила.
- Вазилири, вам не стоит вступаться за рабыню, - чуть тише произнесла женщина, беря меня за руку и увлекая под защиту стражи.
- Девушка действительно ни в чем не виновата, - стараясь как можно незаметнее спрятать флакон во внутренний карман одежды, сказала я.
- У меня нет причин сомневаться в ваших словах, - королева понизила голос. – Но вот ваши действия кажутся мне не слишком разумными.
- Я не понимаю вас, госпожа.
- Тайный уход из дворца без охраны и должного сопровождения, аптечные ряды, цербера, - женщина негромко фыркнула. – Танис, вы оскорбляете меня, думая, что я глупа настолько, что неспособна увидеть связь между этими деталями. А прибавив к этому ваши разногласия с моим племянником…
- Жажда мести во мне сейчас сильнее голоса разума. Ройглао не прощают оскорблений, - так же тихо произнесла я, понимая, что нет смысла отпираться. Если госпожа Аэлла до сих пор не взяла меня под стражу за планирование убийства особы королевской крови, значит, у нее есть на это свои причины.
- Вазилири, я скажу вам то же самое, что сказала Сканлану в день вашего приезда. Под моей крышей вы не причините вреда гостям Правителя. Как только покинете Иллуриат – ваше дело, использовать церберу, или нет. Но пока вы здесь, держите свою раненую гордость под контролем и не впутывайте Восточные земли в собственные распри.
Спокойствие, с которым говорила вдовствующая королева, поразило меня настолько, что мне нечего было ответить. Ее просьба, или скорее приказ, ледяным дождем потушила костер гнева, оставив лишь слегка тлеющие угли. Как дочь правителя я понимала ее правоту, а благодарность за спасенную честь не давала открыто возражать. Внезапно я осознала, что не стану осквернять ее дом убийством. А цербера… Думаю, пузырек стоит надежно спрятать в моих вещах, потому что яд мне пригодится позже.
© Энди Багира, Иррьяна, 2013 г.
Понравилась история? Ставь лайк, мне будет приятно)