19.09.2000 г.
Утро пасмурное и ветреное. По Аргуту дует как в аэродинамическую трубу, легкая струйка с Карагема бьёт слева и получается то, что мы имеем. Рыбе надо быть абсолютной дурой, чтобы клевать в такую погоду. Не знаю, кем надо быть, чтобы заехать сюда и узнать об этом. Ближе к воде ветер меньше. Или это только кажется. Шум воды перекрывает шум ветра в оставшейся сухой тополиной листве.
Нахохлившись теплой одеждой, упорные кладоискатели разошлись вдоль Аргута в поисках сокровищ. Самым удачливым, как всегда, оказался Серега, но и остальные внесли посильную лепту в общий котел. Самого удачливого и отправили чистить рыбу на бережок. Чтобы скрасить Сереге тяжкий труд и одиночество, я пошел с ним, якобы помогать, а в действительности сачкануть и поснимать это дело на камеру. Снимать было что: Желябовский виртуозно разделался с рыбкой в ледяной воде со скоростью и ловкостью Копперфилда.
К 10 часам стало понятно, что с рыбалкой можно смело прерваться, без ущерба для нас и на благо природы. Народ подтянулся в лагерь, позавтракал по-взрослому, утеплился и перестроил свои ряды. Лёха, как революционный балтийский матрос, крест накрест перепоясался камерой и фотоаппаратом. Для пущей схожести с латышским стрелком бородатому Михаилу Георгиевичу не хватало на его карабин штыка с красным флажком. Серега тоже решил разнообразить трофеи, расчехлив свой пулемет. Захватили поджидавшего, давно готового к штурму Зимнего Ваню и на Мишкином бронепоезде побродили через Карагем вверх по Аргуту на поиски лихих приключений и классных трофеев.
Леха обезьянкой вскарабкался сзади на лестницу крузера, переехал речку, уцепившись за багажник и лесенку, и пошел как всегда, на самую высокую гору – размяться чутка и поснимать оттуда.
Дима с Загрей отправились в противоположную сторону, вниз по Аргуту. А ваш покорный слуга не стал искать легких путей и, сопя и пыхтя, полез штурмовать Северо-Чуйский хребет напролом. Тоже, между прочим, с фото и видеокамерами, но без всяких там огнестрельных штучек, только со спиннингом и запасными блеснами в кармане.
Погода портилась. Ветер всё больше нагонял еще какую-то хмарь, чем разгонял уже бывшую над долиной. Снег пока не шел, но всё, в том числе и приборы, говорили, что дело идет к снегопаду. Я прошел по пойме Карагема сквозь густые заросли спелой дикой облепихи и поднялся выше тополей на первую бельдюжку. Там ветерок уже пёр, как поезд метрополитена, но вид открывался получше, и выше стала видна следующая плоскотина, куда я и направился.
Забравшись на нее, огляделся. Впереди начинались мощные каменные осыпи и за ними уже крутая гора, на которую карабкаться очень не хотелось. Я понял, что идти надо или вправо по Карагему, или влево вниз по Аргуту.
Направо Карагем бестолково вываливал из широкого распадка, а зато слева, ниже по Аргуту, на том берегу, показались хорошие горки с седыми верхушками, которые не были видны от нашей стоянки. Это и определило выбор. Я пошел налево, потихоньку забирая вверх. На бельдюжке, как круги по воде, были разбросаны камни от разграбленных древних курганов. Красивое место! Я б тоже согласился, чтобы меня здесь похоронили. Но, везти будет уж очень далеко.
Внизу, за желтыми тополями голубой лентой извивался Аргут. Горка, на которую я карабкался уже часа два, становилась только больше и выше. Если бы не маленькие точки двух оставшихся в лагере джипов с разноцветными палатками вокруг, то можно было бы подумать, что шел не туда. Елозя видеокамерой по далеким пикам, я материл предательскую дымку, скрывавшую великолепный пейзаж.
Из-под ног лениво выпрыгивали остывающие стрекочущие кузнечики и, трепеща алыми подкрылками, падали в траву неподалеку. Из растительности на южном склоне, была только невзрачная пожухлая травка да пучки низкой полыни по краям каменных русел. Какие реки могли перепахать так крутой склон, и как сбегала с горы такая каменная Ниагара – я себе представить не мог. От сильного горного солнца все деревца попрятались в тень или поближе к воде. После ночных заморозков на тополях листва зазолотилась, а с облепихи облетела напрочь, оставив на колючих ветвях яркие гроздья кислых диких ягод.
Чуть прояснилось, и напротив стоянки из дымки и тумана явился северный склон Горы Шенелю, высотою 3888 метров над уровнем моря, с длинным выползающим языком ледника. В прорехах облаков показалось дивно прозрачное голубое небо и стало чуть веселее. Река большой излучиной забирала далеко влево, и ничего интересного и нового впереди не было. Пора было спускаться к лагерю.
Под берегом, среди могучих тополей и зарослей облепихи было на удивление тепло и безветренно по сравнению с моим высокогорным «альпинистским» достижением. На нагретых солнцем корягах дремало несколько стрекоз. А ведь конец сентября, однако!
Выйдя к реке, я упорно и безрезультатно с полчаса покидал разные блесны-воблеры и успокоился. С чувством исполненного долга можно было собирать манатки и смело заворачивать на базу.
На левом берегу Карагема уже стоял Мишкин «Наутилус» в ожидании Лехи, а сам «капитан Немо» метал раз за разом снасть в бурные воды Аргута. Обозначив местным рыбкам свое присутствие и разогнав их подальше, он обнажился до тельняшки и в третьем часу дня совершил утренний туалет, то бишь умылся и почистил зубы. Надо было торопиться в лагерь, так как злой и голодный Буданов, да с чистыми зубами… Врагу не пожелаешь!
Не надо считать теплокровное млекопитающееся глупее даже умной рыбы. Зверье в такую погоду тоже объявило мораторий. Поэтому сухопутные флибустьеры вернулись из похода только с рассказами и без мяса. А у нас с собою было!
К вечеру облака как бы сосредоточились, погустели, и в образовавшиеся проплешины стали видны чистое небо и тайная надежда на хорошую завтрашнюю погоду. Дима облачился в болотники, зашел по косе из галечника почти на середину Аргута и решил таки показать местным тайменям почем фунт академовского лиха. Местные таймени его не поняли и проигнорировали. Пока Ястреб добывал пропитание, мы терпеливо ждали его на базе, скрашивая ожидание приемом пищи и питательной влаги, размышляя вслух о наших перспективах. Перспективы были безрадостные. Крепчавший ветер еще не валил деревья, но с тополей падали неподалеку веточки в полцентнера весом и становилось как-то неуютно. Лишней одежды не осталось ни у кого.
Ударили еще раз стаканами за бездорожье, за погоду, за охоту и за рыбалку. Немного полегчало, речь полилась плавнее и легче, вместе с Мишкиной суспензией по стаканам. Богатырские забавы начались поединком Желябовского и Буданова, на нем и закончились. А братание продолжалось до глубокой ночи. Дождя почему-то не было. И это настораживало. Ваня, как самый слабый, не вытерпел, выпал из-за стола и пошел помогать Диме, тревожить своим храпом местную фауну. А мы, самые стойкие и непобедимые, нежно ласкали неисчерпаемый японский пластиковый бидон из-под саке «Сантори» с огромным количеством вкусных килокалорий в Мишкиной суспензии.
Организм согрелся. Голова стала легка и светла. Котловина вокруг раздвинулась и выпучилась. Приподнялась повыше, и заботы с проблемами скатились от нас в бурливые воды Аргута. Осталось только самое необходимое, но и достаточное: костер, ветер, тесный круг друзей-единомышленников и горы, со стоном тяжко ворочающиеся под рваным одеялом туч и облаков.
(Продолжение следует)
Это клип (видео) Андрея Коротеева. Не пугайтесь - всего 3 минуты.