Водоем Троссард-Холла не казался столь опасным в сравнении с бескрайним Осанаканским морем. Вода в озере всегда была безмятежно спокойной, отчего оно выглядело словно огромное зеркало, в котором отражались прекрасные цветущие деревья. Зеленые растения гибко сплетались друг с другом, показывая всем свои причудливые объятия. А теплый, неомраченный смраденьской погодой ветерок вблизи берега создавал атмосферу вполне умиротворенную.
— Завтра у нас будет погружение, — задумчиво сообщил Тин своему другу. — Интересный урок. Правда, боюсь, что у меня начнется клаустрофобия.
— Да брось! Тебе будет так интересно, что ты забудешь обо всем на свете. А сейчас давай пройдем к дикому берегу сквозь вон ту осоку? — с увлечением спросил Артур. Он поспешно забыл про Всадников, Зена и свое ночное происшествие; сейчас его мысли были заняты новым приключением. Ему не терпелось обследовать территорию озера, куда они с Тином раньше не заходили.
— Нам разрешают подходить к озеру лишь в том месте, где обычно проводятся занятия по водоведению. В осоке ведь водятся змеенырки… — боязливо заметил Тин.
— Чепуха! Просто внимательнее смотри себе под ноги, — ответил Артур другу и смело пошел вперед, активно пробираясь сквозь высокую траву, которая перемежалась с колючими кустарниками. Он в действительности был куда большим авантюристом, чем Тин, который казался таковым лишь на словах. Артуру сложно было долго усидеть на одном месте — хотя, живя у Левруды, он почти никуда не ходил. Тин же, напротив, любил разглагольствовать и мечтать, а вот когда наступала пора действовать, то он предпочитал сдавать свои позиции.
— Треверс и Дан уже, небось, хвастают в «Уголке», как они поразили врагов шоколадными пузырями… — проворчал Тин, устремляясь вслед за Артуром и фантазируя про себя, как на него будут смотреть девчонки во время его красочного рассказа про сегодняшнее столкновение с энергетиками.
Мальчики довольно быстро спустились к озеру, и, наконец, их взору предстала водная гладь, немного серебристая от целых мириад маленьких рыбок, плавающих близко к поверхности. Ничто не нарушало эту идиллию, и лишь далекие мрачные тени, мелькавшие на глубине, говорили о том, что где-то там идет своя жизнь.
Ребята улеглись на горячий от солнца песок, безмятежно глядя в голубое небо. Вдруг Артур почувствовал, как что-то мокрое шлепнулось ему на голову.
— Сейчас получишь! — пригрозил он кулаком в сторону Тина, но, привстав и обернувшись, застал его сидящим в полном недоумении с мокрой илистой лепешкой, сползающей по волосам.
— Что это за неведомый единорог? — выругался Артур совсем как истинный беруанец — не зря Тин учил его местным крепким словечкам. Однако Артур не успел разобраться, в чем дело, так как снова получил мокрой глиной по затылку. Она с глухим звуком шлепнулась ему на спину, испачкав школьную рубашку.
— Чьи это шутки? — возмутился Тин, потрясая кулаком в сторону неведомого неприятеля.
— Смотри, — тихо прошептал Артур и показал на камень, торчавший из воды неподалеку от берега. За ним чувствовалось какое-то едва заметное шевеление. — Там кто-то есть…
Ребята зашли уже по колено в воду, продвигаясь к подводному камню, как неожиданно из-под него вылетел целый шквал глиняных комков, сопровождаемый веселым женским смехом. Услышав его, оба друга замерли, в восхищении раскрыв рты. Со стекающей глиной и вылупленными глазами они, наверняка, выглядели очень забавно, и чудный смех прозвенел над озером повторно. Затем над камнем показалась голова девочки, или девушки, просто невероятной красоты. У нее были яркие фиолетовые глаза, узкие, по форме напоминавшие рысьи; удивительные белые волосы, длинные и гладкие, густым туманом окутывали округлые плечи. Девушка сердито смотрела на мальчиков, словно это они минуту назад кидались в нее грязью.
— Ты кто? — восхищенно пробормотал Тин.
Девушка едва заметно улыбнулась и тихо произнесла:
— Нориль.
— Иди к нам поближе, Нориль, — позвали ребята, но ее хорошенькое личико вновь сделалось строгим.
— Я не могу, — ответила девушка серьезно, и в голосе ее послышались сердитые нотки.
— Ты русалка? — спросил Артур.
— Не сложно было догадаться. Вы до сих пор целы и невредимы только потому, что нас обучили, — гордо и сердито заявила она, смешно задрав свой маленький носик. — Да и вообще, зачем вы здесь? На берег одним нельзя, — с этими словами она громко свистнула; пронзительный звук сдул с ее невинного облика все очарование — она стала почти дурнушкой, немного смахивающей на злую колдунью.
— Почему все русалки так переменчивы? — с грустью заметил Тин, вспомнив свою любимую преподавательницу Дельфину.
Однако он тут же взял свои слова назад, как только, повинуясь зову беловолосой девушки, с глубины поднялись еще четыре головки — совершенно разные, но при этом все необычайно прекрасные. Трудно было сказать, кто симпатичнее, но Артуру приглянулась больше всего самая маленькая, с веселыми солнечными веснушками.
Ребята заметили, что русалки двигались как-то странно — не прямо, а зигзагами, синхронно меняя направление под водой.
— Нориль, — тихо позвал Тин первую русалку. — Ты очень похожа на Дельфину. Это наша… — он не успел договорить, как девушка состроила рожицу.
— Да, она моя дальняя родственница. Но она — сирена.
— Говорят, что сирены смертельно опасны… — вспомнил Артур старинные сборники легенд на сверуйском языке, где рассказывалось о том, как эти морские существа своим пением завлекали отважных мореходов на верную гибель.
— Даже еще более опасны, чем вы себе представляете, — глубоким, низким голосом произнесла «веснушка». — Но Дельфина ван Террория, пожалуй, наименее опасная из них. К тому же она больше не сирена.
— Почему это?
— Говорят, она любила человека и во имя этой любви отказалась от жизни в воде, посмев бросить нашего Харию. Но многие из людей неверны, и тот мужчина разлюбил ее. С тех пор развелось много сплетен о том, что Дельфина мстит всем двуногим мужского пола; поговаривают, на ее счету уже более сотни разбитых сердец. Но все это ложь. Она по-прежнему доброжелательна ко всем людям.
— А что же она делает в школе? — с любопытством поинтересовался Тин. Русалки нестройно пожали плечами:
— Этого мы не знаем…
— А кто такой Хария? — с живостью спросил Артур, у которого на языке уже вертелось тысяча вопросов.
Русалки переглянулись между собой, а затем дружно стали смотреть на Нориль, которая, чуть помедлив, ответила:
— Вообще мы обычно не разговариваем с людьми. Но нам стало так скучно… — при этом девушки кокетливо захихикали, — так что если вы правда хотите знать… Все мы помолвлены с Харией, это наш вседержавный правитель, морской король. Хотя бы раз в своей жизни каждая русалка имеет счастье быть его женой. Таким образом, он является отцом всех наших детей. Он живет очень долго, в отличие от нас. Так долго, что никто уж и не припомнит, сколько ему лет. Он велик, ибо ему принадлежат все поверхностные и внутренние воды, все каналы и реки, все протоки и озера. Он мог бы затопить всю сушу. Но этого не произойдет никогда, поскольку его власть тоже имеет границы. Сейчас время эпохи людей, когда вам дана возможность влиять на расстановку сил в нашем мире. Спустя морской год наступит водная эра, и начнется эпоха русалок и сирен. Мы-то уж постараемся изменить ход событий в лучшую сторону.
— Морской год — это долго? — озабоченно поинтересовался Тин, а русалки засмеялись.
— Отнюдь. Однако не бойтесь, по вашим меркам до смены эпох еще много времени.
— Эра единорогов тоже бывает? — спросил Артур, но русалки дружно покачали головами. — Ты что, сын земли! Хоть единороги и были созданы так же, как мы и весь наш мир, но им во все времена была отведена особая роль… Говорят, — голос Нориль вновь стал серьезным, — говорят, они присланы нам в помощь. От тех, кто забирает души.
— О ком вы говорите? — нахмурился Артур.
— Если ты об этом не ведаешь, сын земли, значит, нужное время еще не пришло. А мы не имеем права тебе рассказывать. Тем более... Люди такие странные.
— Да уж. Они рассуждают совсем не так, как мы, — поддержала ее русалка с золотистыми волосами, которую звали Эола. — Взять хотя бы один пример... Как-то Дельфина рассказывала мне про одну человеку...
— Человека? — машинально переспросил Артур.
— Ну, женщину то есть. Странная особь. Очень унылая по своей природе и вечно всем недовольная. Когда на улице светило солнце, она возмущалась, что очень жарко. Когда шел дождь, она причитала, что мрачная погода действует ей на нервы. Когда у нее родился ребенок, она была недовольна тем, что у нее мало детей, зато потом, когда родились еще двое, появился неоспоримый повод жаловаться на то, что их стало слишком много. Словом, чудной характер. Однако в жизни этой беруанки произошел один случай, который, по ее свидетельствам, вспышкой осветил всю ее жизнь... Беруанку пригласили в гости на торжество, но в самый последний момент она поняла, что оставила подарок в своем гнездиме... Возвращаясь за ним, она очень долго сетовала на свою забывчивость. И вот, придя, наконец, к месту празднования, она увидела, что целая ветка с гнездимами обломилась. Так маленькая случайность с забытой вещью спасла ей жизнь. С тех пор женщина всем хвасталась, что с ней произошло настоящее чудо, ибо она удивительным образом смогла избежать смерти...
— Ну и что? — в один голос переспросили Тин с Артуром, пока совершенно не понимая, к чему клонит русалка.
— На мой взгляд, все понятно, — сердито ответила Эола. — Единственный раз в своей жизни беруанка порадовалась тому, что не умерла, в то время как должна была, по моему мнению, радоваться каждый день тому, что жива. И очень многие люди таковы. Не ценят действительное чудо, каковым является каждый прожитый день жизни, зато искренне превозносят случайности.
— Просто обычно жизнь воспринимается нами как данность. И только подобные случайности показывают, насколько она хрупка и дорога нам, — сказал Артур, заступаясь за ту «странную» беруанку.
Русалки нестройно пожали плечиками, явно не соглашаясь с рассуждениями Артура, а потом Нориль спросила:
— Хотите, станем друзьями?
— Да, конечно! — обрадовались ребята. Кому еще из мальчишек посчастливилось бы хвастаться дружбой с этими прекрасными созданиями?
— Отлично. — Нориль медленно подплыла к Тину и взяла его руку словно для поцелуя.
— Что ты… — начал он, но, не договорив, вскрикнул: — Ай, больно же!
Нориль укусила его за палец до крови, и маленькая рубиновая капелька скатилась вниз. Она также прокусила свой палец и коснулась им ранки на руке Тина.
— Это наш обычай. Так мы заводим друзей.
— Вот это да! — ребята удивленно покачали головами. С Артуром проделали ту же экзекуцию.
— С этого дня вы можете плавать с нами. Мы теперь связаны кровью. Правда, под водой вы долго не протянете, да и увидеть наши дороги и каналы у вас также вряд ли получится, — сказала девушка-веснушка, которую на самом деле звали Грота.
— Каким еще каналам? — спросил Тин.
— Вы не заметили, что мы плывем не в разнобой, как глупые рыбы? А по определенным водным проходам. Они невидимы для глаз людей. Пока мы не сбиваемся с пути — мы в относительной безопасности, попасть на подводную дорогу могут исключительно родственные нам существа. Однако мохиты — морские дьяволы — часто ломают и разрывают наши пути. Мы все никак не можем объединить силы и выступить против них. Думаю, когда наступит наша эра, мы сумеем справиться с этой задачей.
— Интересно, — задумчиво промолвил Артур, подивившись тому, что узнал только что от хорошеньких девушек, внешне так похожих на людей, но вместе с тем так отличавшихся от них.
— И чем вы там занимаетесь на дне? — спросил Тин, которому уж очень хотелось понравиться Нориль.
— Довольно часто мы поем, — стройным хором ответили девичьи голоса.
— Хм... — встрепенулся Артур, вспомнив что-то. — Так это вы поете ночью? Это ваш голос я слышал?
— Нет, что ты! — засмеялась Нориль. — Если бы тебе довелось однажды услышать наш голос, ты сошел бы с ума, поскольку людские уши не способны выдержать столь громкие звуки.
— Каждую ночь я слышу какую-то странную песню, — объяснил Артур.
— Для нас песня, да и вообще любые проявления музыки, — это желание повлиять на какой-то процесс. Мы, например, поем, чтобы привлечь нашего Харию… Манипулировать его слухом — наша цель.
— Да уж! Один мужчина и столько женщин! — со смехом подхватил Тин их ненавязчивую болтовню, безвозвратно уведя беседу в совсем другое русло.
Все-таки сегодня был такой пригожий солнечный денек, и все шло так хорошо. Удивительно хорошо!
