Продолжение. Предыдущая часть здесь
Начало здесь.
Ничто не предвещало того, что осенью 2009 года грянет кризис, из-за которого моя фирма практически прекратит свою деятельность, и мне снова придется работать по найму: весной и летом того же года мне достался ряд серьезных проектов, позволивших закрыть остаток ярославской ипотеки и обеспечивавших несколько месяцев безбедной жизни. После тяжелого, изматывающего года я решила часть этих денег потратить на совместный отдых.
Этот год закалил меня настолько, что я перестала заводиться в ответ на мамины провокации по отношению к Мелкой. Впрочем, к лету стало заметно, что она в общении с Масей фильтрует то, что говорит. Даже если мама говорила что-то обидное вроде "ты мне не родная", то исключительно потому, что четко сознавала: малышка ее не понимает. Она ориентируется в основном на тон, а тон, как ни странно, всегда был доброжелательным. Главное, что все мамины поступки по отношению к моей дочери - справедливы, а значит, не так важно, что мама высказывает мне за закрытыми дверями, если ребенок от этого никак не страдает. А моя броня становилась все непробиваемей.
Я сама не заметила, как мама словно бы оказалась в числе моих детей, о которых я должна позаботиться. Ну да, с закидонами она у меня, но ведь и я достаточно сильна, чтобы пресечь деструктивное поведение. Политика выстраивания границ наконец начала работать, и мама стала считаться с моими требованиями вести себя так, как считаю уместным я. В конце концов, она ведь тоже травматик, как и Мелкая, и не мамина вина, что ее детство оказалось настолько испохабленным, что искалечило ей психику.
Мне вдруг захотелось сделать для нее что-то очень хорошее.
-Мам, а может ты оформишь загранпаспорт, поехали отдыхать все вместе? - предложила я.
У меня были опасения, не навредит ли такая поездка маме, учитывая явное ухудшение ее здоровья. Но к лету она вроде как снова окрепла и взбодрилась, поэтому я понадеялась, что мои страхи беспочвенны. Во всяком случае мама снова сочла прохождение обследования нецелесообразным. И я видела, что она очень хочет поехать с нами.
-Все у меня нормально, - ворчала мама.
И хотя раньше, еще до появления у меня детей, я дважды позволяла себе летать на юга без нее, с друзьями, а этот раз мне вдруг показалось несправедливым, что мама, никогда не имевшая нормального отдыха, останется в Ярославле, пока мы будем развлекаться на море. Но ведь и поездка в этот раз была не тусовочная, а семейная.
В июне она все же решилась и оформила загранпаспорт. А к августу настало время ловить горящие туры в Турцию.
Я уже путешествовала раньше, и оба раза снимала отели попроще. В условиях, когда почти все деньги копились на приобретение жилья, мне было не до роскоши. Но в этот раз я забронировала отель 5*, все включено, словно предчувствуя, что другой возможности показать маме мир у меня уже не будет.
Отель был прекрасен, но мама, пользуясь тем, что из отеля мне далеко от нее не убежать, снова принялась выносить мне мозг.
Иногда она задавала провокационные вопросы, словно пытаясь вывести из себя, но теперь я почти не замечала этого и терпеливо отвечала на них, не заморачиваясь, впрочем, тем, что и мои ответы могут маму обидеть.
Однажды она потребовала вычеркнуть Детского папу из жизни Сына, раз уж совместной жизни у нас не сложилось.
-Еще чего! - невозмутимо заявила я. - Ты мне, выросшей без отца, говоришь, что я еще и ребенка своего папы должна лишить? Да с какого фига? Он о сыне не забывает, приходит, помогает, детей не разделяет. Так что будет приходить и пожалуйста, не вмешивайся в этот процесс.
-А если Сын подрастет и решит уйти к отцу?
-Если отец его примет - я только порадуюсь за то, что он нужен не только мне,, - ответила я.
Мама задумалась.
-А я очень боялась, что ты к отцу решишь уйти, - призналась она, раскрыв наконец, почему она много лет рассказывала о нем кучу неприятных вещей, справедливости ради - правдивых. Но ведь хорошее тоже было, а о нем мама предпочитала умалчивать, видно опасаясь, что то хорошее, что было в моих отношениях с папой, может одержать верх.
-Ну и зря, - фыркнула я. - Может, я бы и проводила с ним какое-то время, но будь уверена - никуда бы я не ушла.
Мама так и не узнала, что в тот год, когда у меня появилась Мася, я все же разыскала отца, и с тех пор мы поддерживали отношения.
Не оставляла ее в покое и тема усыновления.
-Нет, я понимаю, если человек родить не может, - вещала мама. - Но зачем тебе чужие гены, чужая кровь?
-Да дались тебе эти гены! - взорвалась я. - Ты потомкам что - генетическую карту в наследство передавать будешь? Где, как можно почувствовать, что гены у нас общие? У нас с тобой даже сходства нет никакого - ты сама всю жизнь ругалась, что я в отца пошла! И смысл рожать кровных детей, чтоб потом видеть в них черты человека, которого ты возненавидела со временем и на ребенке с ТВОЕЙ между прочим, кровью за это отыгрываоась!
Мама вздрогнула. Очевидно, она никогда не задумывалась о том, что ей сейчас довелось услышать.
-Ребенок не гены в будущее понесет, а память о тебе, понимаешь? Не той тетки, которая родила его и выкинула за ненадобностью, а нас с тобой. Все, что мы в Мелкую вложим - с ней и останется. И фотографии своим детям она будет показывать - наши. И живы мы не пока живы наши потомки, а пока есть те, кто нас помнит. Ну и что, что ты ей не родная бабушка? А любит она все равно - ТЕБЯ. И похожа она - НА ТЕБЯ, поняла? И плевать мне, какая у нее там кровь - она у всех у нас одинаковая, красная.
Мама молча переваривала услышанное, когда я решила добавить:
-Знаешь, если бы ко мне сейчас явилась какая-нибудь тетка и заявила, что меня в роддоме перепутали, и на самом деле моя мать она, а не ты, для меня бы ничего не изменилось. Вырастила меня - ты. И мама моя - это ты. Я бы с пониманием отнеслась, если бы ты захотела увидеть кровную дочь, но мне почему-то кажется, что и ты бы от меня не отказалась.
Последние слова маму просто добили. Она вдруг обняла меня и заплакала.
Та поездка нас очень сблизила. Не знаю, сама ли мама додумалась, или ей промыли мозги друзья, но если раньше ее отношение было ко мне откровенно потребительским, то тут она неожиданно поняла и оценила, сколько всего я для нее сделала, при том, что сама не могла рассчитывать от нее даже на помощь с внуками - с ними сидела няня, пока я работала.
-Я переживаю о том, что сама живу в шикарной квартире, а ты скитаешься по съемным хатам, - завела она однажды разговор. - Из-за меня у тебя нет возможности решить собственный жилищный вопрос.
-Ну, сейчас я никак не могу повлиять на ситуацию, - ответила я. - Будем жить дальше и смотреть по ситуации. Возможно жизнь сама подкинет возможность где-то что-то решить. Главное, не упустить свой шанс, когда он появится. Когда-то ты не верила и в то, что я в Ярославле квартиру смогу купить, а я это сделала.
-Если бы мы жили вместе - я бы могла присматривать за детьми, тогда тебе не пришлось бы тратиться на няню. А значит, ты потянула бы ипотеку московского жилья, -предложила мама.
- Исключено. Извини, мам, неудачная идея, учитывая, что ты так и не приняла Мелкую. Кроме того, у тебя есть нехорошая черта: ты можешь нарушить договоренности: если ты опять захочешь мной покомандовать, а я откажусь подчиняться - ты снова меня подставишь как тогда, когда я хотела уехать на отдых с Детским папой. Мы тогда выкрутились, но выводы сделали. Я тебя очень люблю, но как партнер ты - ненадежна. Няне кидать меня чревато, она лишится зарплаты, угодит в черный список. Да к тому же она проверена временем, поэтому никаких подстав она мне не устроит. А с тобой у меня такой уверенности нет. А еще ты любишь выносить мне мозг. Когда мы живем порознь - я могу хотя бы уехать к себе домой. А живя с тобой в одном доме, мне бежать будет некуда.
Первый раз в жизни я высказала маме прямым текстом, что о ней думаю. Что не доверяю ей и не считаю для себя опорой. Хотя бы моральной. В другое время мама бы закатила обиженный скандал, но теперь она уже хорошо знала, что меня подобными трюками не проймешь - я просто уйду из номера, а ее показательную молчанку буду игнорировать. Поэтому, хоть и было видно, что ей очень неприятно выслушивать от меня такие вещи, она промолчала.
Мы приехали на две недели, поэтому у мамы было достаточно времени переварить все, о чем мы с ней тогда говорили.
На какое-то время мама замкнулась в себе после того разговора. Я заметила, что она познакомилась на пляже со своей сверстницей, и они что-то увлеченно перетирают. Я порадовалась, что ей тут не скучно, и полностью переключилась на детей, но краем глаза наблюдала за ней, если мы пересекались на пляже.
В какой-то момент мама как-то резко посерьезнела. Бурно жестикулируя, она с мрачным видом грузила свою новую знакомую какой-то исповедью.
"На меня жалуется, - поняла я. - И на то, что "притащила ей на голову из детдома приемыша".
Подойдя к ним словно бы случайно, я убедилась в правдивости своих догадок и тут же отошла в сторону.
Возможно, мне стоило рассердиться на то, что мама посвящает посторонних людей в мои дела. Но я решила, что маме не повредит услышать стороннее мнение от человека, не вовлеченного с головой в нашу жизнь.
Скорее всего, так и вышло. Я не знаю, что ей сказала та тетка, но оно явно произвело на нее впечатление. Услышанное она обдумывала еще сутки, а потом неожиданно подошла ко мне.
-Я все обдумала, - сказала она. - У меня так и не уложилось в голове, зачем тебе нужно было забирать Масю из детдома. Поэтому все во мне сопротивляется ей. Но я также поняла, что тебя и Внука я люблю больше, чем не принимаю Мелкую. Я вижу, что вы оба ее любите, и о том, чтобы вернуть ее обратно - не может быть и речи. Поэтому я приму Масю ради вас обоих и не буду делать различий между нею и Внуком.
-Спасибо, - ответила я. - Это самое лучшее, что ты могла сделать.
-Ты согласишься жить вместе, если я докажу, что никогда тебя больше не подведу? - спросила мама.
Мне не верилось, что человек в 57 лет может вот так взять и переродиться. Но мама действительно проделала над собой огромную работу за последний год, а в эти несколько дней, проведенных на море - особенно. Но обижать ее отказом не хотелось. К тому же меня тревожили новые проблемы с ее здоровьем. Там, на море, у нее вдруг начались сильные боли в суставах.
-Давай вернемся к этому разговору, когда мы вернемся домой, - предложила я. - Для начала ты, наконец, пройдешь полное обследование и пролечишься, если врачи найдут у тебя какие-то проблемы. Извини, но даже если ты будешь очень стараться - ты мало на что способна, если окажется, что у тебя здоровье ни к черту.
-Хорошо, - согласилась мама. - Я все сделаю ради вас.
Словно придумав себе оправдание "это не я сдалась, это меня вынудили так себя вести" - мама расслабилась, и ее теплое отношение к Масе рвануло наружу. Сын больше предпочитал мою компанию, но Мелкая ходила за бабушкой словно приклеенная, и кажется, ей это откровенно нравилось.
Это были психологически очень тяжелые, но и прекрасные две недели. Мне стало интересно, что думает об этом мама. В эти дни мы не только валялись на пляже. Я отправляла ее на осмотр местных достопримечательностей, она посетила местные спа, а в подвале отеля был свой спа-комплекс, где мы любили проводить время дневной жары. Еда в ресторане поражала воображение своим обилием и разнообразием.
-Ты не жалеешь, что полетела с нами? - спросила я у нее накануне возвращения.
-Что ты, Оленька! - улыбнулась мама. - Благодаря тебе я как в раю побывала. Я даже представить себе не могла, что отдых может быть настолько обалденным!
-Тогда готовься, - улыбнулась я. - В ноябре повезу тебя в Египет.
Мама тоже заулыбалась.
Мы даже предположить не могли, что меньше всего в ноябре будем думать о новой поездке.
По возвращении в Ярославль у мамы случилась акклиматизация, закончившаяся пневмонией. Едва встав на ноги, она взялась исполнить обещание и пошла на обследование.
Продолжение следует