Чтобы оценить возможность этого события, нужно выйти за рамки школьного курса истории, который, в основном, написан с ретроспективной точки зрения. Если рассматривать ситуацию второй половины IX века, когда князь Владимир выбирал религию, стоит обратить внимание на следующие моменты:
Во-первых, помимо известного всем школьникам пути «из варяг в греки», существовал также путь «из варяг в арабы» (или «в персы» — такое название тоже встречается). Торговые связи Руси с мусульманским миром были не менее значительными, чем с Византией, и могли стать фактором, склоняющим к принятию ислама.
Во-вторых, Русь граничила с крупным и влиятельным государством — Волжской Булгарией, которая находилась значительно ближе, чем Византия. Христианские государства не были соседями Руси: Польша только начинала процесс христианизации и не могла служить примером для подражания, а земли между Русью и Болгарией занимали печенеги.
В-третьих, конфликты между Русью и Византией были довольно частыми, как и с мусульманскими странами. Однако стоит отметить, что отец Владимира погиб после войны с Константинополем, а не с Багдадом. Если сравнивать мощь Византии и Багдадского халифата, то они были примерно равны, учитывая внутренние войны за власть в обоих государствах.
На тот момент у Византии не было явного превосходства, которое бы однозначно склоняло к принятию христианства. Хотя нельзя игнорировать тот факт, что некоторые киевляне уже были христианами, это не помешало язычнику Владимиру захватить Киев и укрепиться в нем. Серьезных восстаний среди христиан не было.
Кроме того, понимание догматов у новообращенных христиан было минимальным — на уровне веры в одного Бога. В исламе также признается один Бог. Большинство людей принимало ту или иную религию не из-за глубокого понимания, а потому что так решил их правитель.
Соответственно существовал вполне реальный шанс, что Владимир бы склонился к исламу.
Как бы тогда пошла история Руси, да и всего мира?
Во-первых, Русь бы включилась в глобальную систему торговли, которая в то время по большей части контролировалась мусульманами. Это значит, что на Великом шелковом пути звучала бы славянская речь, а на Руси все больше распространялось серебро из исламского мира. А вот для Европы бы ситуация ухудшилась — поскольку вообще все торговые маршруты бы оказались в руках иноверцев.
Во-вторых, русские князья могли бы активно включиться в борьбу за влияние над абассидским халифом. Расстояние до Багдада, конечно, было не маленькое, но кто мешал поспособствовать переезду халифа куда-то поближе, конечно же, исключительно ради его безопасности.
В-третьих, Русь бы была включена в единое культурное пространство мира ислама, приобщилась бы к великим достижениям науки, которая тогда у мусульман была куда более развитой, чем у христиан. Скорее всего, распространилось бы двуязычие: арабский язык стал бы языком высокой культуры и дипломатии, русский же был бы языком повседневного общения.
В-четвертых, во время Крестовых походов появился бы еще северный фронт, где основные усилия легли бы на плечи поляков, венгров, чехов. Да и германские рыцари могли бы пойти на Русь, а не в Святую землю. Насколько успешным был бы такой поход — вопрос спорный, особенно, если бы до этого мусульманские миссионеры смогли обратить в ислам Прибалтику и Скандинавию. А это было бы вполне возможным при принятии ислама на Руси.
При этом вряд ли принятие ислама предотвратило будущую раздробленность, так что внутриполитическая жизнь на Руси не сильно бы отличалась от той, что была в реальной истории. А вот что было бы дальше — тут слишком много неизвестных вводных.
Автор: Алексей Панченко, кандидат исторических наук