Весна 1892 года в Париже была неспокойной: город сотрясали взрывы. Полиция сбилась с ног в поисках неуловимых террористов, а город замер в ужасе, никто не знал, где и когда произойдёт новый взрыв.
Демонстрация в Клиши
1 мая 1891 года в Клиши (пригород Парижа) 30 рабочих вышли на улицу. Это была первая во Франция первомайская демонстрация. Рабочие шли под красным знаменем, но организаторами её были анархисты. Комиссар полиции Лабусьер приказал демонстрантов разогнать, знамя отобрать. Рабочие оказали сопротивление - полиция применила оружие. Трое организаторов демонстрации были арестованы, доставлены в участок и там жестоко избиты.
На суде в августе 1891 года все трое получили от 3 до 6 лет тюрьмы. Анархисты восприняли осуждение своих товарищей как вызов, в своих печатных изданиях они грозили судьям и призывали к мести.
Горячая весна в Париже
11 марта 1892 года в Париже на бульваре Сен-Жермен раздался громкий взрыв. Из распахнутых окон дома № 136 валил дым. Дом разнесло в хлам, но пострадал только один из живших в доме слуг. Прибывшие на место пожарные решили, что взорвался бытовой газ.
Однако полицейским хватили нескольких минут, чтобы установить, что причиной взрыва был не газ, а динамит. Ответ на вопрос «кто это сделал?» лежал на поверхности: хозяином дома был судья Эдмонд Бенуа, председательствовавший на процессе в Клиши.
15 марта в 01:25 взорвалась бомба напротив казарм Республиканской гвардии на площади Лобау. Никто не пострадал, но второй взрыв за неполную неделю! Полиция работала в усиленном режиме, шли обыски у известных анархистов, были произведены аресты. Но результатов не было.
Откровения профессора Шомартена
Профессор Шомартен, преподаватель Технической школы в Сен-Дени, считал себя человеком прогрессивных взглядов и не скрывал, что разделяет идеи анархизма. Жена была ему под стать, и прочитав о взрывах, выразила своё восхищение борцами за справедливость, готовыми пойти на любые жертвы. Профессор улыбнулся и намекнул, что имеет некоторое отношение к случившемуся, но разумеется, об этом никому говорить нельзя!
«Естественно!», - сказала супруга и под большим секретом (смотри, только никому!) поделилась поведанной ей тайной с лучшей подругой. Лучшая подруга была полицейским информатором.
В тот же день Шомартен был арестован, доставлен в участок и допрошен. Сначала он отказывался отвечать на вопросы и негодовал: «За кого вы меня принимаете?!», но очень скоро рассказал всё, назвал имена, адреса.
- Кто главный?
- Это страшный человек! Ненавидит богачей, способен на всё. Его разыскивает полиция. Он представляется как Леон Леже, но я слышал, что его настоящее имя Равашоль.
- Адрес?
- Да, конечно, записывайте…
В квартире по указанному адресу полицейские нашли динамитные шашки, порох. Однако Равашоля там не было.
Во все концы Франции полетели телеграммы: «Разыскивается опасный террорист Равашоль. Рост средний, фигура худощавая, цвет лица жёлтый, борода тёмная. Особых примет нет». На ноги была подняты все полицейские страны. На дорогах в Париж стояли посты, досматривались все пассажирские вагоны, арестовывали всех подозрительных. Словесный портрет Равашоля был напечатан в газетах.
Вся Франция искала Равашоля, но найти его так и не могли. Правительство в бессилии разводило руками. В Лондоне, Риме, Берлине, Петербурге писали о Равашоле. Анархистские газеты славили его как героя революции.
Странный посетитель
27 марта в 9 утра взорвалась бомба в доме № 32 по улице Клиши, где проживал генеральный прокурор Бюло, выступавший обвинителем на процессе 1891 года.
Спустя 2 часа в ресторан «Véry» зашёл господин лет 30. Официант Жюль Леро, сразу же подошёл к столику: это был постоянный посетитель, оставлявший щедрые чаевые и любивший поболтать.
- Слыхали, - сказал господин, - новый взрыв, по улице Клиши!
- В газетах об этом ни слова, - недоверчиво ответил Леро.
- Скоро напишут, - улыбнулся господин.
Когда на следующий день Леро прочёл в газете о взрыве на улице Клиши, он задумался.
Интервью с Равашолем
В воскресенье 27 марта на стол редактора газеты «Ле Голуа» легло письмо, в котором Равашоль предлагал редактору встретиться на площади Бастилии. Неуловимый террорист, которого ловит вся французская полиция, готов рассказать о себе, но при условии не давать описания его внешности. Для редактора сенсационный материал был куда дороже содействия полиции и встреча состоялась.
«Я вам точно скажу, чего мы хотим, - откровенничал Равашоль, - прежде всего — терроризовать судей. Когда больше не будет тех, кто сможет нас судить, тогда мы начнем нападать на финансистов и политиков. У нас достаточно динамита, чтобы взорвать каждый дом, в котором проживает судья».
Тираж газеты взлетел до небес.
Арест
30 марта официант Леро увидел за столиком господина, знавшего о взрывах больше, чем писали в газетах и сразу сообщил об этом хозяину.
- Займи его разговором, задержи насколько можешь, - сказал ресторатор официанту.
Затем схватил со стойки обрывок счёта, набросал на нём несколько строк и поймал за ухо пробегавшего мимо поварёнка: «Беги в полицию, скажи, пусть не теряют ни секунды». Полицейские успели. Равашоля с трудом скрутили 5 человек.
Арестованный не стал запираться и сразу объявил: «Да, Равашоль – это я», и признался в организации взрывов. На следующее утро парижские газеты вышли с аршинными заголовками «Равашоль пойман!»
Суд над анархистом
26 апреля начался суд. Скамью подсудимого Равашоль превратил в трибуну для пропаганды своих взглядов: «Мы, анархисты, ничего, кроме счастья, человечеству не желаем. Мы добры и справедливы к угнетённым и безжалостны к людям, заставляющих других страдать».
Суд приговорил Равашоля к пожизненной каторге, однако в глазах публики процесс выиграл террорист, общество было на его стороне. Премьер-министр Эмиль Лубе вызвал к себе префекта полиции Парижа Анри Лозе.
Лубе нервно ходил по кабинету:
- Мы не можем оставить это дело так. Газеты сделали из него героя! Мы должны свергнуть его с пьедестала.
- Абсолютно с Вами согласен, - ответил Лозе.
Лубе остановился перед префектом:
- Раскопайте его прошлое. Не может быть, чтобы у него в прошлом всё было чисто. Вытряхните на всеобщее обозрение его грязное бельё.
- Да, мсье.
Когда ещё не было дактилоскопии
Преступник всегда стремится скрыть свое прошлое от полиции и суда: одно дело впервые оступившийся человек и совсем другое матёрый рецидивист. Первые сыщики полагались исключительно на свою память. Но сколько может вместить человеческая память?
Основоположник уголовного розыска Видок первый начал заводить карточки на преступников. Только взглянув на карточку, Видок тут же называл клички преступника, его характерные приметы, перечислял его преступления. Это был эффективный инструмент, но только в руках Видока: в карточке содержался минимум информации, всё остальное хранилось в его голове, карточка была всего лишь узелком, завязанным на память. Когда Видок умер, его картотека потеряла всякую ценность.
Скромный писарь парижской полиции Альфонс Бертильон как сын учёного-антрополога знал, что совокупность физических данных человека (рост стоя, рост сидя, размер головы и пр.) сугубо индивидуальны и неповторимы. Это не было открытием, но именно Бертильон предложил использовать этот научный факт для идентификации преступников и разработал стандартную карточку, куда заносились данные измерений.
Начальство, хотя и не сразу, оценило идею, и скромный писарь стал директором полицейской службы идентификации. Ему и поручил Анри Лозе раскопать прошлое Равашоля.
В поисках прошлого
Во все концы Франции разъехались люди Бертильона. Заявившись в полицейский участок, посланец прежде всего для проформы интересовался преступником по фамилии Равашоль, и получив отрицательный ответ, шёл в архив, где перебирал сотни карточек, постоянно повторяя: «рост — 1,663; размах рук — 1780; объем груди — 0,877; длина головы — 0,188; ширина головы — 0,162; длина левой стопы — 0,279; длина среднего пальца левой руки — 0,122; длина левого уха — 0,098; окраска левой роговицы — желтоватозеленая» - данные арестованного в Париже анархиста.
И вот в городке Сен-Шамон эмиссар вдруг услышал: «Да, был у нас такой. Только настоящая его фамилия Кёнигштейн». Просто не веря в такую неслыханную удачу, посланец спросил: «А карточку на него заводили? Она сохранилась?», - и услышал: «Конечно».
Кто Вы, мсье Равашоль?
Франсуа Равашоль родился 14 октября 1859 года в Сен-Шамоне. Отец бросил жену с 4 детьми, в «благодарность» Франсуа впоследствии отказался от фамилии Кёнигштейн и стал носить фамилию матери Равашоль. Семья жила в нищете. Франсуа работал с 8 лет: пастухом, шахтёром, портным, котельщиком – и не мог прокормиться. Он воровал кур, помогал контрабандистам и в конце концов стал настоящим преступником: в ночь на 16 мая 1891 года проник в склеп баронессы Рош-Тайе, вскрыл саркофаг и снял с трупа драгоценности.
Пока полиция искала мародёра, Кёнигштейн-Равашоль прятался в горах, где задушил 93-летнего отшельника, украв все сбережения старика. 27 июня 1891 года преступник был задержан, но сумел отбиться и бежал.
- Вы уверены, что этот негодяй и схваченный нами анархист одно и то же лицо? – спросил префект.
- Абсолютно, - Бертильон положил перед Лозе два листка, - вот карточка Кёнигштейна, составленная на него в 1889 году, когда он впервые попался на краже, а вот карточка Равашоля. Как видите, все данные совпадают. Это он.
- Спасибо, Бертильон, Вы отлично поработали.
- К Вашим услугам, мсье, - склонил голову Бертильон.
Суд и казнь
20 июня 1893 года Равашоля судили вторично. Он признался и в краже драгоценностей с трупа, и в убийстве старика. И всё же представить Равашоля как обыкновенного вора, не получилось.
«Я работал, чтобы выжить самому и прокормить мою семью; пока этого хватало на жизнь я был тем, кого вы называете честным человеком, но когда в мою жизнь вошли голод и безработица, я был вынужден совершить поступки, в которых я признался перед вами», - говорил на суде Равашоль и рассказал, что ещё с юности думал о несправедливости общества, где одни имеют всё, а другие умирают с голода.
Переломной стала встреча с видным анархистом Полем Бернаром в Барселоне, где Равашоль скрывался после побега из-под ареста - и в конце 1891 года Равашоль под именем Леона Леже вернулся в Париж, чтобы посвятить себя борьбе.
Из речи Равашоля на суде:
Авторы уголовного законодательства не трогают причины, борясь с их последствиями, а значит они никогда не смогут победить преступность. И пока это так, преступность неискоренима. Вам нужно уничтожить бедность, просто дав людям все самое необходимое. Для этого необходимо перестроить общество по новым принципам, создать такое общество, в котором каждый, работая согласно его возможностям, мог бы потреблять в соответствии со своими потребностями».
Равашоль был приговорён к смерти и казнён 11 июля 1892 года. От исповеди анархист отказался, идя на гильотину он пел. Последними его словами были «Да здравствует революция!»
Klim Podkova