- Пап, ты один? Где мама? – не веря своим глазам, выглядывая в окно, спросила Оля. На дороге никого, во дворе тоже, у крыльца только коляска.
Митя забрал тестя в городе на станции, рабочей машиной они приехали в посёлок. Три объёмные сумки у Назара, один мешочек, чемодан. Митя вносил их в дом, пока дочь встречала отца.
- У нас отпуска не совпали, - слукавил Назар, - она следующим месяцем идёт.
- Она приедет? – обрадовалась Оля, значит, сейчас папа, потом мама – уже легче.
- Нет, - смутился Назар, подхватив сумку, понёс её из широкой прихожей в комнату.
- Почему? – шла за ним Оля, она ждала маму.
- Если честно, - остановился в дверях отец. Митя тоже вошёл, занося последнюю сумку, разувшись сразу понёс её в кухню, - мама сказала на следующий год приедет, слишком много для неё потрясений.
- А для меня нет?! – нервически, чуть не плача спросила Оля.
- Оль, - посмотрел на неё строго отец, - мама так и предполагала... Пора взрослеть! Разве это не твой выбор? Мить, - обратился он к зятю, - у вас всё нормально?
- Да Назар Артемьевич, - приподнял худые плечи паренёк, - Оля просто не отошла от родов и переезда. Вы Наташу видели? – расплылся он в блаженной улыбке, лицо, как у клоуна в цирке излучало глупую любовь и доброту. – Она у нас такая умница, спокойная, тихонькая, славная, ангелочек, а не девочка.
- Я же только вошёл.
- Ну, пойдёмте, пойдёмте, - манил его в комнату зять. Олю будто никто не замечал, - только тихо, - приложил он палец к губам, вы для неё человек новый, может испугаться, расплакаться… Хотя она никого не боится.
Митя подвёл дедушку к кроватке, сам нагнулся, положил локти на борт кроватки и любовался. Назар смотрел сдержанно, но по глазам видно, счастлив.
- Вот она, - прошептала Митя.
- Что ты шепчешься? – крикнула на него Оля в дверях, - она не должна привыкать к тишине.
Наташа открыла глазки, вот теперь у деда что-то затеплилось внутри.
- Проснулась моя хорошая, проснулась моя деточка, - взял её на руки папа.
- Митя, ты же не мылся с работы, даже руки не помыл.
- Ничего, - качал он на руках малютку, пусть ворчит мама, пусть ругается, пусть весь мир подождёт – папа рядом, - возьмёте? – протянул он туго запелёнатую внучку деду.
- Нет, - выставил руки вперёд Назар, - пусть подрастёт немного, я привык со старшими.
И опять Олю не замечали, носились с ребёнком. Дочери хотелось поговорить с отцом, спросить ещё и ещё, а они столпились около неё, хоть бы расплакалась, показала, что не любит много внимания, нет! Улыбается.
Ужинали в тёплом семейном кругу, Оля наготовила днём, ждала родителей. Тесть с зятем говорили и говорили, Митя иногда отвлекался, чтобы покачать коляску с Наташей, он поднял её в дом, так что дочка была вместе со всеми на кухне. Оля сначала разбирала сумки в основной комнате, сколько же мама передала! Занавески, подушки, одежду для внучки, обувь, закрутки, её пальто, в общем, всё на что, жаловалась дочь в письмах, мама предусмотрела — передала, кроме одного, не приехала сама. Потом присоединилась ко всем. Сидела и наблюдала за своими мужчинами, вставить или добавить ей было нечего.
- С приятелем начали копать яму под канализацию, думаю, управимся к осени. Доски на работе заказал, как придут, стразу козырёк над крыльцом сделаю, чтобы Оля могла оставлять коляску до моего прихода, если дождь. Она же на работу выходит!
- Замечательно! – обрадовался Назар и посмотрел на грустную дочь.
- Да, штакетник поставим, хочу ещё кое-что из мебели к Новому году на кухню купить. Понимаю – трудно Оле в таких условиях хозяйничать, - Митя немного подался вправо, обнял жену за плечи, жена послушно прижалась к его плечу, никаких чувств или эмоций, она будто обижена на всех.
Назар Артемьевич поднялся из-за стола, пошёл в пустую комнату, где стояла одна-единственная кровать, начал ковыряться в своей сумке. Принёс к столу бутылочку 0,5 настойки.
- Я как-то не любитель, это жена передала, - показал он зятю на бутылку, - она сама делает немного, малиновую, вишнёвую со своих ягод.
- Не, не! – отмахивался Митя, - я же не пьющий.
- Да и я не пью, но так хорошо у вас, уютно, душевно. Дом такой большой, крепкий, работа есть, а остальное появится, вот увидишь Оля, - посмотрел он дочку, - такое начало! О таком только мечтать можно. Мы в своё время…
- Знаю, знаю, - громко отодвинув стул, надув губы, поднялась из-за стола Оля, - ютились там… строили сами… ждали… Сто раз слышала эту историю, - махнула на них Оля, – я спать пойду. Наташа, если проснётся, принесёшь, - сказала она мужу и вышла.
- Я же говорю, переживает, - поморщился Митя, неловко ему было за Олю, - не обвыклась. Я её понимаю, целый день одна, - оправдывал её Митя.
Просидели до глубокой ночи, и половины не выпили, хотя настойка действительно хороша, слишком увлекательный выдался у них разговор. Тесть внимательно слушал зятя, задавал вопросы, если чего не понимал, не понимал он много. Бубнили, короче до двух часов ночи. Наташа даже не пискнула, ей будто нравился бархатистый мужской бубнёшь.
Зато Оля ревела в подушку, и сама не понимала почему.
Всю неделю тесть помогал зятю по двору. Втроём: Митя, Юрий, Назар разделались с большой ямой за три вечера. Юрка ещё одни свободные уши нашёл, рассказывал про себя долго, а потом расспрашивал о дальних краях, откуда Назар да с таким интересом, будто собирался ехать.
- Эх, если б не голова моя дурная, махнул бы я в ваши края или в другие, - воткнул он лопату в землю, когда покончили копать, - но… Здесь-то все знают, что я ненормальный, помогают, разговаривают, не бросают, а там кому я нужен? Не дай бог, закинусь в незнакомом месте, тады конец – хана мне! – весело балаболил Юра.
В выходные тесть с зятем в город уехали, перед Олей не отчитались, её это взбесило. Как уговорил Назар Митю – это уж его секрет, но шкаф и диван в магазине заказали, через месяц обещали привезти по адресу.
- Назар Артемьевич, я отдам! Премию перед Новым годом получу и отправлю, - бил себя в грудь разгорячённый Митька, в электричке по дороге домой.
- Да не надо Мить, пусть будет! Начинать любое дело сложно, а семью создавать и подавно. Тебе спасибо, что принял Наташу. Ты парень серьёзный, ответственный – по тебе видно.
- Обычный, - засмущался Митя, - а Наташу я не принял, Наташа моя! Оле просто тяжело ещё, она же думала тут, как в городе будет, людей много, развлечения. На работу выйдет, всё наладится, - качал головой Митя.
Не стал отец углубляться и выяснять, что у них не так, разберутся, на Митю можно положиться, всё-таки разница в возрасте пять лет, не 17 – разберутся. Оля всю неделю думала только о том, что уедет с отцом обратно, вот только, как ему сказать об этом, он всё время с Митей или во дворе пилит, забивает, мастерит. Перед самым отъездом зашла она к нему в комнату, загадочно смущаясь, хрустя пальчиками на руках, присела на кровать, пока отец паковал небольшой чемодан в обратный путь.
- Пап, - кусала она губы.
- Что? – взглянул на неё отец.
- А как там Тихон? Не домогается вас? О ребёнке не спрашивает?
- Некогда ему Оль, - снова обратился к своему чемодану папа, - в загуле! Его чуть из колхоза не выгнали, ко всем подряд женщинам цепляется, чушь разную несёт. Муж Марфы, забыл, как её по отчеству, ты рассказывала о неё, работали вы вместе, по зубам ему надавал. Тихон на него заявление написал, представляешь, какой гнусный, мелкий, - с призрением словно о плесени говорил Назар. – Брат его приезжал, мать хотел забрать.
- Забрал? – живо спросила Оля.
- Насколько я знаю, нет, а почему не скажу. А ты почему спрашиваешь?
- Так отец же он…
- Не смей! - одёрнул её папа, - забудь об этом и никогда! Никогда! Не вспоминай! У Наташи есть законный отец, а о такой родне, как Тихон надо забыть, залить бетонным раствором осколки памяти и в реке утопить. Ты бы постеснялась, Митя вон у тебя какой, если бы он слышал… - покачал головой Назар, он видел как привязался и полюбил Митя маленькую дочь. – Тебе беречь надо такое счастье, повезло, неслыханно! – пригрозил отец пальцем дочери. – Пусть не ходил за тобой годами, влюблённого из себя не строил, зато здоровые, нормальные отношения в семье, и в доме всё будет, вот увидишь!
Оля молчала и стыдно, и обидно, ей хотелось, чтобы папа её хвалил, пожалел, может, даже домой позвал, а папа нахваливал Митю, проникся к нему, зауважал.
- Так что ты хотела дочка?
- Просто маме привет передать, скажи – я скучаю, - вдруг ответила Оля и затолкала свои обиды подальше, едва не подавившись ими.
- Скажу, скажу и про Наташу расскажу, ты видела? – взбодрился вдруг отец, - она мне уже улыбалась.
- Она всем улыбается, кроме меня, - вздохнула Оля.
На дороге за двором сигналила машина, Митя прибежал помочь тестю, Юра тоже крутился во дворе, прикипел он к Назару, как к родственнику. Обнялись, поцеловались и простились отец с дочерью. Он уехал на том же ЗИЛе, что и приехали в посёлок, а Оля ещё долго стояла у окна и плакала, глядя на пустой дом напротив, абсолютно такой же, как у них – здесь всё одинаковое.
И всё стало как раньше, канализация в доме, наконец, появилась через неделю. Забыла Оля о вёдрах и тазах, Митя вечерами устраивал заплывы с дочерью, по часу её купал, вся ванная комната потом в воде. Оля слышала, как он играл с Наташей, смех, брызги во все стороны, а потом девочка спала крепко, спокойно, даже без тугих пелёнок. Давно мама перестала кормить её грудью, молоко пропало, так она мужу сказала, когда тот застал её ранним утром у плиты, на которой варилась каша.
Ругаться перестала молодёжь, Оле прицепиться больше не к чему, мебель скоро приедет, коммуникации выведены, доски привезли, выгрузили у крыльца. Коляска удобная у неё есть, теперь она гуляла по посёлку, вглядывалась в жилые дома, может там кто-то есть, но во дворах лишь пенсионеры, птица домашняя и собаки.
Подкинули и им щенка, страшненького, лохматого, круглого, Митя думал больного, оказалось он сам по себе такой, так и назвали его Дутик. Жил пока на веранде, тявкал на всех подряд как звоночек, особенно на Юрия. Оля сразу понимала, он где-то рядом, когда щенок подпрыгивал на крыльце и начинал истошно взвизгивать, а не лаять.
Скоро Наташу в ясли определили, а Оля вышла на работу, вообще всё хорошо в семье стало. Муж радовался, что Оля работает и дочка у неё на глазах, Оля просто хотела среди людей и даже детей находиться. Оказывается, действительно много молодых и не очень мам в посёлке, только все они целыми днями работали, либо в городе, либо в совхозе.
Коллектив в детском учреждении дружный, сразу приняли юную сотрудницу, обласкали, помогали, объясняли нюансы, с техникой научила обращаться сама заведующая и сразу две ставки закрыла за Олей: дворник и прачка. Ничего зазорного - это плохой работой не считалось, да и Оля не стремилась к детям, особенно в малышковую группу, хотя могла пойти няней.
Перед Новым годом Митя с Олей поехали за мебелью для кухни, т.к. мама в письмах строго-настрого запретила возвращать им деньги, за шкаф и диван.
Назар вернулся домой, жене рассказал, как живут молодые, чаще стала писать мама дочери и тональность в письмах другая, доверять, что ли, больше стала Оле… Про внучку спрашивала в каждом абзаце. К Новому году посылку прислала с тёплыми вещичками для неё.
Вот теперь не казалась семья идеальной со стороны, а действительно ладно жили молодые, гостей даже на праздник позвали. Оля с работы коллегу – нянечка из старшей группы Ирина, тихая такая, замкнутая, муж и дети имелись. Муж так на неё похож, круглолицый, пухлый, ножки короткие. Оля, как увидела его впервые, вспомнила Аркадия у тёти Юли. Митя своих ребят позвал с работы, приехали двое семьями, такие же молодые, амбициозные, громкие. Отметили первый Новый год в своём доме, со своими друзьями, на своей кухне, и музыку притащил один из Митиных приятелей. Смеялись, выпивали, закусывали, танцевали, в двенадцать часов на улицу вышли. Кричали в посёлке жители, поздравляли друг друга, кто-то даже из ружья пальнул три раза. Отметили ни чуть, не хуже, чем в городе даже без телевизора.
Зима в этих крах морозная, снежная, сыплет и сыплет бесконечно снег из серого неба, куда только? Кому это надо? Ничего ведь не растёт в этих краях, а снег идёт не переставая. Оказывается, людям на радость падал снег, и взрослым, и детям. Второго и третьего января на всех холмах за посёлком толпился народ с санями, шинами, детвора даже на клеёнке каталась. Весело было, крики доносились даже до Олиного двора.
Потом посёлок опять пустел днём, Оля на санках катила дочку по утрам в садик, вечером обратно. Наташа уже сидела и с любопытством глядела на снег, на других детей и родителей, улыбалась всем подряд, кроме мамы. Впрочем, мама тоже вела себя с дочерью не как мама, а как сотрудница детского сада – исполняла ответственно свои материнские обязанности, кормила, поила, спать укладывала, если папа задерживался. Настояла, чтобы Митя перенёс уже кроватку в другую комнату – она должна привыкать! – твердила Оля. Наташа и привыкла, по ночам, если просыпалась, звала папу, а не маму. Папа, переползая через супругу, шлёпал голыми ногами к ней, делал кашу, качал и напевал что-то. Оля иногда его так и находила в соседней комнате на диване, полусидя, полулёжа, кроватка на расстоянии вытянутой руки.
Улыбнётся, глядя на них, а всё равно ничего не щекочет внутри, просто приятно видеть! Будила мужа, собирала на работу, а потом и сама собиралась с дочерью.
Продолжение ______________
Присоединяйтесь к моему каналу, буду рада видеть Вас в Телеграм
Моя книга У меня так никогда не будет на всех ресурсах:
Литрес Amazon WB Оzon . Печатная версия по предзаказу на Ридеро