Пьяная беззаботная ночь у костра продолжалась, пока не закончилась выпивка, и ещё два часа после того. С наступлением нового дня, одиннадцатого в этой позиции под Ясеневым Бором, все собравшиеся ничего не делать от скуки ничегонеделанья, разошлись каждый по своим койкам, но в одно и то же место. Разговоры продолжались ещё до рассвета, а потом последние участники беседы не умолкали ещё до момента, пока Центавра не сбросила с себя фиолетовые краски раннего утра. Ильиментра и Риолл, пожелав друг другу спокойного сна, решили завершить в этот прекрасный момент, каким одарила их глаза природа, разговоры по душам, начавшиеся ещё глубокой ночью.
Всё в этом дне было прекрасно, как и в предыдущем. Друзья, ставшие такими же членами семьи, как и родные по крови люди, с улыбками на лицах, в хорошем настроении. Тёплые разговоры, добрая выпивка и закуски к ней столь же сладкие, как и жизнь без памяти о заботах и тяжести бытия. И, главное, что эти важные для тебя в жизни люди рядом, живы и здоровы. И счастливы.
Помнится, Инглвуд сетовал на то, что десять дней уже в Ясеневом Бору стоять приходится. Если бы он знал тогда, что это «стояние» продлится аж до сто шестого дня Гиллии того же года, до дня, когда было затмение ранее невиданной красоты. «Затмение века» - так его назвал Снеговик, поражённый тем, на какое великолепие способны силы природы. Если сравнивать с водой, то это было что-то навроде бесконечно падающего в космическую глубину пустоты водопада с радугой, проходящей от начала и до конца пути буйно стремящейся вниз воды. Такое описание дала Кельтасс. Она бы хотела заделаться в поэты, как окончит службу в армии. Петь стихи и песни своим в резервации, что стоит близ города Инглвуд, откуда она и её брат, Лейлин, родом.