«Только не пишите, что краснокрылые самолетики бороздят просторы синего неба! – предупреждает Максим Сыкало. – Обидно же: звучит так, будто взрослые дядьки в детстве в игрушки не наигрались». Вытирая руки ветошью, он отворачивается и строго спрашивает у сына, протер ли тот авиамодель, где винт и шины. Стирает пятнышко с крыла своего самолета и неодобрительно смотрит вверх – туда, где под крышей ангара проносятся ласточки. Затем еще раз придирчиво оглядывает модель, улыбается и говорит: «А хорошо, что ни у кого ничего не побилось, пока добирались сюда со всех уголков России».
Текст: Евгений Резепов, фото: Андрей Семашко
Ежегодный чемпионат России по радиоуправляемым авиамоделям в классе копий и полукопий, организованный Федерацией авиамодельного спорта РФ, проходит на взлетной полосе спортивного туристического комплекса в 10 километрах от села Большой Вьяс Пензенской области. Копии и полукопии – самый сложный, но и самый зрелищный класс авиамоделей. География участников соревнований впечатляет: от Иркутска до Калининграда.
«ИШАЧОК» И «ШАВРУШКА»
Шум в ангаре такой, что с трудом разбираешь слова. Визжат сверла, скрипит дерево, трещит рвущаяся ткань, шуршат напильники. Такое впечатление, будто мы попали в огромный музей-мастерскую, где смешались разные эпохи истории авиации. В одном углу советский одномоторный истребитель Второй мировой войны Як-1. Вот прозванный «ишачком» И-16 – советский одномоторный истребитель-моноплан 1930-х годов, прославившийся в небе Испании. А в противоположном углу ангара притаился британский реактивный легкий штурмовик «Хок». Рядом – серебристый французский истребитель «Ньюпор-23». Это самый известный биплан Первой мировой войны, на котором летали русские летчики. От оригиналов самолетов все эти модели отличаются только размерами.
Пробираться между столами, на которых стоят модели, нужно осторожно. Любое прикосновение может привести к катастрофе и выяснению отношений с владельцем самолета. Даже судьи не могут прикасаться к авиамоделям. Это право есть только у технического комиссара соревнований Дмитрия Кондрашова. С ним мы встретились у первого советского серийного самолета-амфибии Ш-2, крылья которого украшают надписи «СССР» и «Санавиация». Дмитрий не сможет принять участие в нынешних соревнованиях. Несколько дней назад на тренировочных полетах он разбил свою авиамодель. «Не учел напора ветра при низкой высоте», – уточняет Дмитрий и обращает наше внимание на Ш-2 – «шаврушку». Принадлежит она самому старшему участнику соревнований – 68-летнему Сергею Петровичу Витковскому. Прототип этой модели начали выпускать в СССР еще в 1920-е годы, так что Ш-2 успел поучаствовать в спасении пассажиров парохода «Челюскин».
«Неужели я самый старый тут?» – хмуро спрашивает подошедший к нам Витковский. «Сергей Петрович – легенда нашего чемпионата! Боевой упертый дедушка, – нахваливает коллегу из Саратова технический комиссар. – Самый боевой пилот!» «Да уж, легенда. То поперек полосы сяду, то приземлюсь возле судей и напугаю их. Чего только не было», – ворчит Витковский и тут же обрушивается на Дмитрия с упреками. Не нравится ему класс полукопий, в которых используются купленные модели. Соревнования-то проводятся в трех классах. Первый – среди моделей копий. Это самый сложный класс: обычно копия самолета строится владельцем много лет. Следующий класс – модели-полукопии. Здесь условия мягче. В полукопиях нет обилия деталей, нет точной геометрии. И, наконец, третий класс – модели-гиганты. Они ни в чем не уступают моделям-копиям в качестве отделки и геометрии.
Владельцы копий свысока взирают на полукопии. Ведь в этом классе позволительно выступать даже с купленной авиамоделью. Или с моделью, переделанной из купленной. Для них даже предусмотрены упрощенные правила стендовой оценки. Полукопии – это класс для новичков, тех, кто только начинает соревноваться.
Сергей Петрович уже подсчитал, каких моделей на нынешнем чемпионате больше: изготовленных самостоятельно или купленных. Первые преобладают, что радует авиамоделиста. Дмитрий Кондрашов мог бы сказать Витковскому, что разделяет его мнение, но технического комиссара срочно зовут вглубь ангара. И тогда Витковский высказывает свои жалобы мне. Ах, как хорошо жилось авиамоделистам в СССР! Сам он родился в Донецке, а последние сорок лет живет в Саратове. Его путь в небо начался с воздушных змеев. Потом – кружок авиамоделистов, авиационное училище в Славянске. Четыре десятка лет бороздил воздушные океаны в качестве бортмеханика на среднемагистральном пассажирском самолете Як-42. Но как списали на пенсию, так опять одолело его «детское» увлечение. Первой большой авиамоделью стал АИР-1, копия самого первого самолета авиаконструктора Александра Сергеевича Яковлева. Куда он ее дел, Витковский запамятовал. А почему выбрал Ш-2? Этих самолетов выпустили всего тысячу штук. Он не слишком сложен в изготовлении, но в нем много деталей. Это положительно сказывается на количестве очков, которые присуждают судьи. С полетами-то у Витковского не ладится. Прототип своей авиамодели Ш-2 Витковский разыскал в петербургском Музее Арктики и Антарктики. Его гигант весит более 15 килограммов. Мотор – 6 лошадиных сил. «Не то что другие! Купили игрушку и привезли!» – ворчит Сергей Петрович.
Участие в чемпионате – праздник для Витковского. Семья его увлечение не одобряет. Свои авиамодели он хранит в гараже. От сырости крылья и фюзеляж коробит. Каждую весну их надо ремонтировать. И такие проблемы почти у всех его соседей по ангару.
«Неужто я тут самый старый?» – снова сокрушается Витковский и кивает на пожилого участника из Калининграда. Но Валерий Журавель не летает. Он привез своих учеников выступать на чемпионате. Витковскому грустно. Говорит, что молодежи на чемпионатах становится все меньше. Как не вспомнить старые добрые времена, когда молодежь валила в секции по авиамоделизму! Об этом Сергей Петрович заводит разговор с соседом, Алексеем Иметчиковым из Иркутска, который руководил авиакружками. Его стол, как и у всех остальных, испачкан краской, клеем, на нем лежат обрывки изоленты, ножницы, отвертки, солнцезащитные очки. Иметчикову помогают его жена и внук. Шесть дней гнали они на машине сюда из Иркутска.
Татьяна Иметчикова – штурман, она помогает своему мужу во время полетов. За плечами Иметчикова, как и у его соседа Витковского, тоже авиамодельный кружок и Иркутское училище гражданской авиации, где он обучался на техника. Потом работал на авиационном заводе и вел авиамодельные кружки. Успешно выступал с учениками на соревнованиях Сибири и Дальнего Востока. Увлекся изготовлением копий. Витковский хвалит зеленый биплан Иметчикова, говорит, что всем он хорош, только маленький. «Квартира у нас невелика. Большую модель не соберешь», – вздыхает Алексей. Его биплан – это одномоторный одноместный Hanriot. Одноименная французская компания поставляла его странам Антанты во время Первой мировой войны. Австрийская раскраска «иркутского» Hanriot соответствует прототипу. По правилам соревнований, копия должна иметь реальный прототип и быть раскрашена в его цвета. Строить копию биплана Алексей начал в 2016 году. «Семейный бюджет увлечение мужа пока выдерживает», – улыбается Татьяна и добавляет, что понимает своего супруга. Два раза он подавал документы в летное училище. Два раза ему отказали из-за зрения. Так что желание ощущать себя пилотом он реализует благодаря авиамоделям. На чемпионате Алексей радуется как ребенок. «У нас ведь в Иркутске копий нет. Даже полукопий! Даже на Красноярск и Читу три копии всего! А тут столько! – восхищенно разводит руками Алексей. – Посмотришь на таких же, как ты сам! Атмосфера – не надышишься!»
КРЫЛЬЯ, ХВОСТЫ И ФЮЗЕЛЯЖИ
Людей, строящих радиоуправляемые копии самолетов, наберется всего несколько десятков на всю страну. И здесь, под крышей ангара в густом лесу, собрался, по сути, весь цвет российских моделей-копий. Этот эксклюзивный класс моделей позволяет авиамоделистам проявить себя в роли конструктора и разработчика, фрезеровщика и токаря, художника и маляра, технолога и химика, художника и даже кукольника. Ведь в кабине каждой модели должна сидеть кукла пилота в соответствующем обмундировании. Кто-то «пилотов» заказывает и покупает, а кто-то шьет их самостоятельно.
А какие материалы используются при создании копий! На корпус авиамоделей обычно идет древесина бальсы, реже – липовая фанера. Есть модели из композитных материалов, как Як-1. Или полностью деревянные, как чешская «элка» – Л-410, принадлежащая фавориту соревнований Александру Регелю. А деревянный каркас биплана Hanriot Алексея Иметчикова обшит полиэстером. Панели алюминиевые. Мотор японский, четырехтактный. Пропеллер самодельный, «копийный», то есть как настоящий.ъ
Среди всего этого разнообразия крыльев, хвостов и фюзеляжей есть свой «динозавр», привлекающий наибольшее внимание участников – тот самый серебристый «Ньюпор-23». Это единственная модель, чьи колеса с накачанными, упругими шинами укреплены на столе не как у всех остальных – колодками, подвернувшейся коробкой или камнем, – а прочной резиновой стяжкой. Такая забота москвичей Максима и Саввы Сыкало о своей модели понятна. Большой биплан на самом деле хрупкий как бабочка. «Это чудовище я строил десять лет, – с гордостью говорит Максим. – Я думаю, в мире больше нет такой полноценной копии. Я его сделал и привез похвалиться. Все заклепки посчитаны. Все диаметры измерены. Даже пулемет сделан из настоящей вороненой стали».
Более половины авиамоделей чемпионата создано по прототипам самолетов иностранного производства. Связано это в первую очередь с тем, что у нас не сберегли старые самолеты ХХ века. А то, что сохранилось в музеях или частных коллекциях, либо собрано неправильно, либо покрашено ошибочно. Но один биплан «Ньюпор-23» перетянет чашу весов в пользу авиамоделей, созданных по отечественным прототипам. Ведь во время Первой мировой войны в России самолетов серии «Ньюпор-23» построили больше, чем во Франции! Именно на таких самолетах летали российские пилоты на той войне и совершали первые подвиги в воздухе. Это от них прятались в окопы герои Ремарка, Барбюса и Юнгера...
Максим очень хотел покрасить свой «ньюпор» в те цвета, в которые красили самолет в России. Но в итоге вынужден был покрасить его согласно цветам... швейцарского самолета. Дело в том, что в России прототипа «Ньюпора-23» не осталось. «Живой» самолет Максим разыскал только в Швейцарии. Владельцы любезно предоставили ему информацию о самолете и позволили даже посидеть в кресле пилота...
ВЗЛЕТНАЯ ПОЛОСА
Длина взлетной полосы 150 метров. По ней уходит вдаль белая осевая черта – для разбега авиамодели. Заканчивается она поперечной полоской и двумя «лучиками» – влево и вправо. Это – ориентир для полетной зоны. Участник соревнований Михаил Никитин объясняет мне преимущества взлетной полосы в Большом Вьясе перед другими подобными в России. Трещин на ней нет. Уклон не критический. Грунт вокруг ровный. И трава аккуратно выкашивается. Авиамодели могут стартовать хоть с асфальта, хоть с грунта или травы, что хорошо для моделей самолетов двух мировых войн. «Сейчас порывы ветра 5–6 метров в секунду. Критично, когда они превысят 9 метров в секунду. Для авиамоделей это все равно что ураган для настоящего самолета», – перекрикивает Михаил тонкий звон моторов, наполнивший воздух.
Полетный день открывает авиамодель в классе полукопий, ее прототип – американский Thunderbolt. Михаил Никитин объясняет мне правила. Перед полетом штурман подходит к главному судье, сидящему с двумя коллегами у кромки взлетной полосы, чтобы сверить последовательность фигур, которые будет выполнять пилот. Есть четыре основные фигуры, обязательные для всех моделей: взлет, приземление, горизонтальная восьмерка и снижение по кругу 360 градусов. Другие шесть фигур – это те, которые мог выполнять прототип модели. После завершения каждой фигуры судьи выставляют баллы. Пилот управляет моделью с земли с помощью радиопередатчика. Выше 150 метров и дальше 200 метров модели не летают. Аппарат нельзя выпустить из поля зрения ни на секунду. Потому и нужен штурман, который громко подсказывает пилоту название очередной фигуры, ее начало и конец исполнения. Штурман же поддерживает пилота под локоть, чтобы тот не оступился. У многих пилотов в роли штурманов выступают жены или сыновья. Вот, например, у пилота Thunderbolt Дмитрия Эйхнера штурманом является сын Василий. «Половина кубинской восьмерки. Полупетля с полубочкой, – комментирует полет Михаил. – Некоторые фигуры смазаны». Сам Михаил «полетит» на биплане «Ньюпор-28» – еще одном «участнике» Первой мировой.
На почве увлечения «ньюпорами» Никитин сдружился с Максимом Сыкало. Еще один старинный знакомый Михаила – Сергей Петрович Витковский. В Саратове на летном поле познакомились. «Дождитесь его полета и убедитесь, какой у него своеобразный подход, – улыбается Михаил. – Прошлым летом от него потребовали посадить самолет, а он кричит: «Я буду летать где хочу!» С Витковским постоянно происходят какие-то эксцессы. Но из уважения к его годам и энтузиазму на что-то просто закрывают глаза».
Но проблемы начинаются еще до выступления Витковского. После турбореактивного «Хока», оставившего стойкий запах керосина, должен был стартовать «ишачок» – советский истребитель И-16. Его владелец, Евгений Сенин из Нижнего Новгорода, мотор заводит с руки. Однако зарычавший было мотор вдруг заглох... Зрители кричат, что масло в мотор залито от души. Евгений нервничает: если в течение семи минут модель не взлетит, то, согласно правилам, пропал тур для «ишачка». За авиамодель, сделанную по отечественному прототипу, переживает все поле. Сергею помогает жена-штурман. «Может, свечу закидало маслом? Стартер надо!» – кричат неравнодушные зрители. Не помогает и стартер. Семь минут истекли. Муж и жена уносят свой самолет. Всем обидно за них до слез. И тут же начинаются разговоры о катастрофах с моделями. В окрестных лесах можно найти обломки авиамоделей, разбившихся в последние годы. Хозяева соседней турбазы держат наготове квадроциклы, чтобы сразу можно было отправиться на поиски упавшей авиамодели. Иногда их приносят спустя месяц пастухи или грибники. А три дня назад у пилота из московских Химок во время тренировочного полета самолет улетел далеко в лес. И упал. Не стали даже искать... «Судьба у них такая – биться, – вздыхает Михаил. – И все из-за ошибок пилота. Знаете почему пилоты в темных очках? Стоит аппарат провести через солнце, увидишь только черный силуэт. Можешь перепутать левый крен с правым. А можешь словить солнечного зайчика и потерять модель».
Задача пилота воссоздать в воздухе эффект полета настоящего самолета. Поэтому судьям нравится, чтобы самолет летал на «копийной» скорости. Если модель в пять раз меньше прототипа, то и скорость должна быть в пять раз меньше, чем у настоящего самолета. Добиться этого тяжело.
«ДИНОЗАВР» НЕБА
Понять, что говорят судьи на чемпионате, обычному человеку сложно. «Четырехугольник может размочалить по такому ветру!» – кричит глава судейской группы. «Нет! Он правильно рулит, справится, – отвечает ему другой судья. – Взлет и посадка с травы на гладком крыле!» «Ветер не его. Швыряет его», – кричит главный судья. Заканчивается обсуждаемый полет тем, что авиамодель останавливается у самых ног судьей, а пропеллер задевает землю. Щепку, отколовшуюся от пропеллера, кто-то подбирает и несет пилоту. Обычное дело!
После неудачи «ишачка» все надежды зрителей на другую модель, построенную на основе отечественного прототипа. У пилота советского одномоторного истребителя Второй мировой войны Як-1 Василия Эйхнера, студента Московского авиационного института, штурманом выступает отец. Василий трижды – два раза в команде и один раз лично – завоевывал звание чемпиона мира в Китае на турбореактивных копиях-моделях. Сегодня у него 11-килограммовая авиамодель на бензиновом двигателе, которую судьи иронично называют «бензопилой». «Ну, посмотрим, насколько чемпион мира справится!» – кричит кто-то из толпы. Но после первых же исполненных фигур все сомнения исчезают. «Ну, молодец! Ну, эффектно!» «Чуть-чуть смещение на полметра. А так – от и до!» «Петля! Срывной поворот. «Кубинка» полная у него. Приятно поглядеть. Какие-то фигуры размазанные. Но скорость и плавность хорошие. «Иммельман» понравился. Красиво сделал», – выдают оценки судьи. И впервые сегодня кричат пилоту и штурману: «Молодцы!»
После отличного выступления Эйхнеров в полетах наступает череда неудач. Британский истребитель Второй мировой Hawker Hurricane свалился так, что из травы виднеется только хвост. Следующему участнику, Алексею Иметчикову, не удалось показать штопор, которым он рассчитывал поразить публику и судей. Мотор Hanriot заглох прямо в воздухе, и только мастерство Алексея помогло посадить модель невредимой под облегченный вздох публики.
Максим Сыкало нервничает и жалуется сыну: если бы было в запасе еще несколько дней, он бы модифицировал конструкцию своей модели. «Для человека с моим опытом будет стыдно, если биплан плюхнется. А мне нужно угол установки нижнего крыла менять!»
Для таких соревнований хороши аэродинамически совершенные авиамодели монопланов Второй мировой войны. Контролировать их легче. А аэропланы времен Первой мировой – намного труднее. Но Максим любит именно их! Раздражает Максима и то, что какие-то авиамодели на сегодняшних соревнованиях не взлетели и, значит, ему нужно выступать раньше запланированного.
Убираются растяжки. «Ньюпор-23» бережно спускают со стола и выкатывают из ангара. Перед «динозавром» неба все почтительно расступаются. Это выход главного артиста. Люди спешат взглянуть на звезду чемпионата. И не зря. Всем видно, что по точности изготовления, качеству исполнения, текстуре поверхности, окраске «Ньюпор-23» – безусловный лидер.
Штурманом у Максима выступает не сын Савва, а друг – Сергей Кирсанов. Он сверяет с судьями фигуры пилотирования, в числе которых упоминается и боевой разворот.
Мотор «Ньюпора-23» трещит. «Фигура – взлет! Начало!» – объявляет штурман. Биплан бежит по траве и взлетает. Все задирают головы. Когда еще увидишь, как плывет по воздуху первый истребитель времен Первой мировой войны, «ньюпор»? И пока биплан выполняет в воздухе фигуры и развороты, невольно закрадывается печальная мысль: как жаль, что не уцелели «ньюпоры», собранные на московском заводе «Дукс». А как были расписаны фюзеляжи русских «ньюпоров»! Черти трезубцами кололи недругов, красные сердца, дамы с розой в руках или наяды – по обоим бортам. На хвостах – геральдические щиты или тузы червей. Присутствовала на фюзеляжах и георгиевская лента. Адамову голову для устрашения врагов нарисовал на своем «ньюпоре» прославленный русский ас Первой мировой Александр Казаков. А другой ас, Евграф Крутень, на борту своего «Ньюпора-23» нарисовал голову русского витязя в шлеме...
«Боевой разворот!» – кричит штурман. На низкой высоте самолет должен описать плавную восходящую дугу и закончить ее перед стоящим у взлетной полосы пилотом. Так самолет занимает боевую позицию на нужной высоте перед боем. Эту простую фигуру «Ньюпору-23» удается сделать без качания крыльев, без рывков и просадок. Зрители награждают аплодисментами приземлившийся на траву биплан. Это победа. Максим доволен.
Один Сергей Петрович Витковский держится особняком. Пробурчав: «Я поражаюсь, как вы такие винты делаете!», он идет к своей «шаврушке», уже стоящей в стартовом боксе. На своем «крокодиле», как называет его модель Максим, Витковский собирается выполнить фигуру, которой нет в программе полета ни у одного из 24 участников. Раз на белых крыльях надпись «Санавиация», это будет сброс груза – аптечки. Но упадет ли она в заранее определенное место? От полета Витковского ждут сюрпризов. «Сейчас поосторожнее. Это летун известный! Всегда привозит такие модели! Ни у кого нет таких. Люди на модели годы тратят! – предупреждает коллег главный судья. – А он «шаврушку» за четыре месяца собрал! Каждому бы такую работоспособность!»
Учитывая возраст и заслуги Витковского, судьи в его выступлении сокращают количество фигур с десяти до пяти. Но он не выполняет ни одну. «Шаврушка», не взлетев, теряет управление и как крокодил, выползший на сушу, выписывает зигзаги по траве. А после, распугав оказавшихся на пути зрителей и персонал, врезается в оградительную сетку. Сбежавшиеся пилоты кричат, что деду надо было стартовать не с травы, а с асфальта. Витковский машет рукой и уныло рассматривает свой разбившийся аппарат.
...Над взлетной полосой бьется на древке флаг с сине-белой эмблемой соревнований. В день окончания чемпионата его спустят. По традиции на нем оставят автографы пилоты, штурманы и судьи. Флаг как реликвию вручат не победителю, а тому пилоту, который вызывает всеобщие симпатии и уважение своей энергией и бескорыстной любовью к авиации. В этот раз его получит Сергей Петрович Витковский...