Наш собеседник получил повестку в числе первых и вскоре возглавил отряд спецназначения «Толпар», созданный для работы с беспилотниками. Недавно, после ранения, его комиссовали.
– Антиквар, как вам вручили повестку?
– Позвонили из военкомата, пригласили для подтверждения данных. Конечно, испытал шок. Весь мой прошлый «боевой» опыт сводился к учебе на военной кафедре нефтяного университета. До мобилизации занимался нефтесервисным бизнесом. Но «отмазываться» не стал: надо – значит, надо. Мой прадед погиб в Донбассе в 1943м. Время на осознание происходящего было – на сборы дали месяц. Откровенно говоря, понимал, что могу не вернуться, поэтому бизнес продал.
– Как развивались события?
– На слаживание отправили в Свердловскую область, Еланский гарнизон. Там же научились работать с обычными квадрокоптерами типа Mavic, а вот азы управления дронами-камикадзе постигали сами, на передовой. Мне повезло: когда в феврале уехал в отпуск, собрал всю нужную информацию. Нашлись спонсоры, давшие более 2,5 миллиона рублей, купили оборудование, комплектующие для беспилотников. Месяц тренировались и затем приступили к решению боевых задач.
– А как попали в «Толпар»?
– Я сам его создал. Изначально вошел в 1454й полк ВС РФ. Действовали в составе Первого Донецкого армейского корпуса на очень тяжелом направлении – Авдеевском. И наши, и ВСУ использовали его как полигон для атак дронами. Можно сказать, там испытали технологии БПЛА. В то время я дружил с Владленом Татарским, который многое сделал для продвижения боевых ударных беспилотников в Вооруженных Силах России. В какой-то момент я подошел к комбату, командиру полка и предложил сформировать профильный отряд. Они только порадовались.
В «Толпаре» 12 человек. По сути, они выполняют задачи по БПЛА целого полка. Личный состав подбирал сам: все простые мобилизованные парни, имевшие прежде дело с техникой, в мирной жизни – слесари, крановщики и т. д. Молодые, от 22 до 27 лет. Я, 38-летний, был единственным «пенсионером». Ребята быстро научились профессионально работать с дронами, подразделение стало одним из самых эффективных на донецком направлении: ликвидирует важные объекты противника, участвовало более чем в десяти штурмах. А использование беспилотников при подготовке каждого штурма помогает сберечь десятки жизней бойцов.
– Пленных брать доводилось?
– Поначалу украинские военнослужащие сами сдавались в плен. Потом на нашем направлении воевали в основном грузинские и польские наемники. Языков захватывали, но сейчас ценные сведения можно получить самим, сбив вражеский дрон: неопытные или глупые операторы записывают точку старта на флешку. Узнав ее, моментально наносим удар.
– Правда ли, что отряды, подобные «Толпару», противник стремится уничтожить в первую очередь?
– За людьми с такими компетенциями ВСУ охотятся, никаких ракет не жалеют. И наши тоже! Операторы дронов-камикадзе наносят врагу огромный урон. Как цель для противника они важнее высших офицеров. В одном только Донецке было три попытки покушения на «Толпар». И «жучки» ставили, и обстреливали. Отряд постоянно меняет дислокацию. Одно время лаборатория располагалась в тылу под Макеевкой. Ходили в «гражданке», будто строители, приехавшие из России восстанавливать Донбасс, – легенда для местных. Когда прибыла делегация из Башкирии, наши даже не поверили, что мы военнослужащие. Лишь когда спустились в подвал со всем оборудованием, все встало на свои места.
– Вы ведь помогали в обучении и других бойцов из республики.
– По приглашению Главы региона Радия Хабирова ездил с ним в полк «Башкортостан», инструктировал ребят, создал такой же профильный отряд «Айгир». Костяк из десяти человек готовили к «летной» практике на любых типах дронов в парке «Патриот». Теперь, после комиссации, буду курировать по технической и образовательной части новый Центр тактической и специальной тактической подготовки операторов БПЛА. Ну, и в целом продолжу поддерживать братьев на СВО всем, чем смогу.
– Расскажите о быте в полевых условиях.
– Поначалу было непросто. Сами создавали его из ничего, да еще костры разжигать нельзя, а основные бои проходили зимой. Можно сказать, обрел навыки выживания в любой ситуации. Плюс на первых порах помогали местные – добрые хлебосольные люди, делившиеся последними крохами. Когда о «Толпаре» узнали в Башкирии, познакомились с Азатом Бадрановым, пошла мощная поддержка от республики.
– Каково это – сутками, месяцами жить в тесном пестром коллективе, практически с незнакомыми людьми?
– Да, мобилизованные отличаются друг от друга по социальному статусу, уровню образования. Но когда находишься на линии боевого соприкосновения, эти люди становятся тебе дороже мамы – ближе там никого нет. Поэтому и говорят «боевое братство».
– Что на СВО удивило?
– Местное население настолько привыкло к обстрелам, что даже маленькие дети по звуку снаряда могут определить, куда он летит и какое это оружие, надо прятаться или нет.
– Как получили травму, из-за которой комиссовали?
– За трое суток до прибытия наших бойцов подготовили место, «срисовали» цели, с которыми планировали работать. И буквально за час до штурма упала 120я мина. От ударной волны я отлетел на шесть метров, прямо о стену головой и потерял сознание. Пришел в себя, успокоил личный состав и вместе с парнями вынес других раненых. Сам получил контузию и черепномозговую травму. В госпиталь попал 29 мая. Сначала лечился в городе Есеноватая в ДНР, потом в Ростове, Саратове, Башкирии, Екатеринбурге. Пришлось по новой учиться говорить. Остались тремор правой руки и глухота на правое ухо.
– Зачем мужчины идут на спецоперацию?
– Положа руку на сердце, мало кто из них получал по 200 тысяч на гражданке. Выплаты дают регулярно. Но есть нечто выше: когда попадаешь в зону спецоперации, погружаешься в происходящее, узнаешь о зверствах ВСУ в отношении местных, вопрос о заработке отпадает. Ребята знают, для чего там нужны.
– Как думаете, почему мужчины по истечении срока контракта часто его продлевают? Даже получавшие ранения?
– Совесть. А как спокойно жить, когда знаешь, что сослуживцы – твои пацаны остались там?
– Что скажете тем, кто пока раздумывает, заключать ли контракт?
– Во-первых, стоит серьезно подойти к физической подготовке. Без нее придется несладко. Во-вторых, нужно готовиться психологически. Но самое главное, необходимо понять, для чего ты туда пойдешь – определить свою точку опоры. Понимаю беспокойство за родных. По собственному опыту могу сказать, что республика о них позаботится. Моя семья получила практически все льготы из регионального перечня, утвержденного Радием Хабировым. Например, ребятишки бесплатно ходят в детский сад, посещают кружки. За питание плату также не берут. Вниманием окружили и маму, а у нее инвалидность. К ней постоянно приезжали волонтеры, помогали в быту, привозили дрова. Кроме того, к ее дому бесплатно подвели газ.
– А что посоветуете тем, кто уже решился?
– Не бойтесь! С той стороны такие же люди, из крови и мяса. Сильнее тот, у кого больше духа и смекалки. Спецоперация – очень умная, 85% успеха зависит от твоей головы. И помните, братья, сейчас вы нужны своей стране.
Арина АСТАФЬЕВА
Кстати
Антиквара удостоили медалей «За Отвагу», имени Шаймуратова, «За боевые отличия» и ведомственной медали «Участнику специальной военной операции». Кроме того, он представлен к ордену Мужества
По вопросам заключения контракта можно звонить по номерам:
8 (347) 2482931, 2481863. Адрес пункта отбора на военную службу в Уфе: ул. Революционная, 156
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА АНТИКВАРА