Лермонтов сберечь себя от искушений не смог. В декабре. 1834 года он страстно увлекся Екатериной Сушковой, с которой был знаком и ранее. Но в тот месяц он ей просто не давал проходу, навещал дома, танцевал с ней на балах. В конце концов Сушкова призналась ему в любви—и это был отчаянный поступок, уронивший ее честь в глазах светского общества.
Вихрь столичной жизни закрутил и поглотил Лермонтова. И тут как гром среди ясного неба — известие о замужестве Вареньки Лопухиной. Вполне возможно, что она узнала об истории с Сушковой и это стало последней каплей (его холодность и долгое молчание она уже как-то привыкла выносить)... Сочтя ее предательницей, Лермонтов разочаровался в женской любви и в гневе написал Сушковой анонимное письмо/ которое привело к разрыву... А может быть, причиной такого поступка был и не гнев, а вспыхнувшая с новой силой давняя любовь...
В одно мгновение вдруг оказалось, что любовь к Вареньке жива, ревность и негодование распалили это чувство до предела. И в один миг Мишель вспомнил, что она — самый дорогой для него человек. После ошеломляющего известия о замужестве Варенька стала единственной властительницей его израненного сердца. Лермонтов понял это всей душой, но понял, видимо, поздно.
И хотя он, казалось, почти не вспоминал о Лопухиной в Петербурге, его сердце принадлежало ей. Даже Аким Шан-Гирей не раз упрекал Михаила в холодности по отношению к милой девушке. Что уж говорить о самой Вареньке: она скорее всего подумала, что Лермонтов совсем забыл ее в столице... И что ей было думать: он молчал, не оказывал знаков внимания, даже в разговоре с общими друзьями не передавал ей приветов... А тут еще красавица Сушкова...
Теперь он не сможет найти замену этому чувству, будет пытаться его заглушить, но все тщетно.
Итак, в 1835 году Лермонтов узнал о замужестве Вареньки. Ревности и негодованию поэта не было предела. Он тут же записал ее в изменницы и не упускал случая уколоть. Даже письма к друзьям полны язвительных замечаний по поводу замужества «m-elle Barbe».
Лермонтов привык скрывать свои чувства к Вареньке, но тут они, прорвав плотину, ринулись на поверхность. С негодованием проснулась любовь и оказалась такой сильной, что затмила все на свете. Аким Шан-Гирей, которому довелось быть свидетелем этого любовного неистовства, рассказывает, как Лермонтов не находил себе места, он метался из стороны в сторону, будто волк, загнанный в клетку.
На этот раз слух оправдался — Варенька Лопухина стала госпожой Бахметевой, супругой штабс-капитана Бахметева, человека значительно старше ее. Почему? Что за предательство? Возможно, настояли родные (ей к тому времени было уже больше двадцати лет — непозволительная роскошь в те времена в таком возрасте сидеть в невестах, ожидая, когда у любимого поэта будет прилив хорошего настроения), возможно, девушка считала, что она совсем стала не нужна Мишелю (ее подвигла на то показная холодность поэта).
Павел Висковатый рассказывает, что в тот злополучный год (год замужества Вареньки) она виделась с Лермонтовым на рождественских праздниках, он приезжал в отпуск в Москву. Свидание было кратким, при муже — настоящая мука...
Да, Лермонтов какое-то время считал свою возлюбленную коварной, но еще более ненавидел он того, кто отнял у них возможное счастье — Бахметева. Поэт относил его к категории людей недалеких и посредственных. Такие, по его мнению, были не достойны Вареньки.
Во время ссылки на Кавказ Михаил Юрьевич пересмотрел свое отношение к любимой. Вернувшись оттуда, по свидетельству очевидцев, он стал другим человеком. Это был зрелый мужчина, уже не тот неуравновешенный и взбалмошный мальчишка. И он вновь обнаружил, что любовь жива. Она выдержала испытание временем и расстоянием. Чувство стало спокойным и глубоким, он перестал обвинять любимую и любил ее просто за то, что она есть на земле. В своих стихотворениях он стал менее злобно отзываться о ней. Однако неприязнь к ее мужу так и не исчезла, а стала, наверное, еще крепче.
В 1840 году Лермонтов послал Вареньке один из вариантов «Демона». Подписывая конверт, он начертал «В.А.Б.», а потом в ярости резко перечеркнул инициал Б. и поставил близкое и знакомое почти с детства Л. (то есть Лопухина). Нет, он не хотел признавать права Бахметева на нее. Но. ничего поделать не мог. «Но я другому отдана // И буду век ему верна», — это как раз О Вареньке.
Надо ли говорить, что Бахметев тоже очень не любил Лермонтова? О привязанности поэта к его жене знали многие. Кроме того, в «Герое нашего времени» и других произведениях Бахметев находил сходство некоторых персонажей с собой, считал, что Лермонтов регулярно выставлял его на посмешище. «Герой...» вообще выводил его из себя. В «Княжне Мери» Лермонтов показал своего злейшего врага в образе мужа Веры — незначительного хромого старичка. Бахметев был взбешен.
За литературную месть возлюбленного пришлось поплатиться Вареньке. Муж запретил ей общаться с поэтом, да к тому же в приказном порядке «предложил» уничтожить все его письма (и все остальное, что имело отношение к Лермонтову, — а это также были рукописи, рисунки). Варенька все-таки успела во время отдыха на курорте передать часть этих милых сердцу вещей Александре Верещагиной, благодаря которой многое уцелело.
А вот репутацию Вареньки Михаил Лермонтов всегда берег. Он практически никогда не называл ее имени в своих произведениях, даже явно посвященных ей. В некоторых произведениях он пытался «замаскировать» имя любимой. Так, он переименовал свою героиню, которую сначала хотел назвать Варварой, в Веру — в драме «Два брата», неоконченном романе «Княгиня Лиговская» и в своем самом известном романе «Герой нашего времени». Более того, в последнем Лермонтов изменил и первоначальный портрет героини: родинку над бровью он «перенес» на щеку.
Свою возлюбленную Лермонтов видел крайне редко. Скорее всего, последняя их встреча состоялась, в 1838 году. Тогда Варвара с мужем была проездом в Петербурге. Шан-Гирей был поражен переменой, произошедшей в ней: «Бледная, худая, и тени не было прежней Вареньки... только глаза сохранили свой блеск и были такие же ласковые, как и прежде». Как рассказывает Павел Висковатый, через некоторое время Лермонтову выпал случай увидеть дочь Варвары Александровны. Этому событию он посвятил трогательное стихотворение «Ребенку»:
О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю,
О если б знала ты, как я тебя люблю!
Далее в строках стихотворения слышится мягкое извинение перед любимой женщиной, Лермонтов терзается тем, что был холоден к ней, тем, что своей язвительностью причинил возлюбленной немало горя. «Смотри ж, не говори ни про мою печаль, ни вовсе обо мне», — просил он у маленького человечка... Но Варваре вовсе не обязательно было напоминать о Лермонтове, она его и так помнила до самой своей смерти.
Это стихотворение было написано в 1841 году, когда Лермонтову оставалось только искать знакомые черты, ведь больше Вареньки он не видел. В этом же году послал он ей последнее письмо — хотя муж и запрещал это — даже не письмо, а творческое напоминание о себе, последнюю редакцию поэмы «Демон». И в этом же году он был убит на дуэли, так и не обретя счастья в любви. Хотя счастливого поэта вообще трудно представить.
Варвара Александровна не смогла даже попрощаться с любимым — он упал замертво на далекой кавказской земле. И она не смогла закрыть навсегда его глаза — загадочные глаза, которые поражали многих портретистов. Когда его хоронили в Пятигорске, она находилась в далеком северном Петербурге, до которого еще не долетела эта печальная весть.
Варвара пережила мятежного поэта на десять лет. Для нее это были непростые годы. Узнав о его трагической смерти, она стала постепенно угасать, без всякой видимой на то причины, без всякой болезни. Просто ей незачем было жить. Как написал Шан-Гирей, «она... томилась долго и скончалась, говорят, покойно».