И снова я в Ереване. В Армению и Карабах ездил во время 44-дневной армяно-азербайджанской войны в 2020 году, потом ездил два раза в 2021 году во время гражданских волнений против премьер-министра Пашиняна, связанных с поражением армян. И снова трагические события легли в основу моей командировки. Азербайджан снова напал на остатки Арцаха, уже на его осколок, оставшийся после войны 2020 года, только военные действия продлились всего сутки, и армянская независимая республика, упорно державшая на геополитической карте Южного Кавказа больше 30 лет объявила о своей капитуляции.
Эпицентром протестной активности стала площадь Республики в самом центре Еревана. Она представляет собой овал, окаймлённый огромными каменными зданиями от которых лучами тянутся во все стороны армянские улицы. Накануне на прошедшем митинге собравшаяся многотысячная толпа пыталась взять штурмом дом правительства, однако это ей сделать не удалось. Воспользовавшись тем, что протестующих к ночи стало значительно меньше, полиция смела установленные палатки и произвела задержания.
На следующий день люди пришли к каменному замку армянского правительства вновь. Перед массивными дверьми ряды полицейских с опущенными щитами, в их адрес изредка слышатся гневные высказывания. Народ кучкуется, ходит перед полицейским редутом, гудит разговорами, обсуждает. Брожения, брожения, эти народные брожения. Бродят в хаотичном беспокойстве протестные атомы, чтобы накопив энергию, в один момент взорваться. Но пока что людей немного на площади, хотя, как заверили меня мои армянские друзья-оппозиционеры, все события в Ереване происходят вечером, когда спадает жара. В сентябре в Ереване жарко. Во всяком случае для меня, прилетевшего с большой северной страны, чьи интересы в том числе имеются на Южном Кавказе.
– Варгонзо? Варгонзо помогал сдать Арцах, – представившись, чтобы взять комментарий у одного мужчины, я нарвался на нелепые обвинения, что военкоровский проект, в котором я участвую, каким-то образом виновен в поражении 2020 года, в частности в падении Гадрута, города в Нагорном Карабахе. Мой независимый журналистский статус не позволил мне возразить, что я, в отличие от этого армянина, был в Арцахе во время 44-дневной войны, в том числе и в Гадруте, а также и в Степанакерте, где бегал от азербайджанских ракет. Меня, между прочим, там чуть не убило. А чем этот ереванец занимался в то решающее для Армении время – неизвестно. Зато из его комментария стало известно, что он не только против Пашиняна, но также виновными в сложившейся ситуации считает и российских миротворцев.
Вообще заметно, отношение армян к русским изменилось, оно стало по меньшей мере отчуждённым, а по большей – негативными. Но по сути, падение Арцаха – это и поражение России. Арцах не только армянская республика, но и русская в том числе. В Степанакерте подавляющее большинство населения говорит по-русски, много людей имеют российские паспорта, полно надписей на русском, открыто множество русских школ, в отличие от Еревана. В Арцахе русский язык можно считать государственным. Точнее, можно было считать. Тут не надо обладать особым даром предвидения – при установлении азербайджанской государственности большинство армян, опасаясь этнических чисток, покинут этот край, как это уже было три года назад в занятых азербайджанцами регионах.
К вечеру, действительно, людей на площади стало значительно больше. Прибавилось и сил правопорядка – приехало несколько полицейских автобусов и армейских грузовиков, которые привезли солдат внутренних войск. Эти подразделения можно сразу определить по красным беретам.
Но протестующих было меньше, чем вчера – это плохой знак для протестной активности. Успешный протест всегда идёт по нарастающей. Хорошим же признаком можно считать большое количество молодёжи, которого в прошлые протестные кампании мною не наблюдалось.
Молодые люди всегда активны и горячи. Недовольная, нелояльная молодёжь всегда составляет угрозу для властей, любых – демократий или автократий, или демократических автократий.
Молодёжь всегда была топливом для революционных изменений. И достаточно искры, чтоб их воспламенить. Мао, Муссолини, Ленин, Гитлер, да сам Пашинян, пришедший к власти майданным путём, не даст мне соврать. Теперь то оружие, которое использовал он, нацелено против него.
Днём я наблюдал, как через всю площадь прошла, скандируя «Арцах! Арцах!», группа студентов с армянскими флагами. Часть из них выстроились перед полицейским оцеплением с плакатами, другая часть онижедетей, разделившись на группы, уселась на проезжую часть, перекрыв подъезды к площади.
Когда шёл митинг, я побеседовал с одним из лидеров студенческой группы. Его зовут Самвел, родом из Карабаха, служил там, а теперь учится в театральном институте. В Арцахе остались его родители.
– Арцах – Армения, если нет Арцаха – нет и Армении, не будет Армении – не будет России – заявил он мне в интервью. С последним тезисом, конечно, трудно согласится. Хоть Армения и является крайним христианским форпостом на Кавказе, но скорее всего, наоборот. Не будет России – не будет Армении. Будут американцы и турки.
На митинге произносились гневные речи и восклицания, но если отойти от эпицентра, то можно увидеть людей, спокойно и беспечно сидящих в кафе и ресторанах, прогуливающихся по улицам. Обыватели всегда инертны. Что им этот Арцах, что им этот Пашинян? Они хорошо устроились в Ереване на празднике жизни и спокойно относятся к тем глобальным, тектоническим изменениям, которые происходят с Арменией. Армянская буржуазия, когда страну штормит, прячет своё тело в дорогих бутиках, автомобилях, клубах и барах. Да не только армянская. Московская тоже мало интересуется, что происходит например, на Донбассе. Достаток не располагает к патриотизму и политической активности. А бунт и война – это дело не только молодых, но и малообеспеченных людей, которым в силу происхождения или способностей не повезло с ежемесячным доходом. Но иногда неудачники побеждают. И тогда буржуазия вздрагивает.
После митинга, услышав шум со стороны дома правительства, я рванул на другую сторону площади. Там уже протестующие вымещали гнев на полицейских, охраняющих входы в здание. Их осыпали криками и свистами, в них летели камни и бутылки с водой. Ух! Кто-то бросил в сторону правоохранителей звено ограждения. Камни тарабанили по щитам, разбили несколько стёкол, а один отскочит мне в руку – издержки профессии, которую я выбрал. Сделав щитами черепаху, полицейские отгородились от ярости толпы. Кто-то из протестантов метнулся, как шар в боулинге, и попробовал на прочность полицейскую стену. Бойцы расступились и затащили его вовнутрь. Море волнуется раз, море волнуется два – ещё пару подбежавших человек полицейские отбили от толпы и затянули в здание. Толпа кричала и негодовала где-то около получаса. Но дальше дело не пошло. Пошумев, людские волны схлынули.
Следующий протестный день начался для меня со здания парламента, где собралась небольшая оппозиционная группа. Они провели митинг, на котором их лидер призвал всех к всеобщей голодовке. «Любой кипишь, кроме голодовки», – никогда не слышал, чтобы полное воздержание от еды привело к свержению правительства. Потом митингующие сформировали колонну и ведомые полицейской машиной спустились с холмов шествием вниз к центру города. Но у площади Республики они свернули, видимо, пошли голодать в другое место, а я, так как не в силах отказаться армянской долмы (и толмы тоже), отправился к протестующим, жаждущим жаренного.
На площади Рево.. Республики снова люди, и снова их пока немного, так как день в самом разгаре, а солнце в зените. На солнце жарко и митингующие предпочли уйти в тень. Это не метафора – они отошли от правительства к соседнему зданию и кучкуются ровно по границе падающей тени, оставляя космонавтов со щитами возле дверей правительства на жаре. Те-то отойти не могут. Разгромить кабинет Пашиняна много желающих.
Однако имеется динамика – на другом конце площади студенты поднялись наверх и заблокировали перекрёсток, таким образом, расширив территорию протеста.
Вообще, армянские полицейские ведут себе очень пассивно, на удивление пассивно для россиянина. Климат у нас более жёсткий и холодный, отряды экипированного как «в звёздных войнах» русского ОМОНа в подобных ситуациях мгновенно смели бы бунтовщиков, невзирая на пол и возраст. Да они бы и не вышли. Накануне всех зачинщиков повязали бы ещё в их же квартирах. Кто-то обязательно хранил бы дома наркотики...
Я увидел, как от осаждающих дом правительства откололось группа, преимущественно состоявшая из молодых людей, и скандируя «Арцах!» и «Пашинян – предатель!», целеустремлённо пошла через всю площадь в направлении перекрытого перекрёстка. Я догнал, спросил кто они такие.
– We don’t speak Russian, – ответил мне один армянин, хотя по лицу и его акценту было видно, что он отлично по-русски разговаривает.
Оказалось, что это молодое крыло самой старой партии армянских революционеров «Дашнакцутюн». Один интеллигентного вида бородач в очках из этой группы, когда они проходили по улице, состоящей из кафе и бутиков, размахивал руками и эмоционально кричал, обращаясь к сидящим в кафе и прохожим.
Армянского не знаю, но для себя яростных спич бородатого я перевёл так:
– Хули вы бездействуете и безмятежно гуляете! Пашинян – предатель! Надо его свергнуть! Присоединяетесь! Не будьте безразличными!
Однако всё тщетно – сидящие в кафе и гуляющие по улицам продолжали наслаждаться жизнью и тёплым климатом. Они жили в другой реальности.
Группа дошла до последнего перекрытого перекрёстка, свернула вправо и двинулась по дороге, перекрывая движения. Идущие рядом полицейские бездействовали. Демонстранты перекрыли следующий перекрёсток, потом ещё и ещё один. Не встречая сопротивления правоохранителей, они шли дальше. Но удерживать пройденные перекрёстки у них не хватало численности, позади них движение восстанавливалось. На пути их следования возникали небольшие потасовки с некоторыми водителями, пытающимися проехать. Демостранты сделали большой полукруг и вернулись на площадь.
Наступил вечер, люди снова пришли на митинг. Причём значительно больше, чем вчера, мои предположения, что протест пошёл на спад, оказались ошибочными. Пришло несколько десятков тысяч ереванцев. Как человек, который был свидетелем многих протестных событий в России, а одно время даже их участником, я могу уже считать себя опытным специалистом по части народотрясений, и делать определённые квалифицированные выводы (и давать советы – зачёркнуто). Так вот, я могу утверждать, что если собирается такая толпа, то она сметает всё на своём пути. Тут, конечно, ещё дело и в качестве, одно дело это толпа студентов, другое – футбольных болельщиков, тут качество, по Гегелю, переходит в количество – за битого, как говорится, двух небитых дают. А то и трёх. Но в любом случае со всей ответственностью могу сказать, что трудно что-то противопоставить заражённым гневом десяткам тысяч людей. Пожалуй, только в России, научились справляться с такими толпами протестующих. Да и то не всегда.
Достигнув критической массы, человеческая магма выплеснулась с площади Революции на улицы. После митинга он пошли шествием и теперь сил у протестующих хватило, чтобы полностью парализовать движение в центре. Для перекрытия дорог в ход шли скамейки, мусорные бачки и – вот он, прогресс! – самокаты для аренды. Толпа совершила полукруг в другую сторону, чем когда я ходил днём. Таким образом, в этот день я обошёл полностью армянское «садовое кольцо». Полиция бездействовала, патрульные просто пытались регулировать движение в сложившихся обстоятельствах. Таксист, подвозивший меня вечером в гостиницу, сказал, что это верный признак того, что власть в Армении сменится.
– Поверь, у меня чуйка. Такое было и когда Пашинян пришёл к власти, – говорит мне водитель.
Однако на следующий день стало понятно, что власть сделала определённые выводы и дала полицейским и репрессивным органам другие установки.
Как заявлялось накануне, оппозиция с утра пыталась перекрыть дороги. Но власти уже были готовы к такому развитию событий. С улиц были убраны скамейки и урны, которые протестующие использовали для блокировки.
Самокаты и мусорные бачки остались в арсенале оппозиции.
Полиция была усилена отрядами спецназа и внутренних войск, которые стали вести себя активно, временами даже жёстко. С утра начались задержания. Были свинчены десятки активистов, включая и несколько лидеров протестного движения. Перекрытые проспекты оперативно разблокировались. Оппозиционеры даже потеряли несколько постоянных позиций у площади Республики и по ней стали ездить автомобили. Днём по городу курсировали автобусы с красными беретами внутренних войск, которые быстро пресекали попытки молодёжи блокировать перекрёстки.
Но заведённую машину армянского протеста трудно остановить. Пусть и медленно, но верно к вечеру она набрала обороты. К митингующим присоединилось ещё больше студентов. Несколько вузов и факультетов объявили забастовку. Вечером на площадь снова в большом количестве пришёл народ, и все утраченные позиции были мгновенно возвращены. После митинга толпа снова двинулась по центру, по пути перекрывая дороги мусорными бачками. Сил у протестантов было достаточно, чтобы оставить своих людей для удержания всех перекрёстков. Паутина ереванского яндекса снова окрасилась в бардовый цвет.
На своём пути протестующие столкнулись с ещё одними представителями политической фауны Армении. «Сасна Црер» – партия оголтелых армянских националистов (насколько армянину можно быть оголтелым). Я снимал их в 2021 году – как и положено ультраправым, они любили зрелищно пройтись по ереванским улицам с зажжёнными факелами. Как тогда, так и в этот раз их демонстрация проходила под звуки «Кармины бураны» Карла Орфа – официального композитора Третьего Рейха. Впереди ехала машина с большими колонками. Правда, большие сомнения, что большинство армянских националистов знают немецкого автора. Но чистокровными ариями они себя считают – вот бы Гитлер порадовался.
Присмотревшись, я увидел в их толпе флаги США и Украины. Как мне сказали армянские друзья, «Сасна Црер» финансируется американским и французским посольством, поэтому у них деньги на колонки и масло для факелов. Поэтому и позиция этой партии антироссийская.
– Тут Z-патриотам не рады, – разглядев Z-ку на моём телефоне ко мне подошёл какой-то армянский нацик с фотоаппаратом.
Как будто я радовать его приехал.
Потом он стал меня усиленно фотографировать, очевидно для доноса в СБУ. Я ему попозировал и показал «джамбу» – мимо тёщиного дома и националистов всех мастей я без шуток не хожу.
Националисты из «Сасна Црер» митингуют отдельно, так как считают протестующих с площади Республики пророссийскими. Полиция развела демонстрации, перенаправив нациков на другую улицу. Те пошли митинговать к российскому посольству.
В субботу оказалось, что армянская протестная активность имеет ещё одну национальную особенность. Выяснилось, что протестующие взяли выходной, митинга на площади не было. Но любые перерывы губительны для протеста. Протест любит непрерывность, иначе он идёт на спад. Только молодёжь вышла на субботник в разных частях города. Но эти группы были малочисленны, а полиция активна. Стажи армянского правопорядка произвели массовые задержания.
В воскресенье вечером снова гневные речи армянским трибун ударялись эхом о каменные здания на площади Республики. После митинга снова шествие по дорогам и улицам, только в другую сторону. Я взобрался на наземный переход, огляделся – конца края не видно толпе. Тянется длинный массивный хвост. Людей много – много, но всё-таки, недостаточно, чтобы переломить ситуацию. Один из основных лозунгов демонстраций – «Присоединяйтесь!» не находит нужного отклика в скользких сердцах ереванских обывателей.
Как специалист в области народных волнений, могу сказать, если протест становится стабильным и предсказуемым, он рано или поздно пойдёт на спад. Отсутствие лидеров у армянской оппозиции – минус для революции, но присутствие молодёжи – плюс. Митинги и акции продолжились и в понедельник, и во вторник, они продолжаются и сейчас, но следует констатировать, что требуемого результата они пока не возымели.
Что будет дальше? Увидим. Я же из Еревана отправился в Сюник, где разворачиваются глобальное и трагическое событие – исход армян из Нагорного Карабаха.
*наш проект существует на средства подписчиков, карта для помощи
4279 3806 9842 9521