46 подписчиков

Инспекция, Главы 14 - 16

28 сентября 202328 сен 2023

12 мин

ГЛАВА 14. ПСИХОАНАЛИТИК

– Зигмунд, можно с вами поговорить?
– Да, Михаил.
– Я пишу книгу…
– Здесь – писать? Это странно. Для кого?
– Таков уговор.
– А, понимаю. Всё изображаете из себя Мастера и пишете книгу о Нем? Играйте, радуйтесь своей затее. Может быть, это его развлечёт на Страшном Суде. Так? Глядишь, и поблажка какая-нибудь последует. Отлично задумано!
– Я серьёзно.
– Тогда слушаю.
– Поговорим о любви. О сексе.
– После «Введения в психоанализ» со мной даже зубные врачи и парикмахеры только о сексе говорят.
– Вы разве ходите к парикмахеру?
– Оценил! Хороша шутка. Так что вас беспокоит?
– Я не больной! Бросьте ваши шуточки! Я только поговорить хотел. Чем вы, кстати, сейчас занимаетесь?
– «Пассажиров» изучаю.
– Каких пассажиров?
– ПСЖ. Принудительная сексуальная жизнь. Две занятных семейки есть. Тут ведь семейная жизнь в виде наказания используется.
– И что же за семейки?
– О! Прелесть! У этих чертяк в голове кое-что есть, доложу я вам! Такие комбинации составляют! Прямо гроссмейстеры! Таль и Фишер отдыхают.
– Что за комбинации?
– Среди полигамных браков особенно занятен Царь Соломон, Казанова, Дон Жуан, и Клеопатра. А среди гомосексуальных – Царь Шихрияр и Граф Синяя Борода.
– Странные сочетания. Чем же они занятны?
– О, это великолепно! Представляете: Царь Соломон, при жизни имевший семьсот жен и триста наложниц, ждёт своей очереди для любовных утех, а его конкуренты, такие же развратники при жизни, так же урывают редкую толику, вынужденные делить свою супругу между собой! Но это ещё не всё: их принуждают наблюдать за этим таинством, пока у неё другой супруг. Этакое шоу «за стеклом»! Вмешиваться нельзя! Прервать нельзя. Приходится терпеть. Адреналину сколько! Но и это не всё!
– Да уж… А Клеопатра, видимо, чувствует себя счастливой в руках стольких горячих любовников?
– Как раз наоборот! В этом-то вся соль!
– Почему же?
– Потому что им всем здесь по двадцать лет, а ей – две тысячи восемьдесят семь. Каково?
– А внешность её…
– Соответствующая. Да-с. Представьте себе, как мучается женщина, если выглядит на её возраст?
– Ужас!
– Не то слово! Теперь о Шихрияре и Синей Бороде…
– Нет. Это меня не интересует. Пусть разбираются, как хотят.
– А жаль. Это увлекательно!
– Нет, умоляю. Не надо.
– Как хотите. А о чем вы хотели меня спросить?
– Знаете, Зигмунд… Я передумал. Спасибо за всё. До свидания.

ГЛАВА 15. ПЕРЕСМЕШНИК

– Иван Семенович, позвольте с вами пообщаться?
– О, братец, меня никто кроме как по фамилии никогда и не называл! Извольте. Побеседуем-с. О чем?
– Не догадываетесь?
– С Барковым все только о пошлостях говорят. А ведь я понятия имею. Литературное видение. Наблюдательность. Знаете, к примеру, что есть старость?
– Интересно послушать ваше мнение?
– Это когда присутствие девицы рассматриваешь только, как досадную помеху от души пукнуть.
– Это же маразм!
– Нет, братец! Маразм, это когда присутствие девицы уже не рассматриваешь, как помеху от души пукнуть! Ха! А младенчество?
– Не берусь с вами соревноваться!
– Когда пукаешь смело и громко в любом обществе.
– Тогда детство?
– Когда пукаешь в обществе, только если невтерпёж, тихонько и исключительно, если есть на кого свалить свою оплошность!
– Юность?
– Когда не веришь, что девушка твоей мечты способна пукнуть где бы то ни было! Ха!
– А зрелость?
– Когда точно знаешь, что способна, но продолжаешь о ней мечтать!
– Барков, вы меня утомили!
– Помилуйте, это же детская тема! Хотите о серьезном?
– Избави боже!
– Кстати, хотите семь доказательств того, что бог – женщина?
– Что-что?
– Во-первых, мужчина не может создать человека, а женщины это делают!
– Дальше?
– Во-вторых, только женщина сначала сделает, а потом подумает. Мужчина начал бы с плана.
– Из чего вы решили, что плана не было?
– Потому что вначале было слово. Это, кстати, в-третьих. Женщина всегда начинает со слов. Потом идут дела, а уж только потом – мысли.
– Да? В-четвёртых?
– Создать мир и не обмыть? Только женщина способна на такое.
– В-пятых?
– Первым был создан мужчина. Будь бог мужчиной, он создавал бы только женщин. Отличный получился бы гарем! А если ему так нужны были мужчины (кстати – зачем? Фи! Конкуренция!) так пусть бы они ему их рожали. Сыновья, по крайней мере, обязаны слушаться.
– В-шестых?
– Бессмысленно было создавать женщину из ребра, когда вокруг столько глины! Ведь подошла же она для создания мужчины! Поверьте, из чего можно сделать мужчину, из того всегда можно сделать десяток женщин. Вся эта процедура затеяна для того, чтобы заставить мужчину страдать. В этом суть женщины. Погладить брюки с вечера – это стиль мужчины. А стиль женщины – это дождаться, когда мужчина откроет двери, чтобы уходить, и сказать ему: «Милый, у тебя брюки не глажены! Снимай, я поглажу!» Особенно впечатляет, когда мужчина торопится. Здесь чувствуется тот же стиль. Сперва сделать его со всеми рёбрами, а после сказать: «дай-ка я тебе выломаю одно–два ребра, так тебе будет лучше!»
– Однако!
– Почему вы не спрашиваете, что в-седьмых?
– Вы меня утомили, Барков!
– И всё же? Вам не интересно?
– Допустим.
– Запрет на познания. Типичный женский подход. Не ешь плодов с древа познания добра и зла. Да кому же тогда предназначались эти плоды? Богу? Да он и без плодов должен был всё знать! Опять же вдумайтесь: разве бог человек царствовать над природой и зверьми, если бы не знал ни добра, ни зла? Даже и размножаться бы не смог. А ведь другие живые существа могли! То есть, ему запрещено было то, на что он имел полное право, и что, что, казалось бы, именно для него и создано! Провокация! Типично по-женски!
– Барков, с вами невозможно разговаривать.
– Тогда давайте, я почитаю вам стихи!
– Увольте!!!
– Жаль. Даже Пушкину нравятся мои стихи. А уж у него поэтического вкуса бездна.
– Вот ему и читайте.
– И то верно. Пойду, разыщу его… Сашка!

ГЛАВА 16. ПИАР

– Дорогой наш гость! Поздравляем! Вы наш триллионный посетитель! Вам полагается ряд бонусов, праздничных мероприятий и других приятных вещей. Для начала заполните, пожалуйста, анкету.
– Извините, вы меня ни с кем не спутали?
– Ну что вы! Обижаете! Мы – солидная фирма. Хотите знать правду? Мы – самая солидная фирма всех времён, всех народов, всех пространств и всех измерений. К тому же – самая древняя. Чистилище в сравнении с нами – это жалкая проходная, кстати, вы её миновали без захода, по объездной дороге, и это очень верное решение. Поверьте, все посетители Чистилища всё равно, так или иначе, попадают к нам. Так за чем терять время в пути? К чему отсрочки? Лишние расходы. Я бы его и вовсе закрыл, но… Шутники. Садисты. Это, знаете ли, напоминает добренького преподавателя, который уже решил, что поставит двойку, но ради прикола предлагает студенту вытянуть второй билет. Это не милосердно. Кстати: наша организация – образец, я бы сказал – эталон милосердия.
– Мне как-то странно это слышать именно о вашей организации.
– Вот и напрасно, вот и совершенно напрасно вы сомневаетесь!
– Но преисподняя и милосердие – разве сочетаются?
– А как же, дорогой мой! Только так и никак иначе! Где же ещё вы можете искать милосердие, как не у нас? Покажите мне другое место, где оно есть. Сможете?
– Рай хотя бы?
– Рай? Вы шутите! Откуда же там быть милосердию? Милосердие можно проявить по отношению к тому, кто заслуживает наказания. А в раю таких нет. Да там никто и не способен на такие чувства. Святой Пётр, вы полагаете, милосерден? Как же! Он взвесит ваши деяния, и если найдет хоть один маленький грешок, то и отправит вас в Чистилище. Какое уж тут милосердие. Впрочем, если вы покаялись, и ваш грех отпущен, то его как бы и нет вовсе. Резюме: грехи, оплаченные покаянием, за таковые не считаются. Некоторое подобие безналичной оплаты покупок. Вдумайтесь: идёт беззастенчивая торговля местами в раю. Взнос – покаяние. Кто просрочил хотя бы один взнос, лишается всех своих привилегий и отправляется прямиком к нам. На таких условиях как должен был бы поступать милосердный поставщик услуги? Разумеется, он должен был бы высылать повестку: «В связи с предстоящим отбытием на небеса просим в срок не позднее десятого числа следующего месяца погасить долги по грехам. Покаяния принимаются у исповедника согласно расписанию. Дата предполагаемого отбытия такая-то» Я думаю, на таких условиях, рай был бы полон нормальных людей. То есть тех, кто вовремя успел покаяться и причаститься. Однако же, нет. Там в основном жуткие грешники, потому что они каялись каждую минуту. Вот и Иоанн Грозный там же. А ведь мы его тут как ждали, как ждали! Приготовили ему его любимые пытки. Столько средств напрасно потрачено! И ведь нам их до сих пор не списали. Может быть, вы могли бы замолвить словечко? Ну, да, извините, это я, так сказать, задумался. Что может значить слово простого триллионного посетителя? Простите, как ваше имечко, забыл?
– Михаил. То есть… Впрочем, ну да, Михаил.
– Да, наслышаны. Михаил. Разумеется. Так вот, Михаил, милосердия у нас значительно больше, чем там. Да. Это точно. Хм. Не будем касаться тех мест. Я, впрочем, там почти и не бываю. Так только, с отчетами, иногда вызывают. Скучно. Пустынно. Рай. Да. Пусто. Там народу мало. Я бы сказал, и вовсе почти нет. Все грустные. Скучные. Даже и этот Иоанн Васильевич. Мне думается, ему у нас было бы лучше. Там ещё, знаете ли, царевич Дмитрий тоже обитает. Родственничек. Вот они там на пару и грустят. Больше и нет никого. Ещё какая-то женщина, бесцветная, некрасивая вовсе. Девственница, видимо. Одна. На весь рай. Представляете?
– Я полагал, что там несколько более людно?
– Откуда? С чего вы взяли?
– Вот, хотя бы Иосиф…
– Позвольте, о родственниках Самого мы не говорим. Они в отдельных местах. Это, как говорится, отели высшего класса. А то – общежитие. Райское общежитие – тоска. Мест много, все пустуют. И скучно. Ужас. У нас не соскучитесь. Обещаю! А сейчас не желаете ли баньку с дорожки?
– Это у вас так заведено в порядке карантина или …?
– Вот именно, «или»… Но пусть вас это не смущает. Вы вполне заслужили особое отношение, и я вас сейчас это легко докажу.
– Любопытно!
– Давайте порассуждаем. Если вы – триллионный посетитель, стало быть, мы уже приняли и разместили здесь без одной души триллион?
– Я нахожу это логичным.
– Из этого следует, что здесь довольно людно, не так ли? Если каждого вновь прибившего парить в баньке, то очень уж расходным делом становится эта, по сути, формальная процедура: принять – разместить. Вы согласны?
– Но ведь это не в единый момент!
– Какая разница? Расходы от этого не уменьшаются!
– Допустим. Тогда почему же вы со мной церемонитесь!
– Я как раз к этому и подхожу. Если одну душу из тысячи принять по-человечески, то, во-первых, это вовсе даже и не разорительно, а во-вторых, есть, так сказать, с кем душу отвести. И палач когда-то должен отдохнуть! И черти могут проявить доброту.
– Зачем?
– Для черта доброта – это как для ангела зло, то есть отдых, расслабон. Делать не то, что положено по профессии, это же так приятно? Контролер в автобусе возвращается домой. Отработал человек, устал. С какой стати он будет проверять билет? Даже если он видит, что в автобусе безбилетник, что из того? Рабочий день-то закончен! Вы кем были при жизни?
– Врач, писатель.
– Вот, чудненько. Вы во время отдыха разве лечили кого-нибудь?
– Приходилось.
– Я не о том. Ну, ладно, писали вы в свободное от работы время?
– Только так и начинал!
– Опять не то. Ладно, представим тогда, что дворник в качестве отдыха пошел подметать улицу. Абсурд?
– Да.
– Вот. Теплее. Думаете, певец на отдыхе поёт? Нет, не удачный пример. Водитель. Повар. Нет, не то. Сапожник, вот. У него может быть такое хобби – сапоги шить? Нет? Ведь нет?
– Нет.
– Вот! Да. И мы тоже. Во время отдыха мы души не парим. Мы с ними по душам общаемся.
– Но почему с каждым тысячным?
– Да потому что те, кто штатную процедуру прошли, они же в нас только врагов видят. Как же с ними пообщаешься? Вот мы и расслабляемся с теми, кто не прошел ещё этого. С вами, например. Отбираем круглые порядковые номера. Круглая цифра – это всегда праздник. Разве нет?
– И всё же выбор странен.
– А вы дослушайте. Теперь давайте мыслить логически. Если эта процедура заведена и не нарушается уже довольно давно, стало быть, она уже – сама традиция? Так?
– Пожалуй.
– А разве от Него можно укрыться? Нет! Значит, традиция эта известна. А раз известна, и за неё ни разу мы не получали нагоняй, значит, она не противоречит великому Принципу.
– Чему?
– Не важно. Не противоречит, иначе бы её пресекли. А раз не пресекают, значит, она разумна. Согласны?
– Допустим.
– Мало того, ведь это именно там решают, кому и в какой срок к нам пожаловать. И что же это нам дает?
– Что дает?
– То, что там знают, что юбиляры идут как льготники.
– Неужели?
– Вы сомневаетесь во всеведущности Всевышнего?
– Допустим, что нет.
– А вы и не сомневайтесь. Всё известно. Рано или поздно. И значит, он знает, что юбиляры – это наши, так сказать, друзья, вестники, рассказчики, если хотите, даже где-то друзья. И он знает, что судьба их легка. И он распределяет сроки. И отсюда мы приходим к заключению, что он отправляет юбилярами тех, к кому проявляет снисходительность. Логично?
– Видимо.
– Логично, не сомневайтесь. И, значит, юбиляры воистину избраны. Так?
– Не исключено.
– И, следовательно, чем круглее номер юбиляра, тем он в большей степени богоизбран.
– Вот даже как?
– Именно! И теперь сделайте сами вывод о себе? Ну-ка?
– По вашей логике, если я триллионный, то я не просто …
– Именно! Вот именно так! Вы – супер! Поверьте в свою исключительность, и вы уже сразу становитесь нашим другом.
– Другом Сатаны? Хороший афоризм!
– Где?
– «Поверь в свою исключительность, и ты станешь другом Сатаны!»
– Ах это… Впрочем, разве не так?