27 апреля 1945 года в Берлине развернулось неожиданное событие. Адольф Гитлер в отчаянной попытке помешать наступающим советским солдатам приказал затопить систему метро. Это решение не только застало немцев врасплох, но и удивило советских солдат, пробиравшихся по туннелям. Среди этих бойцов был Иван Семихин, героический пехотинец 47-й гвардейской дивизии.
Когда штурмовая группа Семихина вышла из темных туннелей метро, они пробрались через обломки, образованные массивной воронкой от бомбы. Искривленный бетон, железные балки и обугленные провода были их путем на поверхность. Удивительно, но в этом районе было тихо, что указывало на то, что нацисты уже отступили к важному участку обороны, известному как цитадель, и разрушили мост позади них.
Осторожно двигаясь, штурмовая группа исследовала пустынные улицы, освещенные отблесками пожаров, прожекторов и вспышек артобстрелов. Жуткая атмосфера была наполнена дымом и тошнотворным смрадом смерти, вокруг были разбросаны безжизненные тела немцев. Из восьми охранников только пятеро пережили путешествие. Их лейтенант приказал им найти безопасный дом, где они могли бы отдохнуть, поесть и дождаться прибытия своего батальона и припасов. Они знали, что завтра переправятся через канал и начнут последний штурм фашистского оплота.
Семихин и его команда не знали, что под поверхностью разворачивается другая история. Ада Кестер, отважная немка, вместе со своими дочерьми Ингрид и Гизелой и маленьким сыном Берндом нашли убежище в подвале. Они приготовились к приходу русских, так как муж Ады уже пал на Восточном фронте. Радиопередачи наполняли их умы ужасами, которые ожидали немецких женщин, если монголы захватят Берлин.
В отчаянии Ада вымазала сажей своих маленьких дочерей-близнецов и спрятала их глубоко в канализационных трубах. Сама она не мылась неделю, ее лицо было украшено прыщами и пятнами, надеясь выглядеть непривлекательно и сдерживать любое потенциальное насилие. Ада, как и многие другие немки в Берлине, была готова пожертвовать собой, чтобы защитить своих дочерей от монгольской орды.
Однако, когда в дом ворвались советские солдаты, они не обратили на Аду никакого внимания. Их внимание было сосредоточено на определении присутствия немецких солдат или оружия. Сердце Ады колотилось, когда она отвечала на их вопросы. К ее облегчению, лейтенант признал отсутствие солдат, бросил свой грязный, обожженный плащ на стул и кивнул товарищам.
Русские солдаты систематически обыскивали дом и, к большому удивлению Ады, в конце концов обнаружили прячущихся Ингрид и Гизелу и сопроводили их в комнату. Ада, обезумевшая и защищающая, кричала на солдат, умоляя их не причинять вреда ее дочерям. Но монголы посмотрели на нее в замешательстве, на их лицах отразилось облегчение. Один из солдат с дружелюбной ухмылкой воскликнул: Война niht gut, Берлину конец, Гитлеру конец!!
После этой неожиданной встречи солдаты выгрузили на стол множество консервов и крекеров. Офицер повернулся к Аде и попросил ее приготовить еду на пять человек, поправившись через несколько мгновений, когда заметил детей: «На девять человек! Ада в сопровождении солдата поднялась на кухню квартиры, предоставив солдатам насладиться трапезой и согреться скудной горячей водой.
Тем временем Иван Семихин дежурил в квартире Ады, глядя на русло реки Шпрее. Глядя на бурные воды, он стал свидетелем навязчивого зрелища. Пара, взявшись за руки, в устаревшей одежде подошла к кромке воды. Они разделили нежный момент, обменявшись поцелуями, прежде чем прыгнуть в канал, широко раскрыв руки. На короткое мгновение они, казалось, танцевали с течением, символизируя и любовь, и трагедию. В конце концов, их тела уплыли прочь, оставив только шляпу с белой вуалью, зацепившуюся за ближайшее дерево и вращающуюся на месте.
Эти параллельные истории переплетаются, рассказывая о невыразимом человеческом опыте войны. Стойкость таких солдат, как Иван Семихин, и мужество таких людей, как Ада Кестер, проливают свет на сложности конфликта и его глубокое влияние на обычную жизнь.
