Эта история берёт своё начало в 1992 году, когда в Строгино мама и папа смогли мне выделить отдельную комнату. Самую маленькую из трёх, но зато с балконом, где я мог курить, комнату, где уже стоял стол с родным американским IBM-286, монитором EGA и Вордом 5.5, который мама выкупила по остаточной стоимости на своей работе при их модернизации, а так же теперь я располагал двумя кроватями, на второй из которых постоянно принимал ночевать друзей...
Из-за узости комнаты, которая была в виде пенала, помимо двух кроватей диагонально разнесённых и компьютерного стола в углу, больше ничего не помещалось, но при входе в комнату удалось вкорячить очень древнюю тумбочку на ножках и с дверцами на замке. Ключ от неё в итоге был выдан мне, чтоб я имел место для личного хранения.
Туда я запихал всё своё, сделанное с рождения. Рисунки, тексты, выкройки моделей автобусов, ноты, любимые книги, карты, книжки с расписаниями электричек, потом начал совать туда сигареты и алкоголь, сделав полноценный круглогодичный бар с бутылями и баклахами, потому что знал - мама и папа туда не заглянут, даже если у них есть второй ключ. У них его не было, и они были честные люди, они понимали, что меня уже не остановить и что мне тоже нужна своя личная типо тайна...
Тумбочка напряглась, когда в первый раз Наташа после интима потратила у меня дома лифчик. Кто-то из родителей вернулся с работы чуть раньше обычного времени, начал шкварчать входной замок ключом, мы с Наташей за три секунды оделись, но лифчик требует гораздо большего усердия, поэтому я его просто сунул в эту тумбочку и захлопнул дверцы. Перед старшняком в итоге сидели одетые молодые люди, занимающиеся вовсе не кексом, а английским языком...
И так потом было ещё много раз... Так вообще было всегда, если честно. И не только с Наташей, но и с остальными. Я не понимал никогда, почему так происходило. Страсть, объятия, поцелуи, вся одежда летит в разные стороны, чпекс, и именно в этот момент приходят родители с работы, и надо очень стремительно одеться, и всё это при том, что конкретно обсуждаемый предмет одежды всегда оставался невостребованным или вообще не найденным...
Нет, ну, всем очевидно, что изначальная конструкция лифчика подразумевает невозможность его мгновенного возвращения на туловище, что повлекло за собой отказ от его одевания в момент экстремально быстрой обратной сборки. А тумбочка стояла ровно напротив моей кровати, иного места, куда спрятать невостребованное, не было...
Содержимое тумбочки пухло, все нормальные книги и архивы оттуда перебрались во внутрикроватные ящики, а кадушка всё прирастала и прирастала бухлом и брошенными при атасе лифчиками, их коллекция всё множилась и множилась, потому что однажды чисто по приколу я их начал собирать уже специально, уговаривая каждую новую девушку подарить мне свой бюстгальтер.
Конец огромной коллекции настал где-то в феврале 1997 года, когда я уже полюбил Иру... Я про содержимое этой тумбы тогда уже и думать забыл, когда однажды она меня спросила, а что у тебя там? Я говорю вообще не моргнув глазом "полная тумбочка лифанов"... Она долго смеялась, а когда увидела мою каменную рожу, спросила "чего, серьёзно что ли?" Я говорю "да... не веришь, на тебе ключ, открой..." Она открывает замОк, и на пол срывается водопад, лавина бюстгальтеров всех размеров и цветов.
Я тогда Иру уже навсегда точно полюбил и хотел быть только с ней, поэтому ожидал любого продолжения вплоть до мордобоя и прочих сцен ревности, даже заранее зажмурился... Но вместо удара по лицу я услышал "ага! вот он где! а я его обыскалась! теперь снова комплект будет!"
За остальную коллекцию я, конечно же, потом всё равно получил по щам, пришлось всё упаковать по пакетам и под пристальным конвоем вынести на помоечку, но осадок остался приятный. Значит, ничего я так выступал, раз женщины десятками без слов дарили мне своё нижнее бельё...
Ну, и на закусочку. Тогда, в 1997 году моя комната выглядела вот так...
Музей раритетов... Воющий волком плакат с кошелевского капустника в ступинском пионер-лагере, где мы такого натворили однажды, но про это я как-нибудь потом расскажу... Привет участникам броуновского движения... Карты Москвы 1913 и 1997 годов, родная футболка ДДТ с автографом Шевчука, родная пластинка "Хэллрейзера", буква "В" с легендарнейшей пивной палатки "блябуду" в Крылатском, "Русстон", о котором я тут писал недавно...
Две карты Питера, карта штата Коннектикут, что мне Ольга Сысойка из америцы привезла, мои картины, растяжка "Каждому якорю - по булочной!", тот самый номерок на квартиру из романа "Две Буквы", стена автографов, на ней же пачка "Примы", чтоб скидываться куревом на чёрный день... Ну, и (произносится с горловой картавостью) Иришка Скоробейникова, любовь всей моей жизни...
Плакат нашей группы "НЗ", настольная игра и билеты на матчи "Спартака"... И та самая волшебная тумбочка...
Она потом недолго прожила. Ровно как и её мебельные соседи. Всё содержимое комнаты погибло единовременно в день начала ремонта в 2000 году. Всё отображённое на фото было сметено под корень, под ноль, бессовестно и безвозвратно. Но почему-то вообще не жаль было даже тогда, ибо начиналась новая жизнь...
За сим вечно ваш
(с) Касым, 2023
П.С. На фото выше, где изображена Ирина, внимательный читатель мог разглядеть магнитофон, располагающийся на стуле между кроватью и дверью... Это был мой будильник. Чтоб поднять меня из преисподней рано утром, мама просто входила в комнату, нажимала кнопку "play" и сразу убегала, закрыв за собой дверь, поскольку через секунду на максимальной громкости начинала рубить на весь многоквартирный дом Катукова,2к1 песня Гражданской Обороны "Тоталитаризм". Тут восстанет даже мёртвый. Найдите данную композицию в инете и послушайте на большой громкости, впечатлит...
