Веня протянул рисунок отцу. Макар мельком взглянул, по привычке, лишь бы отмахнуться от сына. Выхватил листок из рук, тихо прошептал:
— Не может быть!
Два года назад, когда семья еще жила в Калиновке, случилась там трагедия. Буквально тремя днями ранее до нее приехал к Макару друг Жора, служили вместе в далеком Владивостоке. Высокий, симпатичный парень с курчавой головой, он очень был похож на цыгана. Рассказывал анекдоты, чем доводил маму до слез.
— Ой, не могу! Хватит, сил больше нет смеяться!
— Погоди, Таня, это последний…
Веня ничего понять не мог, был с рождения немой и слабослышащий. Видел, что всем весело, а вот, от чего, не понимал. В их деревне не было врачей и педагогов, которые могли бы заниматься мальчишкой. Обходился несколькими движениями рук, если хотел что-то сказать маме. Отец вообще на сына внимания не обращал. Гость подарил Вене коробку с красками, альбом и большой набор цветных карандашей. Теперь мальчишка вообще превратился в невидимку. Часами рисовал у себя в комнате, выходя лишь покушать или сбегать по делам в туалет.
— Жаль, что ты так быстро уезжаешь. Могли бы утром на рыбалку сходить. Сейчас лещ пошел, улов гарантирую.
Мужчины вышли на крыльцо покурить.
— Мне надо успеть на поезд, билет куплен, а до него еще почти 6 часов на автобусе пылить.
— Три дня пролетели как один день. Наговориться не успели. Ты заезжай, когда будешь в наших краях.
— Обязательно.
В соседнем дворе бегали дети.
— У вас там что, детский сад?
— Ага, личный, Стешкин. У нее, представляешь, 8 детей! И опять беременная. Поражаюсь бабе, зачем ей столько? И ведь одна живет, без мужа. Не признается, кто папаша. Вроде не гуляет, в деревне такое не спрячешь. А подишь ты, чуть ли не каждый год рожает.
— Твоего там случайно нет?
Жорка хлопнул Макара по плечу:
— Признавайся, как на духу!
— Скажешь тоже… Мне одного хватает за глаза, не знаем, что с ним делать. Ему учиться надо. Отдавать в специнтернат, Танюха против. А в школу, это надо в город переезжать. Только там такая есть. Голова кругом.
Из соседнего дома вышла молодая женщина с ребенком на руках. И зачем поднимает тяжести, ведь ей нельзя. Последние денечки дохаживает, вот-вот родит.
— Ух, ты!
Жорка крякнул с восторгом:
— Какая красавица! Ей так идет материнство. Смотри, как облепила детвора.
— Это да, мать она замечательная. И в доме, и на огороде, везде порядок. Дети всегда чистые. Ей бы мужика надежного…
— Жаль, я не подхожу. А после Славика вообще детей… боюсь, что ли.
Жора рассказал историю своей сестры Оли. До двух лет билась, как могла за жизнь больного сына, но болезнь победила. Сейчас не живет, а существует. Сильнейшая депрессия. Страшно одну оставлять.
Макар кивнул на Стешу:
— У нее забери одного ребенка, наверное и не заметит. Все одинаковые, на одно лицо, только ростом немного отличаются.
— Ой, погоди, сыночек!
Стеша присела на корточки, поставила малыша на землю.
— Зина! Вызывай скорую!
Старшая дочь, девчонка лет 15, выбежала из дома с телефоном в руке:
— Алло, скорая? Мама рожает! Да, Дунаева 22. Быстрее, пожалуйста!
— Может пойти, помочь?
Жорка растерянно оглядывался.
— Чем? Роды принимать будешь? Таня! Иди, помоги Стешке, очередной окот у нее.
— Дурак ты, Макар!
— А что, не так? Каждый год, как кошка в подоле приносит. Вон, на Зинку малышню бросает. Та сама еще ребенок, да кто об этом думает?
Скорая неслась по пыльной грунтовой дороге, пугая кур и выводя из себя цепных псов своею сиреной.
— Все хорошо, мама поехала за братиком. Идите домой, сейчас обедать будем. Мне еще в магазин сбегать надо.
Зина как утят загнала в дом детвору. Жорик смотрел в соседний двор задумчиво.
— Да, дела… Одним кучу здоровых, а другим одного и насквозь больного, почему так?
Макар тоже не понимал, отчего так бывает.
— Наш тоже хлопот добавляет. И в кого пошел? В роду никогда немых не было.
Жорка уехал, Макар слонялся без дела по дому. Подошел к Вене. Надо же! Рисунки его удивили. Будто учился сын на художника года два, не меньше. Вот он сам, Макар, в голубой тенниске с эмблемой на груди. А вы как думали? В деревне тоже можно брендовую одежду носить! А это Таня, ее длинные, до пояса волосы ни с кем не спутаешь. Жорик! Надо же, рубашка белая и волосы цыганские лохматые, часы на руке с большим желтым циферблатом и… Здорово подметил! Ноги разные, одна короче другой. Был такой недостаток у друга. Уже после армии травму получил. Хромота осталась. Не сильная, но заметная.
— Ну ты, сынок, даешь! Молодец!
Спохватился, не слышит похвалы. Поднял большой палец, засияла счастливая мордашка, рад, папка похвалил.
В соседнем дворе переполох. Крики, слезы.
— Танюша, пойди, узнай, что случилось? Не дай бог, что со Стешкой, что с детьми будет?
— Не каркай!
Быстро обулась и бросилась к калитке. Зинка ревела белугой. Пока бегала в магазин, младший брат Ванька пропал! Сидел в саду в манеже, полном игрушек. Сам точно выбраться не мог. Для других детей его вытаскивать резону не было. Во-первых, тяжело и во-вторых, кому нужен хвостик, который будет ходить следом и мешать свободно играть?
Сбежались соседи, осматривали сад, огород, дом по сантиметру. Заглядывали везде, нет мальчонки! Через час уже вся деревня была на ушах. Приехала полиция, стали делать обход домов. Нашли кое-что неожиданное, во дворе Егорыча в сарае несколько досок со школьной стройки, у Степановны действующий прямо сейчас самогонный аппарат, у молодой учительницы литературы сидел мужчина средних лет. Оказывается, женатик из соседней деревни. Богом просил не вносить его в протокол, жена узнает, прибьет без суда и следствия. Еще разные находки были, кроме самой важной. Ванюшки нигде не было. Как сквозь землю провалился! Круг поиска расширялся, уже и до ферм дошли, и до оврага с водой на околице. Дно проверили, во все колодцы заглянули. Вокруг деревни леса нет, одни поля. Вертолет облетел большой радиус, безрезультатно. Как сообщить Стешке, пока одного сына рожала, другого потеряла.
Через год Макар перевез семью в город. Надо было готовить сына к школе. Достали эти врачи своими вопросами:
—А вы обследовали сына?
— Показывали его специалистам?
— Может слуховой аппарат пробовали ставить?
— Откуда в деревне специалисты? Вот, привез вам сына, обследуйте!
Долго обживались на новом месте. Дважды менял работу, Таня возила сына в областную больницу. Собирали разные справки. Макар злился. Проще в деревне, просто живи и все. Эта школа вымотала душу. Оказывается ему с Таней надо ходить на занятия специальные, где учат говорить с такими детьми. А вот Веня оживился, возвращается домой полный впечатлений. Мычит, сверкая глазами, улыбается. Ему так понравилось общаться с учителями. Фактически, это были первые в его жизни люди, которые его понимали. Еще через год мальчишку было не узнать. Куча грамот, победитель разных олимпиад, увлекся рисованием всерьез, учителя его хвалят. Таня научилась разговаривать с сыном жестами. Веня начинает произносить первые слова.
Поменяли уже второй слуховой аппарат, пока подобрали нужный. Что ни говори, а жизнь в городе очень изменила Веню. И это не могло не радовать.
— Сынок, помнишь нашу деревню?
Таня спросила Веню, доставая большую сумку. Кивнул улыбаясь. Он любил их старый дом, тенистый сад, где у него из досок и целлофана был сделан шалаш. Он там часами мог рисовать, никто не мешал.
— Сегодня поедем туда, ты рад? Пойдешь с папой на рыбалку?
— Да!
Сказал голосом, потихоньку язык учился произносить слова. Вообще сейчас Веню не узнать. Он мог понимать по губам, слушал музыку в телефоне, близко поднося его к уху. Мог маме рассказать, как прошел день в школе. Из тихого одинокого мальчишки превратился в обычного общительного пацанчика. Вот только в общении с отцом были проблемы. Он отказался учить язык жестов. Вставал и уходил в другую комнату, когда жена начинала говорить с сыном. Его это почему-то постоянно раздражало. Ловил себя на мысли:
— Не могла нормального родить?
Интересно, будто сам не участвовал в зачатии. Еще не известно, кто больше виноват.
Собрал удочки, отнес в старенькую Ладу, купил по случаю дешево. Бывший хозяин ухаживал за машиной хорошо. Мотор работал как часики. Пусть деревенские видят, только уехал, и уже на колесах.
— Давай Стеше предложим дом? Ей хорошо, забор уберет, будет большое подворье. Может у нее есть материнский капитал. Нам ведь все равно, кому продавать.
Макар согласно кивнул:
— Видел ее в окно, ходит как тень. И дети, хоть и подросли, но не такие шумные, как раньше. Понимают наверное, как матери тяжело. Хоть и прошло два года, это не срок ребенка забыть.
— Знать бы, кто тогда Ванюшку забрал. Не мог он в никуда испариться.
Веня внимательно смотрел на мать и отца. Потом достал из сумки краски и пошел в свою комнату.
Таня громко хлопнула в ладоши. Веня оглянулся.
— Ты на рыбалку идешь с папой?
Покачал отрицательно головой.
Макар включил старенький телевизор. Надо же, пылью покрылся, но работает.
— Я не сейчас, утром хочу на зорьку. Устал с дороги, отдохну.
Прошло минут 30, Веня вышел из своей комнаты и протянул отцу рисунок.
— Не может быть!
Ошибки быть не могло. На листе была точная картина, которую можно увидеть из их окна. Дом Стеши, покосившийся забор. Дети играют на куче песка, строят замки, делают из досок мосты, увлечены, все повернуты спиной. С правой стороны дома за углом в тени под яблоней стоит манеж, полный игрушек. Мужчина держит ребенка на руках, он оглянулся, смотрит прямо в окно, это получается, глаза в глаза Вене. Кучерявые волосы, белая рубашка под пиджаком, часы с большим желтым циферблатом на руке и, самое главное, одна нога короче другой.
— Жорик?! Таня, иди сюда, срочно!
Макар вскочил с дивана.
— Что случилось?
— Смотри! Спроси у него, он точно это видел? 100%? Не ошибается?
— Господи, не может быть… Сынок, это кто?
— Папин друг.
— Что он делает?
— Играет с мальчиком тети Стеши.
— Как его зовут?
— Не знаю.
Действительно, тогда Веня был необщительным, не играл с соседскими детьми, ничего не слышал и говорить не мог. Даже имя соседки буквально вчера узнал.
— Так, стоп! Нам всем надо успокоиться.
Макар ходил из угла в угол:
— Я реально в шоке! Он спокойно увез Ваню, потому, что был уверен, сын нам ничего не расскажет сразу, а потом забудет. Но, зачем? Ах, да, сестра… Решил ее вернуть к жизни за счет чужого ребенка? Это жестоко.
Таня прикрыла дверь в комнату сына:
— Что будем делать? Если вызовем полицию, они будут допрашивать Веню. Я этого не хочу! Это стресс для него. Он сейчас думает, что Жорка просто играл с малышом. Так увидел эту картину. А потом надо будет объяснять, что украл, понимаешь? Зачем нам это надо? Пусть в его голове все остается, как прежде.
— Я поеду к Жорке и сам все узнаю!
— Это опасно!
— Не думаю, хотя, теперь и не знаю, что от него ожидать. Есть одна мысль. Позвоню Сергею Воробьеву. Он тоже с нами служил. Вместе съездим и проверим.
— Я уже боюсь твоих друзей.
— Другого выхода нет.
Двое мужчин поднимались по ступенькам обшарпанного подъезда. Остановились возле нужной двери, прислушались. Работал телевизор, мультяшный медведь гонялся за Машей. Звук звонка оказался неожиданно резким и громким, он должен был наверняка разбудить соседей в трех ближайших квартирах. Шаги, поворот ключа, и вот он, Жорка, собственной персоной!
— Ребята?! Вау! Как я рад вас видеть!
Улыбка от уха до уха, шапка непокорных волос, все те же часы на руке, обычный их друг. Макар и Сергей переглянулись.
— Проходите! Вот порадовали!
— Папа, пошли смотреть мультик!
Мальчуган вышел из комнаты, устремив на вошедших Стешкины небесно-голубые глаза.
— Ваня?
Хрипло сказал Макар.
— Я объясню…
Жорка подхватил на руки ребенка.
— Сынок, нам с дядями надо поговорить. Мы пойдем на кухню, ладно? А ты пока посмотри мультик. Потом пойдем в парк, как я обещал!
— Какой еще, к черту, парк?
Прошипел Макар.
Жорка глянул просительно:
— Не пугай малыша!
Разговор начинать было тяжело.
— Я виноват, понимаю все прекрасно. Хотел помочь сестре, но опоздал всего на пол дня. Она не выдержала и перебрала с лекарствами. Не спасли. Похоронил ее и остался один с малышом. Не везти же его назад. Уехал к тетке, дальней родственнице. Она ничего не знала, думала, что Ваня мой сын. Время шло, ребенок не может жить без документов. Вернулись домой буквально неделю назад.
— Папа, я посмотрел, кушать хочу!
Ване просто было интересно знать, кто эти дяди. Обхватил колени Жорки, положил голову, сверкая любопытными глазенками. Макар все еще глазам своим не верил. Перед ним Ванюшка, живой и здоровый. Его даже можно потрогать.
— Ты хочешь поехать к маме?
Жорка вздрогнул. Ваня поднял голову:
— У меня есть мама?
Макар опустился на корточки возле малыша:
— Да, она потерялась с начала, а теперь нашлась.
— Хочу! Правда, здорово, папа?
— Да, сынок…
— Собирайтесь, поехали!
Жорка поднялся с обреченным видом.
— Ура! У меня мама нашлась!
— И братики, и сестрички.
— А разве так бывает?
Машина подъехала к дому поздно вечером. Таня не спала, ее всю трясло. Позвонил Макар и сказал, что везет Ванюшку домой. Жорка тоже с ними. Днем стояла и смотрела в соседний двор. Стеша часто выходила из дома, проверяла детей. Хотя два ее старшие сына ответственно приглядывали за ними. Зина как тень исчезала внутри погреба, кормила кур в загородке, поливала грядки на огороде. Каково это жить и знать, что ты потеряла ребенка. Хотя, как она могла смотреть за малышом и делать покупки в магазине одновременно? Таня не могла придумать, как сообщить Стеше, что ее сын жив и здоров, вот-вот вернется домой.
Открылась дверь. Первым вошел Макар. Из-за его спины показалось белобрысое чудо. Сомнений нет, клонированный соседский детеныш. Все на одно лицо.
— Ты моя мама?
— Нет, солнышко. Раздевайся, сейчас кушать будем, поздно уже. Завтра утром пойдем к маме, хорошо? Жалко ее сейчас будить.
— А она не передумает находиться?
— Ну, что ты! Мама тебя очень любит и ждет.
Всю ночь просидели Макар, Жорка и Таня на кухне. Так и не смогли придумать, как смягчить встречу матери и сына.
— Таня, звони отцу Николаю. Попроси его прийти к нам, скажи, очень важное и срочное дело.
Священник уже привык к таким вызовам. Иногда человек хочет исповедоваться на смертном одре. Надо поспешить, а то можно и не успеть. На этот раз исповедь и правда, была. Жорка как на духу рассказал все от первого дня до последнего.
— Подскажите, как вернуть сына матери так, чтобы сердце её выдержало?
— Да, ну и заварил ты кашу. Хорошо, что привез ребенка. Вместе пойдем. С божьей помощью сделаем доброе дело.
— Отец Николай? Рада вас видеть. Вчера не была на службе, сынок приболел, зубки режутся, температурит.
— Ничего страшного. Главное, бог в душе, все остальное второстепенно.
— Говорят, если вы ступили на порог, обязательно с хорошими новостями.
— Верно. Помнишь, я тебе говорил, молись, и господь тебя услышит? Так и случилось. Ты заслужила!
В калитку вошли Макар и Таня. Сзади шел Жорка, он нес на руках Ванюшку. Стешка замерла, не в силах пошевелиться.
— Я знаю, ты моя мама! Хорошо, что нашлась.
— Сынок!
Еле слышный вздох прозвучал в тишине.
— Папа, ты куда? Не уходи! Мы же маму нашли, ты что, не рад?
— Мы можем быстро оформить документы? Я покупаю ваш дом. Потом пойду в полицию. Знаю, что посадят. Зато вернусь и буду жить возле сына.
— Я помогу с документами, у меня сын там работает.
Отец Николай вертел головой, искал иконку, чтобы перекреститься.
— Стеша сейчас счастлива, думаю, писать заявления не будет. Ты не причинил ребенку вреда. Но закон, есть закон.
— Я понимаю.
Прошло несколько лет.
— Папа, почему ты живешь тут, а мы с мамой там? Вы же не ругались. Почему я должен бегать между вами?
— Я перед мамой очень виноват, и меня нельзя простить.
— Как это? Глупости, она говорит о тебе только хорошее. Хочет, чтобы я вырос на тебя похожим. Но это же невозможно. Ты темный, а я светлый.
— Главное, сынок, что мы маму оберегаем одинаково.
— Конечно, мы же ее любим.
Забор между дворами как-то незаметно исчез. Соседки возле магазина судачат:
— Слыхали? Стешка опять понесла. Десятым ребенком, неслыханно. Вроде от соседа чернявого, который Ваньку два года прятал. Врет она, что пацан был не от него. Кому охота чужого ребенка воспитывать? Теперь родит опять байстрюка.
— Что ты ерунду несешь? Расписаны они. Моя Надька лично их регистрировала. Без свадьбы, это да. Куда ей белое платье с таким пузом?
Зазвонил телефон. Таня взяла трубку:
— Алло! Танюша, приезжайте на пасху, Катюшку крестить будем. Мамой крестной будешь. И Венечку привозите. Он наш самый дорогой гость. Каждый день благодарю бога за него.
— Краски и альбом найдутся или с собой везти?
— Жора ему целую коробку накупил, чего там только нет.
— Приедем, ждите.
ДРУГИЕ МОИ ИСТОРИИ: