Продолжаю рубрику "из путевого дневника" Владимира Александровича Тумского (1899-1979). Дневник любезно предоставлен дочерью учёного, путешественника, ветерана Великой Отечественной войны - Татьяной Владимировной Афанасьевой.
***
Июль 11 [1936 г.] Отдых в Теберде. Утром в селении побрился, напился ситра и пива. Позавтракал. Вволю вместе с Киселёвым помылся на базе под душем с холодной и горячей водой. Потом с Ольгой и Савиным отправились на почту.
Мост через Теберду. После дождей он в ремонте, но для пешеходов открыт. Знакомая дорога, полянки, узнаю место, где мы жили, но не могу узнать дома: то ли сейчас в нём помещается ликвидированная турбаза КСУ, то ли одно из строений расположенного рядом дома отдыха НКВД. Парк, хорошенькие домики-коттеджи туберкулёзного санатория, к которому, видимо, и отошло здание старой базы ОПТЭ. Коричневая почта. Она осталась в том же здании. Сразу узнаю её. Ольга ведёт в санаторий КСУ, в котором жила в позапрошлый год.
В ожидании ставрача* д-ра Согеванова осматриваем пустынное центральное здание, занятое столовой, биллиардными, комнатами отдыха, туруголком и т.п, убранное с роскошью и изяществом. Д-р Согеванов охотно даёт 5 путёвок на базу КСУ на Домбайской поляне.
Моросит дождь. Пережидаем на почте. Скверный обед в столовой. В турбазе происшествие. Фёдор Яковлевич объелся рыбой - у него тошнота, рвота, слабость, головокружение. При помощи врача получаем койку в здании. "Больной" ругается, комично капризничает, но всё же водворяется в комнату. Хорошо! - можно выспаться без самого "спокойного" соседа.
Июль 12. В 4-00 встаём, в 6-30 выезжаем. У меня и Савина сильно облегченные рюкзаки, Киселёв, Иванов, Куфарева совсем налегке. Маранцы, дважды бывшие на Домбае, остаются в "базе". Колхозная линейка забирает четверых (за 40 руб.), за лишнюю десятку вознице усаживается и пятый.
Знакомая дорога по правому берегу Теберды. Савин благодушествует, и не переставая, поёт. Возница ухмыляется и предлагает свои услуги в качестве проводника до Архыза. Рытвины, ручьи... всё как в 1928 году.
Мустафа (возница) останавливается и показывает загадочную дырку в камне - оттуда дует холодный ветер. У Гоначхира прощаемся с Мустафой, переходим мост через Гоначхир и пересекаем красивый лужок с разбросанными по нём редкими пихтами, среди которых стоит двухэтажный дощатый дом альпинистов РККА. "Рюкзаки будем нести по полчаса" - вдруг неожиданно изрекает Савин.
Тропа опять вступает в лес с сотней поваленных бурей и гниющих стволов. Через многочисленные ручьи переброшены мостки. палатки рабочих. Видимо, по-серьёзному взялись за строительство Домбайского шоссе.
Прохладно и тихо, едва заметен подъём. Присаживаемся с Савиным на только что срубленных пнях. Подходит Иванов с Киселёвым. "Раз - навсегда это нужно выяснить... Мы оставили свои вещи, и сейчас не понимаем, зачем нужно тащить чужие мешки". Савин что-то отвечает, затем молча надевает мешок и уходит вперёд. Иванов просит, чтобы я вынул из своего мешка его вещи. Сначала отказываюсь, потом раздаю каждому своё. Киселёв также нервничает. Очевидно, идя сзади, они долго комментировали слова Савина.
Дорога начинает круто забирать вверх. Виды один красивее другого открываются на мчащийся Аманауз, на леса, окружающие его, на снежные горы в глубине его долины.
Домбайская поляна. Альпийская трава... Купы старых деревьев. Белые палатки турбазы, многочисленных лагерей. Посредине памятник проф. Жегалову, напоминающий об осторожности, необходимой для каждого туриста.
Со всех сторон замкнулись ласковые лесистые горы, а спереди, над тёмной зеленью пихт, в прорезах гор виднеются ослепительные белые снега и ледники Главного хребта. На грани гор и лугов, замаскированные тёмной зеленью лесов, сливаются здесь Домбай-Ульген, Алибек и потоки с Софруджу, образуя Аманауз, по слиянии с Гоначхировом, рождающий Теберду. Впечатление грандиозное... Тихий уют и мощь снежных великанов.
Продолжаем трудный подъём по правому берегу Домбай-Ульгена, лучше сказать, по склону Мусатчери, потому что Домбай-Ульгена не видно и не слышно. Метров 100 подъёма среди пихтового леса и мы выходим на лужайку, на которой расположен одноэтажный дощатый барак - турбаза КСУ и несколько хозяйственных построек - кухня и столовая, душевая и т.п.
Место ещё более живописное. кавказский хребет от Домбай-Ульгена до Семёнов-баши здесь уже открывает свои вершины , пики, ледники. Домбайская поляна, ущелье Али-Бека кажутся где-то далеко внизу. Людей, шума значительно меньше.
Сижу на скамейке и рассматриваю горы - слева Домбай-Ульген, пик Кинэ, Белалакая восточная, сейчас переименованная в Джугурлючат (?), склоны Софруджу, чёрный пик Белалакай западной, группа Эру ога и Семёнов-баши, ледники Али-Бек и впадающий в него Двуязычный.
Но многих вершин ещё не видно: Птыш, Софруджу скрыты за предгорьями. Каков же вид с вершины Мусатчери! (3000-3240 м), на склоне которой стоит турбаза КСУ (1728 м).
12-30. Мы занимаем отдельную комнату с 6 складными койками, с чистым бельём и тёплыми одеялами. наконец-то мы можем насладиться отдыхом... Душ... Вкусный и сытный обед, чай, кофе без ограничения. Заботливое обслуживание подавальщицы Маруси, плотной кубанки из аула Хумара.
После обеда завбазой Павел Александрович Утяков**, вдоль и поперёк прошедший эти места, порядочно-таки глуховатый, заходит к нам в комнату и подробно рассказывает о зимнем походе студентов - ростовцев, закончившемся смертью старосты Скоробогатова и ещё одного лыжника, брошенных товарищами и замёрзших на спуске с Чучхурского перевала.
Утяков руководил спасательной экспедицией, и убедился, что товарищи погибших не только бросили их на произвол судьбы, спасая свою шкуру, но и сознательно старались тормозить поиски их трупов.
Говорит увлекательно, с жаром. Разговор незаметно переходит на рассказы о других несчастных случаях в горах. Урождённый тебердинец, он помнит их все чуть ли не с 1910 года. Всего насчитывает 9 "упокойников", считая, что во всех случаях виноваты были неосторожность или неумение пострадавших.
"Ну, а ещё какие интересные истории знаете вы?" - "Интереснее "упокойников" ничего нет". Долго рассказывает ещё о ночёвках в лесу, о снаряжении, показывает куртку из газгольдера.
После ужина засыпаю мёртвым сном...
* Ставрач (сокр.) - старший врач - А.К.
** Необходимая цитата: Павел Александрович Утяков (1896-1976) "не просто энтузиаст, а одержимый, безумно влюблённый в горы и горный туризм. Один из пионеров туризма на Северном Кавказе, внёс неоценимый вклад в организацию туристских баз в Кисловодске, Теберде, Домбае, Тегенекли и др. Был создателем горных приютов на севере и юге Клухорского перевала и на старом кругозоре Эльбруса". Династия Утяковых, "стражи Домбая" - А.К.
Продолжение следует