Игра.

«Больно, очень больно, эх, а как все хорошо начиналось».

Ночью, в углу Питерской старой пятиэтажки я лежу, истекая кровью, трудно дышать, нож торчит с правого бока, кто-то звонит в скорую и полицию, теряю сознание...

3 часа до этого.

- Молодой человек, Вы обронили что-то, - прохрипел старый мужской голос позади меня. - Вот! - старик протянул мне мятый клочок бумаги, который я никогда не видел. Старик был одет довольно не опрятно, на лысину была натянута старая кожаная кепка, лицо вытянутое, огромный нос и уши. Он смотрел на меня серыми тусклыми глазами, густые чёрные с проседью брови были немного подвздёрнуты от удивления. - Олег?!

Этого старика я знал, правда изменился он сильно за последние 15 лет.

- Что ты делаешь в Питере? - спросил он меня.

- Привет, Саныч, тот же вопрос хотел бы я тебе задать, последний раз, когда мы с тобой виделись, то был Петрозаводск, выглядел ты пободрее и голос звонче.

- Так годы, Олежа, пятьдесят восемь, как никак. - с Андреем Александровичем, он старше меня на 20 лет, мы работали в местной конторе Петрозаводска, маленький городишка, ничем не примечательный, располагается в четырёхстах километрах от Питера. Когда контора развалилась, мы больше с ним не виделись. Я после этого не смог ничего найти и уехал в Петербург за лучшей жизнью. Устроился работать в офис торговой компании менеджером, деньги не плохие, на аренду квартиры, еду и алименты хватало. Периодически приезжал на родину, навестить детей и родителей. В общем вёл обычный образ жизни, - я же после нашей последней встречи недолго на свободе побывал, десятку отсидел за грабёж, хотя и был не при делах, но отправили на зону. В Сегеже от звонка до звонка, как говорится. - голос Саныча стих, он опустил глаза, - Жена бросила ещё до оглашения приговора, я её понимаю, чего ждать человека из тюрьмы, от туда не выходят прежними. - когда я знал Андрея Александровича, он был примерным семьянином, отличным мастером и работягой, не пил, весёлый сильный мужик, вот как судьбы калечатся.

- А, что случилось-то? Ты же не был связан с преступным миром, чтобы попасть на это поприще? - мне стало жутко обидно за него.

- Я после той конторы устроился к конкурентам, работа та же, деньги те же, пару месяцев платили, а потом перестали, я стал ругаться с ними, нужны были деньги на жизнь, в общем, мы на объекте очередной раз поругались с генеральным, меня переклинило, взял арматуру и отходил его пока он сознание не потерял и ушёл, а он в полицию заяву, мол избил и отобрал телефон. Олег, я никогда чужого не брал, нафиг мне нужен его сраный телефон... следак показал мне записи с видеокамер, сказал, что телефон я продал, а значит отягчающие обстоятельства. Ничего не мог поделать, адвокат рекомендовал написать собственноручно, потом суд, камера, 10 лет, в Петрозаводск больше не вернусь, поэтому я здесь. - Саныч замолчал, видно, что он сильно сожалеет о своей выходке, потом поднял голову и спросил, - Сам-то как? С семьёй здесь?

Мы решили не стоять на улице, зашли в соседнее кафе, я сидел и рассказывал о своём быте, как ушёл из семьи, потому что все осточертело, конечно я потом долго сожалел об этом, но вернуть уже было что-то поздно, - ... и вот я здесь, - с грустной улыбкой закончил я.

- Саныч, а что за бумажку ты мне поднял, у меня такой не было.

- Не бери в голову, кстати, дай её сюда, - он протянул руку с наколотым перстнем на безымянном пальце, - это моя бумажка.

- Ха, а, что это за прикол такой? - с усмешкой я его спросил и подтянул бумажку к себе, как заигрывающая девочка, - дай-ка гляну, - я развернул бумажку и увидел на ней какие-то цифры, не было между ними ни пробелов, ни тире, просто одно шестизначное число, - что это?

- Лучше не надо, не спрашивай.

- Саныч, ты чего? Сказал А, говори и Б, интересно же. - я смотрел на собеседника, его глаза вновь опустились. Видно было, что он не хотел говорить, то ли ему было страшно за себя, то ли за меня.

- Понимаешь, Олежа, когда туда попадаешь, ты свыкаешься и начинаешь жить по местным правилам, в принципе тебя никто не заставляет, но десять лет... со мной в камере сидел законник, прожжённый уголовник, парень не плохой, такой же как мы с тобой, только чалился по тюрьмам с малолетства. Мы вроде с ним там нашли общий язык, он достаточно культурный, начитанный, он научил меня играть в покер, карты на зоне запрещены, но когда очень хочется, то можно всё. Ты не представляешь, какая это классная игра, меня прямо закусило. Конечно первое время мы играли на интерес, потом, как бы в шутку стали играть на годы отсидки, у него их было тоже не мало. - Саныч поднял глаза, посмотрел на меня, - какой ты стал взрослый, я же тебя сепилявкой помню, сколько тебе тогда было лет? - улыбка расползлась на его потрескавшихся тонких губах, в глазах мелькнула радость, он как-будто вернулся в те года.

- Двадцать три, я только технарь закончил и сразу к тебе попал и, как ты говоришь, от звонка до звонка, - с улыбкой ответил я, вспоминая прошлую жизнь, - дальше-то что? - не унимался я, мне казалось, что Саныч не хочет говорить, но мой интерес и азарт заставили его продолжить.

- Я вышел в семнадцатом году, куда идти? Что делать? В семью? Жена вроде писала, что уже родила другому мужу, значит туда я не вернусь, родители умерли, квартиру брат продал, хотел бизнес какой-то там замутить, да прогорел, сам чуть ли не бомжует. Деньги, что государство мне начисляло за подсобные работы во время срока, уходили почти все этому уроду, лучше бы я его добил тогда, не так бы обидно было отсидеть. Я не оправдываюсь, просто хочу показать тебе ту безысходность, в которой я оказался, в общем, я по указке Горелого, сокамерника, приехал в Питер, позвонил в службу спасения, так он её назвал. Первое время они мне давали некоторые поручения, принеси то, подай это, потом предложили курьером стать. Я отказался, решил устроиться на работу, но со справкой на руках только подсобные работы, ты помнишь, что это такое? - я кивнул головой, пытаясь понять, что за служба спасения такая.

- Что это за служба спасения такая? - перебил я его.

- Для бывших сидельцев, для таких как я, кому некуда податься, мы дешёвая раб сила, деваться особо некуда, поэтому они нас пристраивают к себе поближе, разные поручения, если есть мозги и силы, можешь и в дамки выбиться, не обязательно криминал, там целая сеть всякого рода бизнеса, мне предложили на стройку, я отказался, не могу больше работать строителем, понимаешь? Согласился на доставку документов, деньги небольшие, но хватает на комнату в общаге. А курьером они предложили - наркоту по закладкам пихать, конечно не так открыто, но мне показалось, что именно так. А потом вышел Горелый, мы с ним встретились, он пригласил меня на хату, вот тут все и началось...

За окном кафе, в котором мы сидели с Санычем, кипела обычная повседневная питерская жизнь, недалеко проносились машины, потом собирались в пробку и вновь уносились, сигналя и моргая фарами, люди проходили быстрым шагом укрываясь воротниками от холодного весеннего ветра с Ладоги, светило солнышко, но в марте оно почти не греет, а только создаёт сырость, растапливая снег и лёд. Весна - время новой жизни, когда твои эмоции и внутренние демоны переходят в стадию оживления, ты вновь начинаешь чувствовать себя живым, полным сил и, кажется, что жизнь только началась, все плохое позади, впереди только хорошее. Дворник с лопатой в красной жилетке потянулся за пазуху правой рукой, отхлебнул волшебного напитка, спрятанного у самого сердца, надел рукавицу и вновь приступил к своей работе. Удивительно, я всегда хотел переехать в Питер, потому что тут классно, а когда переехал, то перестал ощущать что-то новое, я свыкся с ним, теперь я часть города - никто, массовая единица.

- В хате, - продолжал Саныч, - сидели люди, человек пять, играли в покер, выпивали, мы зашли с Горелым, на нас даже никто не обратил внимания, кроме хозяина квартиры, который с доброжелательной улыбкой маньяка, немного пригнувшись, предложил раздеться и пройти. Мы прошли, нам предложили сесть за стол, крупье спросил: Вам раздавать? - Погоди, сначала новичку надо правила рассказать, - сказал Горелый.

- Ты чего, Илья? Ты же сам обучил меня, я знаю правила, - я заулыбался и подмигнул Горелому.

- Тут немного не так. Здесь играют не на интерес, - Горелый мне рассказал, что в этой хате приходят разные игроки, и всегда неполным составом, ставка здесь жизнь, только жизнь не игроков, а сторонних людей.

- Это как?!! - перебил я рассказ Андрея Александровича.

- А вот так. Ты садишься за стол и тебе дают бумажку, ты пишешь какое-нибудь цифру - это твоя ставка в долларах, но чтобы забрать выигранные деньги победителю, необходимо ножом ударить человека. Я конечно испугался, что за звериное общество такое? Но Горелый объяснил мне, что люди эти так или иначе должны погибнуть, есть целый список людей, которых общество, так они себя называют, должны убить, это в основном плохие люди из банды... теперь я знаю, что всё не так, что это случайные прохожие, - Саныч схватился за голову.

В этот момент я понял, что бумажку, которую он мне протянул на улице - та самая бумажка с игры, что Саныч, видимо, выиграл и теперь должен был убить того, кто получит этот чертов клочок мятой бумаги с цифрами. На секунду мне стало страшно и мурашки побежали по спине, ведь кроме того, что я оказался втянут в какую-то жестокую и нелепую игру, так ещё и проиграл в ней жизнь, даже не участвуя.

- Ты серъёзно? - дрожащим голосом я спросил у собеседника, - меня? За что?! - я чуть не вскочил со стула, - а если ты не убьёшь?

- Тогда следующий по очереди игрок может убить победителя и случайную жертву и забрать выигрыш себе, то есть случайная жертва все равно погибнет, мне так жаль, - посмотрел на меня Саныч, но уже без улыбки.

- Как ты мог на такое пойти?!! Как?!! Ты же не убийца!!! - кричал шёпотом в лицо, потом опомнившись, присел обратно на стул. Я практически взмок, я не знал что делать, «звонить в полицию?!!! Кричать?!!! Что делать?!!!» - может в полицию обратиться?

- Полиция? А что ты скажешь? Кто поверит в этот бред? А согласился я под спиртным, реальность воспринимаешь не совсем правильно, когда понял, что произошло, мне уже всучили нож и бумажку. Честно говоря, я уже готов был выполнить задание - это решило бы много моих проблем, а человек мог и выжить - это условие не оговаривается, я спрашивал, то есть добивать случайную жертву никто не будет, а вот игрока... - Саныч замолчал, потом продолжил, - может инсценируем?

- Что?! Что инсценируем?! Моё убийство?! Ты издеваешься?! Как на такое можно пойти?! - я немного отдышавшись, попросил официанта принести мне кофе, - можно капучино без сахара? Ладно, раз все так плохо, тогда надо обдумать план действий, лучше уж так, чем какой-нибудь маньяк меня наверняка прирежет, - вернулся я к разговору с Санычем, - поясни только, а зачем бумажка и зачем это вашему обществу надо?

- Это некий маркер, чтобы показать наблюдающему, что жертва выбрана правильно, причём, жертву указывает он сам, ты не заметил на своей куртке зелёный луч? Наверное, нет, это типа чёрной метки, -сказал Саныч, он развернул клочок бумаги, теперь я разглядел, - почти восемьсот тысяч долларов, тебе, как пострадавшему шестьдесят процентов. Я деньги видел, они при мне на столе отсчитали и уложили в пакет, это огромная сумма. А надо этой конторе, чтобы такие как я руки замарали, тогда меня можно будет взять в оборот и по полной использовать до полного исчезновения.

Я молча сидел, уставившись взглядом в стол, меня терзали сомнения по всей этой внезапной авантюре: «во-первых - где гарантии, что этот человек, сидящий напротив меня, не смоется с деньгами, во-вторых - что ему вообще заплатят, в-третьих - как можно осознанно пойти на то, что тебя пырнут ножом, и где гарантии, что тебя не добьют после. С другой стороны, если тебя все равно собираются прикончить, то лучше рискнуть. Полиция, да полиция скорее всего не будет меня постоянно охранять. Господи, почему это происходит со мной? А интересно, может Саныч просто сумасшедший старик, все выдумал, а бумажка - это просто его больное воображение? Ведь кроме его слов и этой мятой бумажки нет ничего.

- А есть ещё какие-то доказательства твоих слов, кроме этой бумаги? - обратился я к Санычу, - может мне просто встать и пойти домой, забыв про эту историю и про тебя?

- Конечно же нет, кроме той фигуры, которая уже час стоит наблюдая за нами и не сводит глаз, - Саныч глазами кивнул в сторону окна. Да, действительно, на нас пристально смотрел человек, явно бандитской наружности, хотя, он может быть и полицейским, и охранником, все на одно лицо: бритые, широкоплечие, одинаково одеваются.

- Ну, а если обман раскроется?

- Не раскроется, я выполню свою миссию, аккуратно махану, чтобы не задеть органы.

- Органы? - переспросил я, - а ты опытный в этих делах?

Спустя некоторое время мы попрощались с Санычем, мы договорились с ним, что через час, как только стемнеет я зайду за угол кафе, где он будет меня поджидать, он сразу вызовет мне скорую, а сам постарается исчезнуть из города, как только получит деньги, перед этим курьером зашлёт мою долю. План казался почти безупречным, кроме нескольких но - что если нож войдёт глубже или скорая не успеет вовремя приехать? - «Пожалуй, куплю несколько тампонов, чтобы закрыть рану, Господи, страшно-то как, но еще страшнее уйти и ждать удар долгое время, нет уж, лучше сейчас»

Я зашёл в аптеку, расположенную в соседней двери, помолясь про себя я свернул за угол и тут я понял, что все пойдёт не так, в углу лежал Саныч тихонько похрипывая и дёргая ногами, лужа крови растекалась под ним и тут я почувствовал сильный удар в правый бок и, наверное, был бы и второй удар, но я отчётливо услышал женский крик, ноги ватные, падая, я смотрел на бездыханное тело Саныча.

Диктор - женщина по телевизору больничной палаты:

- Вчера вечером в Центральном районе Санкт-Петербурга произошло вооружённое нападение во дворе дома номер семь по первой Советской улице, один человек погиб, один пострадавший с ножевым ранением был доставлен в госпиталь номер четыреста сорок два, состояние пострадавшего, как сообщается, стабильное. На месте происшествия работают следователи, обстоятельства преступления выясняются. Теперь к другим новостям.