Нюся! Нюсь! Дома ты? Слышишь ли? Нюся, что-то аж плохо мне сделалось, совсем лихо стало... Ох, Аннушка, да где тебя носит? Хоть бы заглянула одним глазком, проверила, живая я, или уже того, на том свете в очереди стою! Опять поди на работу свою ускакала?
Нюся улыбнувшись, вытерла руки и поспешила на зов свекрови.
- Тут я, мама, тут. Выходной же, я вчера говорила. Тесто месила, пироги вот стряпать надумала. Гриша с яйцом и луком заказал. Ты с чем пироги хочешь?
- Пироги- то? А капуста есть у тебя? Я чую, вроде так хорошо пахнет ей, однако почти готова уже? Оооой, как пахнет хорошо, аж есть сразу захотелось.
- А как же! Остывать поставила, знаю, что ты любишь.
- Так ты яйцо в капусту покроши, да состряпай. Да что я тебя учу? Ты и сама знаешь, как надо.
-Знаю, как не знать? Звала- то что, мам?
-Звала-то? Да что-то сердце зашлось, думала, что нет тебя дома, ажно дышать плохо стало, думала все, пришел мой срок, а как тебя увидала, вроде и отпустило.
-Давление измерить?
-Да какое давление-то, Нюсь! В моем возрасте уж коли есть оно, давление это, так уже хорошо, значит живая. А так- то вверх скачет, то падает, и не уследить за ним. Ты иди, иди, Нюся, дела у тебя, выходной, так на кухне и протопчешься весь день. Я хоть и старая уже, а как сейчас помню, как с утра зайдешь, так весь день и крутишься на ей, на кухне этой. А к ночи кинешься, взглядом пройдешься, а деланного то и нет. Хорошо было, когда вдвоем с тобой хозяйничали, я хоть и ворчала, а помощь- то в ту пору ощутимая была.
Нюся, снова улыбнувшись, едва развернулась, чтобы выйти из комнаты, но передумала. Хитро посмотрев на старушку, сказала:
-А ты бы помогла мне, а, мам? Вдвоем- то все веселее.
Старушка как- то вся встрепенулась, ожила, засуетилась, а потом вроде как сникла.
-Да какая с меня теперь помощь, Аннушка? Одни помехи вместо помощи. Да и две хозяйки на одной кухне- разве же это дело?
-А мы с тобой теперь поменяемся. Помнишь, как раньше? Ты на своей кухне хозяйкой была, а я у тебя в помощницах ходила. А теперь ты мне помогать станешь. Яйца покрошишь, лук порежешь, все быстрее дело пойдет, да и словом перекинешься, и в себе копаться некогда.
***
Маленькая, сухонькая старушка по привычке аккуратно резала яйца на ладони. Положит маленькое яйцо на ладонь, чуть обожмет его рукой, вроде как укрывая, и раз, два, три- порезала его на несколько частей. Потом переворачивает, и режет снова, раз, два, три. Ну а дальше- дело техники, только успевай резать снова, и уже аккуратные, равномерные кубики падают в миску. Ох и удивилась Аня, когда первый раз увидела, что яйца прям так, в руке режут!
Давно это было, когда Аннушка со свекровью познакомилась. Без малого почти 30 лет и прошло.
Гриша, сын Алевтины Игнатьевны привел домой эту пичужку. Маленькая, худая, бледная такая, что аж светится вся, и каждую венку видно.
-Ну, мама, знакомься! Это Нюся моя!
Фыркнула тогда Алевтина, оглядела скептическим взглядом девушку. Сколько же ей лет? Уж больно зелено выглядит. Еще и имя это- Нюся!
-А человеческое имя у вас есть, Нюся? Негоже собачьей кличкой называться.
-Анна меня зовут, Анна Петровна, но это на работе, а дома меня всегда Нюсей зовут.
-Нюся... Анна Петровна значит? И кем же Анна Петровна работает?
-В школе, учитель младших классов.
-Ну что же, Анна Петровна, пойдемте пить чай.
Уже потом, когда Анна и Гриша поженились, и жили первое время со свекровью, та поучала молодую женщину:
-Не позволяй себя унижать, Аннушка! Не важно, близкий ли, далекий , свой или чужой. Дали тебе при рождении имя, вот им и пользуйся. Что это за кличка- Нюся? А ну как все, кому ни попадя начнут тебя Нюськой кликать? На ум сразу забулдыга какая-то приходит, а не приличная женщина! Ты Анна, Аннушка, Анюта, а не Нюська, запомни это, и никогда больше не забывай.
Аннушка так задорно смеялась над словами свекрови, что та тоже начинала невольно улыбаться.
-Что смешного я сказала, Анна? Что ты хохочешь, как полоумная?
-Алевтина Игнатьевна, понимаете, меня же с детства Нюсей зовут! И мама, и папа, и бабушка с дедушкой, и сестра, и мне это нисколечко не обидно, даже наоборот, как-то уютно становится, по домашнему.
-Что же уютного в этой твоей Нюське? Слух режет, до того неприятно!
-А это от интонации зависит, Алевтина Игнатьевна! Ведь одно и то же имя можно по разному сказать. Бабушка меня Нюськой зовет, а до того тепло это у нее получается, что аж душа радуется. Подруга Анькой, Аней и Анютой называет, и тоже хорошо. Родители тоже по разному зовут. И Анечка, и Аня, и Нюся. Мне и в школе хватает, что меня по имени- отчеству зовут. Иногда так устаешь от этого, что аж зубы сводит! Понимаете, я ведь не каждому позволю меня Нюсей назвать. Только своим, родным и любимым.
-А что же ты меня тогда так официально- Алевтиной Игнатьевной кличешь? Не чужие же люди...
Удивилась тогда Аннушка, растерялась даже. Вспомнила она, как готовил ее Гриша к знакомству с матерью: мол строгая она, но справедливая. Привыкла, что все к ней по имени- отчеству, и никак иначе. Не приемлет мол всех этих теть, дядь, и упрощенных уменьшительно- ласкательных имен. Уже потом, после знакомства с матерью Гриши Аня спросила, мол раз не приемлет, зачем же ты меня Нюсей представил?
-Так случайно вышло, Аннушка! Вот всю дорогу шел, и про себя повторял, моя Анна, моя Анна, а как мать увидел, так растерялся, все слова из головы вылетели, вот и сказал, мол моя Нюся! Не обижайся, Аня, маме ты очень понравилась!
А Аннушка и не обижалась. Она вообще от природы добрая и незлобивая.
Сидит Аннушка, смотрит на свекровь, и не понимает, к чему та клонит, и чем же ей теперь официальное имя- отчество не угодило.
После свадьбы, по наказу отца с матерью попыталась Аня свекровь мамой назвать, да только такую отповедь услышала, что навсегда запомнила, что свекровь- это свекровь, и кроме как по имени- отчеству никак к ней обращаться не следует:
-Анна, я тебе не мама, и не смей меня так больше называть. Что за пережиток прошлого? У человека мама одна. Либо та, которая родила, либо та, которая воспитала. И увы, не всегда это один и тот же человек. И так как я тебя не рожала, не воспитывала, то мамой я тебе быть не могу. Я мама твоего мужа, поэтому будь добра, называй меня просто- Алевтина Игнатьевна.
Ну, Алевтина Игнатьевна, так Алевтина Игнатьевна. Аня не глупая, ей два раза повторять не надо, и с первого раза отлично доходит.
А теперь и так ей не нравится!
-А как мне вас называть, Алевтина Игнатьевна?
-А хоть бы и мамой. Не принуждаю, Аня, но если лежит душа, если сможешь, если повернется язык - так мамой и зови. Не думала, что со мной такое случится, но вот прям хочется, чтобы не это грубое, официальное имя ты говорила, а доброе, мягкое, мама. Я вот тогда тебя отчитала, а потом так захотелось от тебя именно такое обращение слышать! Как дочка ты мне стала.
Не сразу, не в ту же секунду повернулся у Ани язык свекровь во второй раз мамой назвать, а когда все же осмелилась , то дернулась Алевтина, вздрогнула, повернулась к Аннушке, и неожиданно даже для себя сказала:
-Что, Нюся?
Много недопонимания было еще между двумя женщинами, но лед тронулся, сблизились они, стали роднее, не так, как Алевтина Игнатьевна и Анна, но как Нюся и мама. Стали чуточку ближе, чуточку терпимее. И сама от себя не ожидала Алевтина, а всё чаще называла невестку этим непривычным именем- Нюся...
А пироги эти- с тушёной капустой и яйцом? Алевтина аж побелела от злости, когда увидела, что Нюся в миску с капустой крошит яйца.
- Аня, да что же ты делаешь? Кто тебя этому учил? Это же пироги, а не баланда какая! Испортила продукты! Кто теперь это месиво есть будет?
- Мама, так вкусно же! Мы всегда так делаем. И Грише нравится... Аня с удивлением смотрела на свекровь, и никак не могла понять, что же она сделала не так.
-Пойми, Аня, пироги бывают либо с капустой, либо с яйцом! С мясом, с картошкой, с ливером, да с чем угодно, но в пироге должна быть всего одна начинка, а иначе это и не пироги вовсе.
-Да что же плохого, если люди по другому делают? У меня бабушка в картошку и грибы добавляет, и мясо, а в капусту яйца, а в яйца зеленый лук. Какая разница, с чем этот пирог, если он вкусный, и его любят?
Психанула тогда Алевтина, вышла из кухни, мол делай, как знаешь, а я это есть не буду.
Когда выпустила немного пар, и решила проверить, как Аня справляется, ее чуть удар не хватил во второй раз за день. Эта неумёха лепит пироги голыми руками, даже не присыпав стол мукой!
-Аня, почему стол не помучнила? Тесто же к рукам липнет! И чему тебя только родители учили?
-Так от муки грязь одна, да и в сковороде она горит! Меня мама научила, что можно стол и руки маслом смазывать, смотрите, как удобно!
И правда, пригляделась Алевтина, стол от масла поблескивает, а пирожки ровными рядочками лежат на столе, отдыхают перед тем, как отправиться на сковороду.
И вот уже горка румяных пирожков лежит на тарелке, показывая свои румяные бока, а Гриша вместе с отцом только успевают их есть, да жмурятся от удовольствия.
-Вкусно, Аннушка! Ум отъешь, как вкусно!
И Алевтина, не удержавшись, тянет руку к блюду, кусает с опаской, жует, и тоже хвалит, мол и правда вкусно, Аня!
Всякое было. И плохое, и хорошее. Бывали и небольшие ссоры, и примирения. И Аня у свекрови многому научилась, да и Алевтина кое- что у невестки подсмотрела, а уж пироги эти с капустой так и вовсе полюбила всей душой. А когда внучка родилась, совсем родными стали две женщины.
Сильно скучала Алевтина, когда сын с семьей в свою квартиру переехали. Благо, что жили рядом, в любой момент в гости друг к другу шли.
Быстро время идет. Уже и Аннушка бабушкой стала, а все такая же пичужка, маленькая, худенькая, словно и не рожала. И Алевтину не пощадило время. Из румяной, пышнотелой, статной дамы превратилась она в маленькую, сухонькую старушку. Сильно сдала Алевтина. Возраст, чего уж там! Тяжело стало Алевтине одной жить. Как мужа схоронила, так совсем сдала. Уж помирать собралась, так Нюся тут, как тут, мол что это ты выдумала, мама? Рано тебе еще туда, ты нам и тут нужна, к нам жить поедешь, хватит тут одной куковать.
Алевтина для приличия сказала, мол зачем я вам, старуха? Живите сами, а я уж одна как нибудь, да успокоилась быстро, увидев добрый взгляд своей Нюси.
И ноги не слушаются, и в руках нет былой силы. Голова - словно ватой набита, кружится. Все больше лежит она, или в кресле, у телевизора сидит. Только Аннушка хитрая, не дает ей расслабляться. Посмотрит так хитро, а потом зовет, мол пошли помогать, мама, вдвоем- то ловчее, да веселее.
А ведь рада Алевтина, что не отмахиваются от нее, как от полена старого. Хоть и слабы руки, а работу знают, помнят. Пусть и не велика подмога, а и Нюсе помощь, и ей, Алевтине в радость полезной быть.
Шустро раскидывает Нюся кругляши теста по столу, ловко разминает их пальцами, а Алевтина начинку раскладывает. И вот уже дружными рядами отдыхают, поднимаются пироги, а на сковороде уже греется масло, чтобы подрумянить пухлые бока пирогов.
Горка румяных красавцев высится на тарелке, весело шумит чайник, мол скоро, скоро уже, Нюся поглядывает на часы, скоро Гриша придет.
И как тогда, много лет назад, сидит за столом семья, и Гриша , правда уже без отца, ест пироги, да нахваливает, мол вкусно, вкусно, Аннушка! Ум отъешь, как вкусно!
И Алевтина, уже без опаски ест любимые пироги, и тоже хвалит, мол и правда вкусно, Аня!
И после обеда разморит Алевтину, устанет она, и Нюся поможет ей дойти до комнаты. Уже проваливаясь в сон, улыбнется она, и подумает:
Повезло Григорию. И мне повезло. Хорошая у меня дочка, Нюся моя. И кажется, что уже и не помнит Алевтина, что и не дочка вовсе ей Нюся- то, а невестка. Что не рожала она ее, и не воспитывала, а готовую, взрослую приняла. А если и воспитывала, то самую малость.
Вот ведь как бывает: И не рожала, и не воспитывала, а мамой стала, дочка у нее, Нюся, Аннушка.
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.
Не знаю, понравится ли вам рассказ, какие эмоции вызовет, но почему- то весь день сегодня крутился в голове этот сюжет.