Давно это было, в незапамятные времена.
Жил тогда в нашей деревне один царь-государь Долдон Долдонович. Хороший был человек, добрый, пока его какой-то жаренный петух в зад не клюнул. А потом зазнался, нос стал от всех воротить. Вы, мол, все никто, а я вона кто!
Стали Долдона Долдоныча тогда все "Вашей Светлостью" величать. Не от души, конечно, а так, чтоб не пакостил. Ведь ещё в те незапамятные времена, когда поговорок в помине не было, умные люди понимали — чем бы дитятя не тешилось, лишь бы не какало куда ни попадя.
И вот однажды проснулся царь-государь поутру, выглянул в окошечко, а там... Солнышко светит! Да так ярко, что аж на душе муторно!
— А ну-ка, — окликнул царь Далдон прислугу, — позвать мне самого шустрого моего работничка Гаврюшку!
Слуги тут же за Гаврилой побежали. Именно он был самый шустрый.
Пришёл Гаврила к царю, поклонился небрежно, зашаркал по персидскому ковру грязными лаптями.
— Ох, и свинья же ты, Гаврюха! — покачал коронованной плешью царь Долдон. — По персидскому шитью!.. Грязными лаптями!.. Тьфу!..
— А, — опомнился Гаврила, снимая лапти.
— Тьфу!.. — снова плюнул Долдон на ковёр. — Да у тебя, стервец, и ноги не чище!..
— Ну... — пожал плечами Гаврила. — Трудюсь. То в поле, то в кузнице, то на коровнике, то уборную чищу...
— Ладно, не оправдывайся! — махнул рукой Долдон. — Иди сюда. Знаешь, зачем я велел тебе прийти?.. И не догадаешься! Хи-хи!.. Видишь вон ту штуку, что в небе светится?
И пальцем в окно показывает.
— Солнышко, что ли? — спросил Гаврила.
— Во-во!..— кивнул царь. — Ты у нас, Гаврюшка, не дурак, даже вумный. Вот и скажи мне, над чьим царством-государством оно, это самое солнышко, светит?
— Хм, — задумался Гаврила. — Надо полагать, над вашим, Ваша Светлость.
— Правильно, — кивнул дряблой бородкой царь. — А раз над моим, то чьё оно, как думаешь?
— Ну, — Гаврила опять пожал плечами. — Наверное тоже ваше, Ваша Светлость.
— Правильно, — опять кивнул царь-государь. — А раз оно моё, то на фига оно, моё личное солнышко, для кого попало должно светить, а?
— Мммм, — замычал Гаврила, не зная, что и сказать.
— Во-во!.. — ткнул пальцем в грудь Гаврилы царь Долдон. — И сказать-то нечего! Поэтому, ступай, братец, бери лестницу, что повыше, или сам мастери... Короче, без солнышка не возвращайся!
— Как же?.. Ваша Светлость!.. — заморгал глазами Гаврила. — Как же?!.. Оно же высоко, и... Если его снять, как же людям-то без него? Темно же и холодно...
— Да какое мне дело! — топает царь. — Солнце моё? Моё! И всё тут! Будут сколько скажу платить, разрешу для них солнцу светить. А не будут платить, пущай впотьмах сидят и мёрзнут!
— Но... — хотел Гаврила ещё что-то сказать.
— А перечить не советую, — предупредил Долдон. — У меня разговор короткий, ты знаешь: ослушался приказа — прощайся с вольной жизнью. И с невольной тоже!
Пришёл домой Гаврила, сел на лавку, плачет. А тут жена его, Лукерья Лукитична:
— Ты чего это, Гаврик мой сизокрылый, сопли на кулак наматываешь?
— Так и так, — говорит Гаврила. — Долдон, царская его башка, опять белены объелся!
— И что на сей раз старый дурак придумал? — интересуется Лукерья.
— Солнце, говорит, сымай с неба, да неси, говорит, в мой чулан. Раз оно моё, говорит, нечего ему бесплатно всякому проходимцу светить!
— Ни фига себе! — удивляется Лукитична. — Совсем старый пень ополоумел!.. Ну, ничего, не плачь, Гаврюха. Как говорится, нам ли быть в печали! Ложись спать-почивать, утро вечера... ну, дальше ты знаешь!
Выпил Гаврила с горя ведро компоту, лёг на соломенную перину, захрапел. Просыпается утром, а жена Лукерья ему и говорит человеческим голосом:
— Так, мол, и так, Гаврик мой сизокрылый!.. Сходила я ночью к царю Долдону, напоила его медовухой отборной. А всем его слугам денег дала и сказала, что он их в отпуск отпускает до следующей пятницы. Так что, иди теперь...
И на ухо мужу что-то прошептала.
Послушался её совета Гаврила, взял в сарае молоток с гвоздями, пришёл к царским палатам, да, пока царь-государь дрых, как сурок, после летней линьки, все окна напрочь ставнями заколошматил. Да так, чтобы и самый малый лучик внутрь не проник.
Просыпается царь, смотрит — темно повсюду, как в норке у суслика.
— Ой, уж не ослеп ли я? — сам себя спрашивает.
— Не ослепли, Ваша Светлость, — пугает его чей-то голос рядом.
— Ой!.. — вздрагивает царь Долдон.
— Не пугайтесь, — говорит голос, — это я, ваш работник Гаврила.
— Гаврюшка? — переспрашивает царь. — Ага... А почему так темно?
— Так я, как вы приказали, Ваша Светлость, снял солнышко с неба, — отвечает Гаврила.
— И где оно теперь? — спрашивает Долдон.
— Я его в сундук спрятал. Надёжно. Никуда не денется! — гордо сообщает Гаврила.
— Молодец, молодец, — хвалит царь. — А где сундук?
— Сундук?.. где-то тут, — отвечает Гаврила. — В темноте где-то... Не видно. Крышку у сундука слишком плотно закрыл.
— Вот, дурень ты, Гаврюша! — усмехается царь. — На фига надо было так плотно крышку закрывать?
— Чтобы не улетело, — отвечает Гаврила убедительно. — Оно же, знаете, как вырывалось-то! Прямо еле удержал! Так выпрыгнуть пыталось, так дёргалось, кувыркалось. Пришлось сундук на замок запереть.
— Ай!.. Ой!..
— Что с вами, Ваша Светлость?
— Ой!.. ногой обо что-то ударился, — простонал царь из темноты. — Ай!.. а теперича головой.
— Вы стойте, не двигайтесь, Ваша Светлость, — предостерёг Гаврила. — Лучше я сам к вам подойду, да к сундуку отведу. Я дорогу пока не забыл... Мне-то удариться можно, я же не царь-государь, а простая божья тварь.
Бух!.. Бах!.. загремело что-то там и сям.
— Ой!.. Ай!.. — завизжал царь Долдон. — Лучше сам стой, где стоишь... Ай!.. ты же меня с ног сбил!.. Ой!.. да на руку наступил!..
— Простите, Ваша Светлость! Темно, не видно...
— Ай!.. а теперь ногу отдавил! — продолжил визжать царь. — Ой!.. а сейчас в ухо чем-то ткнул!.. Ну, смотри, злодей! Как найдём сундук с солнышком, да как светло станет, повелю тебя повесить на первом же суку!..
— Простите, Ваша Светлость, — взмолился Гаврила. — Я же нечаянно.
— Нечаянно... — передразнил горе-работника царь Долдон. — За неуважение к царю, знаешь, что бывает!..
— Ой, я, кажется,со страху... того...
— В штаны наложил?
— Не, ключ от сундука потерял!
— Что?!.. Ну ты и!..
Несколько дней и ночей, в общем, ползали в темноте царь Долдон и работник Гаврила.
— А слуги-то мои где? — спрашивает царь.
— Как солнышко потухло, так со страху и разбеглись куда-то, — вздыхает Гаврила.
Устал царь с непривычки, размяк, слёзы через каждое слово лить стал, да просить у кого-то незримого, чтобы тот простил всю его заносчивость и неблагодарность. Ползает себе в темноте на четвереньках, плачет, грызёт что-то, как съедобное отыщет. Трудно, оказывается, жить в полной темноте, без солнышка.
— Гаврюша, — услышал, наконец, горе-работник. — Ты это... как ключ от сундука найдёшь, отпусти солнышко обратно в небо, пущай всем светит. Понял я, что негоже это... ну, сам понимаешь, что....
Тут Гаврила услышал, как вымотавшийся царь Долдон захрапел. Открыл он тогда двери, вышел из царских палат, выдернул гвозди из оконных ставен...
А наутро и солнышко для царя вернулось, и для народа вернулся добрый царь.
🙂🤴🏻😃
Впоследствии рассказ войдёт в книгу "Сказки для инопланетян - 3". Вышедшие книги автора имеются в продаже:
#солнышко #царь #долдон #работник #сказка #рассказ #юмор
