"В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано."
Франклин Делано Рузвельт.
Горбачев не мог не знать об отрицательных результатах введения "сухого" закона в некоторых странах, в частности в США, ибо на это ему указывали (Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 95). Он не мог не понимать, что сокращение государственного производства спиртных напитков создает благоприятные условия для обогащения теневых дельцов.
Можно, конечно, сказать: не знал и не понимал. Однако мы все же лучше думаем об интеллектуальных способностях нашего героя и потому предполагаем с его стороны полное знание и понимание всех этих вещей. Тут мы имеем специальный расчет. "Удар, - говорит В. С. Павлов,- был рассчитан точно. Мировой опыт попыток ввести сухой закон учит, что запреты для прививки трезвости населению бесполезны, но зато исключительно благоприятны для создания мафиозных структур и их обогащения. Результаты кампании в СССР не заставили себя ждать в точном соответствии с мировым опытом.
(Потери государства, по подсчетам Н. И. Рыжкова, исчисляются огромной суммой - в 67 млрд. советских рублей, львиную долю которой (если не всю) теневики положили себе в карман. Есть, впрочем, более скромные подсчеты. Так, по Б. М. Соколину, антиалкогольная кампания стоила бюджету около 30 млрд. р. (Соколин Б. М. Кризисная экономика России… С. 10). Но существуют подсчеты, выливающиеся в астрономическую сумму, исчисляемую 200 млрд. р. (Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 157; Мунчаев Ш. М., Устинов В. М. Политическая история России. От становления самодержавия до падения Советской власти. М., 1999. С. 692). Мы предполагаем большую осведомленность у Н. И. Рыжкова как бывшего Председателя Совета Министров СССР, располагавшего исчерпывающими данными.).
Очень многие наши отечественные Аль Капоне начинали свой путь "наверх" с указа о борьбе с пьянством.
Благоприятные условия, создаваемые антиалкогольной кампанией для роста рядов теневиков и мафиози, следует, на наш взгляд, рассматривать как политику по созданию социальной опоры буржуазной реставрации, планируемой в недалеком будущем.
Антиалкогольная кампания, помимо социально - экономического разрушительного эффекта, имела еще и политический эффект, дестабилизирующий власть. Вызвав массовое недовольство, направленное против партийных и советских чиновников, она тем самым пробила брешь во власть, куда устремились демократы - могильщики КПСС и советского строя.
Антиалкогольная кампания, озлобившая людей, продолжалась до осени 1988 года (Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С. 100–101). Горбачев затягивал её всеми силами, как мог.
Создается впечатление, что кампанию подтягивали к выборам народных депутатов СССР, чтобы соответствующим образом повлиять на голосование. Маневр удался. Демократы вошли во власть. То была в большинстве своем специфическая публика, которую вблизи наблюдал Б. И. Олейник. Он писал:
"Каждый из "новой волны", поставивший своей целью заиметь мандат избранника, получил его. Демократия демократией, но есть общепринятые, элементарные морально - этические, критерии, по которым определяются показания или противопоказания иметь статус народного избранника. Ибо есть и такие чисто личностные качества, приобретенные или врожденные, которые в более или менее цивилизованном обществе являются непреодолимой преградой на пути к властным структурам"
Олейник Б. И. Князь тьмы… С. 7
"Кому - то, - говорит Б. И. Олейник,- именно такой состав депутатского легиона был крайне необходим для далеко идущих целей" (Там же. С. 8) Отсюда понятна та "поразительная целеустремленность", с которой воплощалась в жизнь антиалкогольная программа. Но есть более глубокая причина подобной "целеустремленности". Её обозначил Н. И. Рыжков. "Мои, - рассказывает он,- многократные устные обращения (по поводу антиалкогольной кампании. - И. Ф.) к Горбачёву с просьбой рассмотреть создавшееся положение в стране оставались без внимания. Он соглашался со мной, что надо вносить коррективы, обещал собрать Политбюро по этому поводу, но проходило время - и все оставалось по - старому. Я чувствовал, что с ним кто - то серьезно "работал". (Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 98)
Кто же так "серьезно работал" с Горбачёвым? Н. И. Рыжков не дает ответа, хотя, похоже, догадывается, что этот "кто - то" находился далеко от Москвы… Тем удивительнее его рассуждения относительно побудительных мотивов Горбачёва, который, желая якобы ознаменовать добрым делом свои первые "сто дней" в качестве руководителя страны, решил начать борьбу с пьянством (Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 89, 91, 9).
Итак, антиалкогольная кампания не должна рассматриваться сама по себе, вне связи с курсом на "ускорение". Курс и программа, осуществляемые одновременно, взаимодействовали между собой в отрицательном, угнетающем плане.
В результате такого "совпадения" экономическая независимость и финансовая стабильность страны были нарушены (Соколин Б.М. Кризисная экономика… С. 11). И в этом, по - видимому, был изначальный замысел разработчиков "перестройки", деструктивный по своей конечной цели. Не "два серьезных просчета" Горбачева, связанных с "ускорением" и антиалкогольной кампанией, как полагает Б. М. Соколин (Там же. С. 10), а два зловещих расчета, нацеленных на ликвидацию советской системы, - именно так следует понимать курс на "ускорение" и борьбу с пьянством...
Последующие шаги Горбачёва делали этот курс все более очевидным. В экономической сфере наиболее показательными в данном отношении стали госприемка, перевод государственных предприятий на хозрасчет и создание кооперативов.
Госприемка произведенной на заводах и фабриках продукции, введенная с февраля 1987 года повсеместно, в масштабах всей страны, должна была якобы повысить качество выпускаемых изделий. И вот целая армия госприемщиков развернула свою деятельность на всех важнейших промышленных предприятиях, в огромном количестве бракуя и возвращая на доработку продукцию, не соответствующую промышленным стандартам. Разумеется, это можно было предвидеть заранее, поскольку "вал" недоброкачественной продукции заметно вырос в условиях так называемого "ускорения". Стало быть, наверху знали о последствиях, но, тем не менее, пошли именно на такой командный способ "повышения" ее качества. Как и следовало ожидать, вследствие скопления на складах "арестованной" и не дошедшей до потребителя продукции (порою, она исчислялась 80–90 %) экономика страны понесла жестокий урон. Нередко из - за отсутствия комплектующих изделий останавливались смежные производства. Промышленность оказалась в расстроенном состоянии. Не думаем, что тут произошла очередная "ошибка" реформатора - неудачника.
Перевод предприятий на полный хозрасчет официально был осуществлен с 1 января 1988 года. Предприятия получили финансовую самостоятельность.
Форсированное формирование корпуса независимых директоров на основе перевода предприятий на полный хозяйственный расчет обнажает тайный замысел "архитекторов" и "прорабов" "перестройки": укрепить социальную опору буржуазного переустройства советского общества, в частности, образовать достаточно мощный социальный слой людей, заинтересованных в приватизации, а значит, и в упразднении режима. Именно "красные менеджеры", или советские директора, были, как полагают многие экономисты, главными агентами приватизации и разрушителями снизу партийно - государственных институтов.
"Пользуясь горбачёвским законом о предприятиях, давшим неограниченные права их руководителям, многие директора без особого смущения сдавали сами себе или своим родственникам в аренду с правом выкупа лакомые кусочки государственного имущества, а затем быстренько за чисто символическую плату переводили их в частную собственность" (Гайдар Е. Т. Дни поражений и побед. С. 199)
В момент перевода предприятий на полный хозяйственный расчет в 1988 году
"за плечами директоров уже была четверть века не оправдавшихся ожиданий и накопившегося нетерпения. Поэтому, когда опека отраслевых министерств была сохранена, бунт директоров против бюрократии стал открытым и непримиримым. В конечном счете бунт перерос в революцию, которая смела обе номенклатуры, а заодно и центральное планирование" (Меньшиков С. Экономика России: практические и теоретические вопросы перехода к рынку. М., 1996. С. 85)
Перевод предприятий на хозрасчет стал, следовательно, одним из важных шагов на пути к этой революции, и "красные менеджеры" были её одной из движущих сил. К числу буржуазных реставраторов надо отнести и кооператоров.
Закон о кооперации был принят на сессии Верховного Совета СССР в мае 1988 года. "Профаны", не посвященные в тайные замыслы творцов "перестройки", возлагали на неё большие надежды.
Понятно, почему новоиспеченные кооперативы получили
"возможность в неограниченных масштабах привлекать наемных работников, не являющихся их членами. Это позволяло владельцам (учредителям) кооперативов получать огромные доходы за счет присвоения прибавочной стоимости. Таким образом, под названием кооперативов были узаконены типичные частнокапиталистические предприятия. К тому же законом о кооперации они были поставлены в несравнимо более льготные условия, чем государственные предприятия. Им была предоставлена возможность, покупая сырье и полуфабрикаты по стабильным государственным ценам, продавать свою продукцию по свободным рыночным ценам. Это удивительное (не по мнению "выдающихся" экономистов, а с точки зрения обычного здравого смысла) обстоятельство в условиях дефицита товаров приносило им огромные прибыли. В виде, как бы сейчас сказали, эксклюзивного права переводить деньги из безналичного оборота в наличность кооператоры получили еще одну возможность увеличивать свой капитал, ничего при этом не производя"
(Александров Ю. СССР: логика истории. М, 1997. С. 142)
Отсюда ясно, какую цель преследовали прорабы "перестройки", открыв путь кооперативам. Они стремились сформировать слой частных предпринимателей и создать благоприятные условия для их обогащения, чтобы потом, опираясь на таких бизнесменов, продолжить осуществление своего разрушительного плана. Но это не все.
Создание кооперативов позволяло приступить к отмыванию "грязных денег", масса которых заметно увеличилась в годы антиалкогольной кампании. Едва ли стоит сомневаться в том, что творцы "перестройки" это хорошо разумели. Кооперативы, следовательно, вводились и для того, чтобы стать каналом легализации капиталов теневого и криминального мира.
Исследователи резонно замечают, что "кооперативы - весьма удобная форма для "отмывания" капитала" (Кабанов В.В. Кооперация, революция, социализм. С. 201)
Особенно удобны для такого дела торговые кооперативы. Понятно, почему кооператорам были даны права "в посреднической деятельности, т. е. в перекупке, а проще - в спекуляции" (Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 228)
Ясно и то, почему кооперация занималась не столько производством, сколько торговлей, или, по терминологии Н. И. Рыжкова, спекуляцией (Там же, С. 453). Ведь торговля, особенно в условиях дефицита, который тогда был налицо, - наиболее простое, быстрое и эффективное средство "отмывания" и приращения капитала. По средним оценкам сумма "отмываемых" денег была огромной, достигая 70–90 млрд. советских руб. в год (В е р т Н. История советского государства. 1990–1991. М., 1992). Но и это опять - таки не всё.
Многие директора госпредприятий, почуявшие запах собственности и сообразившие, какая перед ними открывается перспектива,
"стали на своих заводах создавать кооперативы, которые использовали средства производства, принадлежащие государству, выпускали зачастую ту же самую продукцию, но при совершенно иных экономических взаимоотношениях с ним. Фактически стало происходить переплетение, перемешивание собственности и управления, что вызвало массу осложнений в кадровой политике, в психологии трудовых коллективов, во многом криминализировало обстановку и т. д."
Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 227
Н. И. Рыжков, свидетельство которого мы привели, рассказывает о попытках запретить подобную практику. Но они встретили "шквал критики" и в прессе, и в "новом парламенте". Рыжков резюмирует: "Лоббизм начинал набирать силу".
Тут дело, пожалуй, посерьезнее, чем лоббизм.
Открытие кооперативов на госпредприятиях - вещь далеко не безобидная для существовавшей тогда системы. Оно создавало экономические предпосылки превращения государственных предприятий в частные, прокладывая путь к превращению их в капиталистические. Показательно, что на защиту такого рода кооперативной деятельности встал, помимо прессы, и "новый парламент". Это означало, что уже и "парламент" начинал "плясать под дудку" противников режима, что, впрочем, было естественно для большинства его депутатского состава, запечатленного с натуры Б. Олейником (Олейник Б. И. Князь тьмы…). Поэтому деятельность "парламента" в данном случае надо характеризовать не как лоббизм, а как потворство и даже содействие ползучему социально - экономическому перевороту.
Верно то, что поначалу проводимые Горбачевым мероприятия "не противоречили принципам существовавшего способа производства". Но то была лишь внешность, так сказать, декорум. В действительности же эти мероприятия, как мы старались показать, способствовали распаду "существовавшего способа производства" как посредством дезорганизации и развала экономики, так и с помощью политики, скрытой целью которой являлась поддержка теневых и криминально - мафиозных структур. Закон о кооперации не смог бы так заработать, как заработал, и дать такой результат, какой дал, не будь подготовительного периода, включающего не только 1985–1986 годы, но и предшествующее время "застоя", характеризуемого разрушением единства советского общества, обостряющимися экономическими проблемами, ростом теневой экономики, перерождением партийной, советской и хозяйственной номенклатуры. Однако специфической особенностью 1985–1986 годов по сравнению с прежним временем было то, что высшим руководством страны в лице Генерального секретаря ЦК КПСС и его доверенного окружения был сознательно взят курс на реставрацию буржуазного строя в нашей стране.
Были, конечно, и "непосвященные", но они сначала ничего не заметили и не почувствовали. И вот Закон о кооперации, буржуазное воплощение которого уже вполне явственно если не показало, то намекнуло, куда гнут прорабы "перестройки". Но массы, хотя и недовольные ходом событий, безмолвствовали. Представители же правящих кругов, верившие еще в сохранение основ существующего строя, в социалистическую перспективу, пребывали в состоянии умственной летаргии и какой - то политической прострации, тупо бормоча вслед за Горбачевым и его "ассистентами" нечто бессвязное о "гуманном", "демократическом" социализме "с человеческим лицом", о многообразии форм собственности, включая и частную собственность. Что касается последней, то она была полностью, так сказать, "реабилитирована" XXVIII съездом КПСС, в специальной резолюции которого было сказано, что "переход к рынку не имеет альтернативы". Сломленный идейно, этот съезд явился не только последним, но и, пожалуй, позорным партийным съездом, показавшим вполне определенно, что дни Коммунистической партии Советского Союза сочтены.
Итак, Закон о кооперации и развернувшаяся на его основе кооперативная деятельность явно не социалистического, буржуазного характера с достаточной очевидностью свидетельствовали о том, что Горбачев с подручными ведет страну к капитализму. Социалистическая риторика "коммуниста с божьей отметиной" являлась своего рода политической клоунадой, призванной отвлечь внимание общества от подлинной сути происходящих событий.
Правительство В. С. Павлова ещё более активно проводило то, что было начато правительством Н. И. Рыжкова. "Нам сейчас… нужен именно такой, как Павлов, - согласный принести себя "на алтарь", готовый уйти в любой момент, - но раз взялся, будет бульдогом: с нашим народом иначе ничего не испечешь, - говорил Горбачёв. Этот "бульдог" подготовил записку "о вступлении СССР в МВФ и МБ… Фактически за этим стояла "программа" Явлинского (вместе с "гарвардцами")". (ЧерняевА. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 139–140)
Мы не видим никакой неожиданности в действиях генсека. Не считаем его и неудачником в деле решения экономических задач, ибо по части приближения буржуазной реставрации он к 1987–1988 годам совершил в экономической сфере всё, что мог: расшатал и подорвал экономику страны, образовал острый товарный дефицит, создал благоприятные условия для развития теневого бизнеса и роста мафиозных структур, помог отмыть огромные суммы "грязных денег", укрепил индивидуальный сектор, "подкормил" частную собственность и сформировал мощную группу потенциальных "приватизаторов".
Всё это и подготовило то, что Станислав Говорухин назвал - Великая криминальная революция!
Горбачев, таким образом, успешно завершил первый подготовительный этап, связанный с усилением базисных структур, необходимый для проведения последующей, разрушительной работы по уничтожению СССР.
Из книги И.Я. Фроянова: "Россия. Погружение в бездну"
иллюстрации из открытых источников
По ТЕМЕ: