— Какая же ты жирная и стрёмная!
Аня знала, что может сказать Яне всё что угодно. Она не обидится.
«Боже, как же обидно, — думала Яна. — Почему она так со мной разговаривает?»
— А с лицом что? У тебя вид, будто мешком из-под картошки перешибли.
Яна обиженно поджала губы и опустила взгляд в пол, но ответить ничего не смогла. Это же А-аня! С ней можно только соглашаться.
В просторном коридоре больше никого не было. Аня недовольно смотрела на Яну, скрестив руки на груди. Тишину нарушил звук открывающихся массивных дверей. В коридор вышел мужчина. Казалось, он двигался механически. Его худое лицо не выражало никаких эмоций. Будто он умер внутри. А из-за двери доносились рыдания.
У Ани задёргался глаз. Она потёрла его костяшкой пальца.
Из зала выглянул человек в сером костюме.
— Ваша очередь, Анна Викторовна, — произнёс он ровным голосом.
Аня, осторожно ступая, вошла в зал, который был полон неизвестных ей людей. Прошла по дорожке и встала за трибуну, на которую ей указали. Оперлась руками, чтобы удержать равновесие.
— Объявляю заседание суда открытым, — послышались удары молотка. — Ответчик, Соколова Анна Викторовна обвиняется по статье пять часть шестьдесят первая за оскорбление личности.
— И кто же истец? — с вызовом поинтересовалась Аня.
— Соколова Яна Викторовна.
Следом в зал прошла Яна. Она встала за другую трибуну напротив судьи.
— Она? За что?! — ответчица недоумевающе посмотрела на судью.
— Вы годами травили Яну Викторовну, оскорбляя её честь и достоинство. Критикуя её внешность, её действия, её образ мыслей. Истец заявляет, что вы ненавидите её, и просит установить ограничение на приближение.
Аня рассмеялась и покачала головой.
— Мне? Не приближаться к ней? Это как, интересно?!
— Это уже не ваша забота. Но если иск будет удовлетворён, не сомневайтесь – вы больше не увидите Яну Викторовну.
Подсудимая посмотрела на девушку за трибуной.
— Я не понимаю. За что сразу в суд?! Я же… Я же…
— И что же вы? — поинтересовался судья.
Аня задержала дыхание в нерешительности, зажмурила глаза и сжала кулаки.
— Я же люблю Яну.
Зал ахнул.
— Любишь? — удивлённо переспросила Яна.
Но в ответ Аня только промолчала.
— Разве может человек, который любит, так унижать? Годами травить и говорить гадости?
Аня облизнула успевший пересохнуть рот. Закусила корочку кожи на нижней губе.
— Но я думала, она не обидится. Думала, если буду с ней жёстче, то… Я не знаю, что я думала. Я просто привыкла, что с ней так можно, что она всегда промолчит и ничего не ответит. Что своей злостью к ней я, может быть, донесу до неё что-то.
— Что, например? — уточнил судья.
— Что ей нужно исправиться.
— Зачем?
— Потому что она сама страдает из-за этого. А если бы исправилась, то не страдала бы! Но я думала, это очевидно, что я её люблю и не желаю ей зла!
— Совсем неочевидно, — подала голос Яна. — Аня, по-твоему, это любовь, когда ты постоянно критикуешь мою внешность? То тебе нос кривой, то руки толстые, то бока висят.
— Ну висят же.
— А когда ты запрещала мне есть два дня, чтобы потом понравиться Глебу из параллели? Я два дня одну воду пила. Меня тошнило водой! Это любовь? — голос Яны стал жёстче. — Я уже молчу про физические увечья, — обе девушки посмотрели на свой шрам на левой руке.
— Я не могу это объяснить. Но в глубине души я правда люблю тебя.
— Если бы ты хоть раз мне об этом сказала. И не критиковала, а предложила бы помощь, если правда любишь…
— Конечно, правда. — Аня всхлипнула. — Прости меня.
Два удара молотком.
— Итак, суд постановил примирительные объятия между истцом и ответчиком. Привести в исполнение здесь и сейчас.
Аня разжала пальцы, которыми всё это время держалась за трибуну. Побелевшие костяшки хрустнули. Девушка вышла в центр зала, встала рядом с Яной. Неуверенно протянула к ней руки. Коснулась кончиками пальцев ее плеч, чтобы притянуть к себе и обнять.
Это было так непривычно. Так странно. Она никогда прежде за всю свою жизнь не обнимала Яну. Всю жизнь они были вместе, но Яна всегда была тем, на кого хотелось спустить свою злобу. Потому что Яна всё стерпит, потому что Яне не обидно. Но это оказалось не так…
Яна также безвольно стояла напротив и ждала, что будет дальше.
Аня закрыла глаза и притянула девушку к себе. Прижалась к ней всем телом и крепко сцепила руки за её спиной.
— Боже! Мне будто легче стало! Так хорошо, — воодушевлённо произнесла Аня. — Так тепло и приятно на душе. Будто я всю жизнь ковыряла в себе дыры ржавой ложкой, а теперь всё закончилось.
Аня открыла глаза, хотела улыбнуться Яне, но та исчезла.
— Но где она? Почему она исчезла? Я же… Мне же стало легче. И ей, наверное, тоже.
— Не волнуйтесь, — добродушно ответил судья. — Вы всё сделали правильно. Яна осталась с вами. Разве вы этого не чувствуете?
— Чувствую. — Аня с любовью приложила ладонь к груди.
— Приговор считаю исполненным. Примирение с собой состоялось. Суд окончен. — Удар молотка. — Следующий…
Зрители начали хлопать, Аня, сама того не ожидая, заулыбалась. Довольная пошла к выходу и уже в дверях столкнулась с женщиной. Таких обычно называют бизнесвумен. Дорогой костюм, гарнитура в ухе, а в руке картонный стаканчик с кофе. Женщина нервно поглядывала на часы, потому что из-за суда опаздывала на деловую встречу.
