Горло жгло от крика. Простыни липли к обнажённому телу, покрытому бисером холодного пота. В груди сердце бешено колотилось о рёбра и кровь пульсировала в висках так, что казалось, что в голове непрерывно стучат кузнечные молоты, отдаваясь тяжёлым гулом во мраке. Была глубокая ночь. В двойное стрельчатое окно лился голубоватый лунный свет, пронизанный извивами ветвей вековых деревьев, бросающих на ровный пол тонкие тени. В горле пересохло. Успокоив дыхание, Алуриэль оглянулась на пустеющую половину постели. Келессион ещё не вернулся из родного города, куда он отправился по срочным делам, и уже неделю как Алуриэль спала одна, без мужа, с тоской вспоминая его чуткие объятия, нежный шёпот и тихую ласку поцелуев. Только он мог успокоить чёрное пламя боли и ужаса разжигаемое частыми ночными кошмарами. Только его голос, крепкие и бережные объятия могли позволить ей почувствовать себя в безопасности, успокоить. Впрочем, у Келессиона было золотое сердце и чудесная душа, ведь он даже их приёмного сына, Тая, сумел отогреть и помочь ему забыть всё, что мальчишка пережил. И тот почти совсем перестал просыпаться среди ночи с криком и слезами ужаса.
Алуриэль тоскливо провела ладонью по гладкой, прохладной простыне и несмятой подушке.
Вот, ей кошмары снятся до сих пор. Нисколько не стесняясь своей наготы, девушка встала, подошла к овальному столику у окна, на котором стоял изящный кувшин с родниковой водой, налила в тонкий серебристый кубок и осушила его. Здесь же на столике лежало и кольцо - странный подарок молодой девы-воина в благодарность за спасение её единственного младшего брата. Память о том, как она, Алуриэль, вывела из окружения уцелевшие отряды элейри и повстанцев-скоттов.
Прошёл год, а ей казалось, что это было только вчера. Лязг стали. Кровожадные и жалобные вопли. Грохот щитов. Треск ломаемых копий. Ржание коней. И...запах... Запах разорённой деревни. Запах крови. Запах выпущенных внутренностей... Княгиня потёрла лицо, будто хотела сорвать налипшую маску наваждения, всколыхнувшую недавний кошмар с новой силой. Такой реальный. Такой ужасный. Такой безысходный. Где-то в самых тёмных глубинах её души шевелилась мысль о том, что она видит будущее. Гибель всего, что ей дорого. Она бросила взгляд на кольцо, странное, с незримо пульсирующим светом в глубине овального рубина в его центре. Она взяла его в руки и поднесла ближе к глазам. На мгновение, ей даже показалось, что кольцо застонало, как нетерпеливый любовник, когда его тела касаются сладострастные руки возлюбленной. От этого Алуриэль стало не по себе. В голове, вдруг, всплыл недавний разговор с князем Аландрелем.
- Избранник считает, что война закончилась с изгнанием закатников из Эллирена. И что нам, элейри, больше не стоит вмешиваться в дела людей, следуя своим путём, отдельным от пути Младшего Человечества. Я вижу, что ты так не думаешь. Я тоже считаю, что Избранник не видит простых вещей. Англия, как раненый зверь - не простит, закатники нападут снова. Только, теперь варвары запада будут умнее, хитрее и безжалостнее. И, скорее всего, заявятся они сюда уже не одни. Что мешает Римскому Святому Престолу объявить Крестовый Поход против нас, демонов, и наших младших братьев - еретиков, продавших души дьяволу? Тогда их будет не остановить... Ты же видела, всё знаешь, что нас ждёт, если мы не выстоим. А мы не выстоим. Но, я тебя уверяю, элейри всё это прекрасно понимают. Они знают, что бездействие равносильно смерти. Но им нужен кто-то, кто их поведёт. Возрождённая Вечная Королева, вернувшаяся к своим детям...
Алуриэль помнила и свой ответ. О том, что это разорвёт Эллирен на части. О том, что Избранник единственный наместник Королевы до её возвращения к своему народу, и восстать против него означает восстать против самой Вечной Королевы, против Небесного Всеотца и Матери Владычицы, возложившей на его чело Венец Избранника. Это означает, что вновь прольётся кровь элейри. Вновь перед внутренним взором возникло тонкое, слишком красивое для мужчины лицо князя Аландреля, его прищуренные, горящие пронзительно-синие глаза.
- Как знать, - улыбнулся он тогда, - может быть, Вечная Королева уже вернулась, и Избраннику пора вспомнить о том, что он всего лишь военный вождь, служащий той, кто правит?
Дух Алуриэли захватило от тайного смысла, вложенного в эти слова и от чудовищного святотатства в них же. Словно откликнувшись на её воспоминания, кольцо вновь беззвучно застонало. В сердце рубина тускло сверкнул язычок пламени, обратившись в огненную, увенчанную огнём фигурку. И вкрадчивый, полный любви, нежности, страсти и кровожадной алчности голос, голос пылкого непередаваемо прекрасного любовника, прошелестел, заполнив леденящим ужасом и восторгом тьму комнаты:
- Алуриэль! Приди ко мне! Прими меня! Я брошу Вселенную к твоим ногам.
Это длилось всего мгновение. Мгновение ощущения непередаваемого могущества, чистая сила разлилась о её венам, огнём ярости и томления пронзила тонкое прекрасное тело.
И за это мгновение девушку охватил панический ужас. Она выронила кольцо так, будто обожглась об него, и отшатнулась. Ещё мгновение, и наваждение прошло. Молодая княгиня тряхнула гривой чёрных волос и провела по ним своими тонкими изящными пальцами, убирая с лица непослушные пряди. Похоже, кошмар ещё не до конца отпустил её.
Ей захотелось на воздух.
Девушка надела нижнюю сорочку, лёгкое голубое платье, набросила на плечи тёплую шаль и выскользнула в корридор. В корридоре Алуриэль остановилась. Прислушалась, встав у двери Тая. За дверью было тихо. Парень спал. Немного поколебавшись, Алуриэль решила, что городской пруд недалеко, и она всегда успеет вернуться. По залитой сумеречными отблесками светильников витой лестнице, она выскользнула на улицу. Серебристый лунный сумрак, в котором оживали сны, и мягкая, словно мех чернобурой лисицы, тишина укрывали спящий Соколиный Город.
#зарисовка #слово_за_побеждённым #тёмное_фэнтези #эльфы